Мать: Я сплю с ним. (Показывает на малыша.)
Супервизор позвонила терапевту по телефону и попросила ее расспросить о страхах и снах других членов семьи. Эта просьба преследовала две цели. Во-первых, она вела непосредственно к переопределению проблемы, то есть к толкованию симптома как более обыденного явления: страхи и сны принадлежат к категории детских фантазий, по сравнению с мнимым восприятием голосов, которое может свидетельствовать о психическом расстройстве. Во-вторых, ответы матери и девочек могли дать ключ к тому, кто из членов семьи вовлечен в представленную проблему. Если мать испытывала аналогичные страхи, то резонно было предположить, что симптом сына являлся метафорой материнских проблем и выполнял, таким образом, протекционно-защитительную функцию по отношению к матери.
Лопес: И вы не боитесь?
Мать: Ну уж, кто-кто, только не я! (С коротким смешком.)
Лопес: И вы хорошо спите всю ночь?
Мать: Угу.
Лопес: И вы не видите снов или чего-нибудь в этом роде?
Мать: Допустим, но я ничему такому не придаю значения. (Коротко смеясь.)
Лопес: И все-таки, что это за сны?
Мать: Ну, иногда мне снится, будто кто-то ломится в дом, что-то в этом роде.
Лопес: М-м-м-м.
Мать: Вы знаете, у меня есть такая особенность, ну, из-за того, что я иногда бываю одна, и тогда я что-то такое слышу и начинаю думать, что кто-то хочет к нам забраться. Такие вещи случаются, но это естественно, вы же знаете.
Лопес: Вы рассказываете о ваших снах детям?
Мать: Иногда. И временами они обсуждают их со мной.
Этих сведений, говорящих о внутреннем состоянии матери, было вполне достаточно, чтобы сформулировать гипотезу о том, что проблема мальчика является метафорой материнских страхов, одновременно выступая и формой помощи. Однако, прежде чем предписать определенную стратегию, необходимо было получить дополнительную информацию о функции симптома и о том, в какой степени в него включены сестры нашего пациента.
Лопес: М-м-м. А не могли бы вы рассказать, что вам снится?
Клара: Иногда мне снится, что я нахожу деньги. …
Лопес: О, что вы находите деньги? (Общий смех.)
Клара: Я всегда нахожу деньги. (Смех.)
Лопес: И где же вы их находите?
Клара: На улице.
Лопес: Правда?
Мать: Угу.
Лопес: Как хорошо! (К Марии) Как, ты сказала, тебя зовут?
Мария: Мария.
Лопес: Мария…. Не пойму, как я могла забыть, ведь мою дочку тоже зовут Марией.
Мать: М-м-м.
Лопес: А тебе — тебе тоже снятся сны, Мария?
Мария: Да.
Лопес: Да? И какие же сны видишь ты?
Мария: Я не помню, что мне снится. Нет, правда, я не помню.
Итак, сестер, в отличие от матери, не мучили ночные кошмары, и по первому впечатлению они не были вовлечены в симптоматическое поведение брата. Но всем своим видом они выражали дружелюбие и готовность помочь, поэтому их следовало включить в план терапии.
Далее терапевт приступила к подробным расспросам Рауля о его симптоме. Мальчик рассказал о периодически преследующем его ночном кошмаре, в котором за ним гналась ведьма, а также о чувстве ужаса, охватывающем его в этих снах.
Лопес: А тебе что видится?
Рауль: Ну, плохое, дурные люди.
Лопес: Что это за дурные люди?
(Молчание.)
Лопес: Что тебе снится? Расскажи мне какой-нибудь сон.
Рауль: Однажды мне приснились ведьмы и… …
Лопес: М-м-м.
(Молчание.)
Лопес: Что они делали с тобой?
Рауль: Гм?
Лопес: Что они делали?
Рауль: Они хотели забраться в дом.
Лопес: Забраться в дом?
Рауль: В дом, где мы раньше жили, на Четырнадцатой улице.
Лопес: И чего ты боишься?
(Молчание.)
Лопес: Когда ты вечером укладываешься спать, ты боишься?
Рауль: Иногда.
Лопес: Чего ты боишься?
Рауль: Иногда я слышу крики.
Лопес: Ты слышишь крики?
Рауль: Временами.
Лопес: И кто, по-твоему, это кричит? Мужчина, женщина или ребенок?
Рауль: Женщина.
Лопес: М-м?
Рауль: Женщина.
Лопес: Кричит женщина?
(Молчание.)
Лопес: И часто ты это слышишь?
(В знак подтверждения Рауль кивает головой.)
Лопес: Сколько раз ты видишь сон ночью?
Рауль: Я всегда вижу сны. Редко, ну, может, раза три всего, мне ничего не снилось.
Лопес: Примерно три раза? С тех пор, как вы переехали в новый дом?
Рауль: Нет, я всегда вижу сны. И в том, старом доме тоже.
Лопес: А, и там ты видел сны! И что это были за сны, которые ты там видел?
Рауль: Об одном я уже говорил.
Лопес: Про ведьму? Тебе всегда снятся ведьмы?
Рауль: Нет.
Лопес: А что еще тебе снится?
Рауль: Иногда мне ничего не снится, в этом доме… Примерно три ночи мне ничего не снилось.
Семья пришла с жалобой на то, что ночами Рауль слышит пугающие его голоса. В приведенном месте интервью терапевт, к удивлению семьи, уже переформулировал заявленную проблему, которая незаметно преобразовалась в проблему ночных страхов. Не слуховые галлюцинации, а ночные страхи, которых у кого только не бывает. Супервизор позвонила терапевту по телефону и предложила инсценировать сон, с участием матери и сына. Матери была отведена роль ведьмы, которая должна была нападать на спящего мальчика. Симптом, таким образом, переставал быть для членов семьи всего лишь предметом обсуждения во время терапии, становясь тем, что реально происходит у них дома, вне контроля терапевта. Имитация симптома в кабинете терапевта служила первым шагом к его изменению.
Рауль: Ведьма…… ведьма……
