интересует их в большей степени, чем действия индивида. Школа отличается от других семейных терапевтов той готовностью, с которой ее представители проводят групповую терапию, распространяя эту свою готовность не только на естественные группы, но и на совершенно не связанных друг с другом людей. Можно также отметить широкое разнообразие в том, что касается разновидностей опыта, о котором спрашивают здесь у клиентов: он колеблется от достаточно консервативных до самых экстремальных форм (Duhl, Kantor, and Duhl, 1973; Gehrke & Kirschenbaum, 1967; Kempler, 1973; Satir, 1972).
Бихевиоральная школа. Отличие данной школы от предыдущих определяется тем, что ее теория и практика ведут свое начало не от фрейдизма, а от обучающей теории. Измерение, сближающее их, — единица терапии, представленная одним пациентом. С экспериентальной школой поведенческую объединяет акцент, который и в том, и в другом случае ставится на настоящем клиента и новом опыте, однако в то время как для экспериентальных терапевтов новый опыт рассматривается как средство выражения эмоций, бихевиоральные используют его для модифицирования специфического поведения. В примере с бухгалтером и его депрессией экспериентальный терапевт скорее всего заставит пациента проиграть ситуацию выхода на работу и выполнения служебных обязанностей, для того чтобы дать выразиться его эмоциям. А бихевиоральный терапевт проделает то же самое, чтобы научить пациента действовать более точно и адаптивно и помочь ему обрести уверенность. Уникальную особенность поведенческой школы, в сравнении с двумя предшествующими, составляет пристальное внимание к заявленной человеком проблеме. Основная цель терапии — не личностный рост или развитие пациента, а то изменение, на которое рассчитывает он сам.
Вместо использования стандартного метода многие бихевиоральные терапевты предписывают процедуры с учетом специфики представленной проблемы. Они избегают интерпретаций, предпочитая им прямые указания, сообщаемые клиенту по поводу его конкретного поведения как в процессе самой встречи, так и за ее рамками. Вопросы иерархии выходят далеко за пределы типичной проблематики данного направления. Главный интерес вызывают сами человеческие действия, а не тот смысл, который они могли бы приобрести, будучи рассмотренными в ракурсе аналогий. С недавних пор отдельные бихевиоральные терапевты стали использовать в работе с клиентами парадоксальную интенцию (Asher, 1979; Аsher and Efran, 1978).
Бихевиоральные терапевты в сообществе семейных составляют меньшинство (Hawkins and others, 1971; Patterson, 1971; Patterson, Rau, and Shaw, 1969; Stuart, 1969). В то время как подавляющая часть семейных терапевтов ориентирована на работу с семьей как целостностью, принимая за единицу по крайней мере трех связанных родственными узами человек, бихевиоральные семейные терапевты в качестве единицы мыслят не более двух. В знакомом нам примере представитель данной школы попросил бы супругу бухгалтера изо дня в день последовательно подкреплять малейшие шаги мужа, возвращающие его к активной жизни. По мере роста его активности рассеивалась бы и его депрессия. В том случае, если в ситуацию включена мать, терапевт с тем же требованием обратился бы к матери. Однако ни одному из терапевтов этой школы не придет в голову идея, позволяющая воспринимать трех людей в масштабах единицы и тем более — представлять их отношения в виде закрученного сюжета, где мужчина оказался в ловушке между женой, ожидающей от него продуктивной работы, матерью, которая не хочет этого, поскольку этого хочет жена, и депрессией как следствием подобного конфликта.
Расширенные семейные системы. Вышеописанные школы семейной терапии ведут свое начало от индивидуальной. В отличие от них, другие ее ветви, восприняв идеи самых разных областей индивидуальной терапии, одновременно внесли в них так много нового, что возможность проследить происхождение этих ветвей от какой-либо определенной школы индивидуальной терапии оказалась навсегда утраченной. Одна такая группа образует то, что может быть отнесено к так называемой расширенной семейной терапии.
Главная особенность данной группы — акцент на более широкой семейно-родственной структуре (Bell, 1962). Терапевты этой группы строят анализ ситуации, оперируя единицей из одного, двух или трех человек, но вовлекая в терапию множество родственников. Такая нелегкая задача достигается с помощью одного из двух возможных способов: либо терапевт соединяет всех значимых в жизни клиента людей в одну большую группу, либо отправляет клиента по очереди навещать тех же самых значимых в его жизни людей.
«Сетевая» семейная терапия во многом напоминает экспериентальную с присущей ей фокусировкой на росте и развитии личности клиентов, а нередко и на опыте конфронтации (Attneave, 1969; Speack & Attneave, 1973). Упор делается не на прошлом, а на текущем опыте настоящего. Общепринятый метод, который используется во всех случаях и не требует какого-то особого для каждой проблемы плана работы. Симптоматическое поведение всегда истолковывается как аналогическое. Предполагается, что если в сложном переплетении внутрисемейных отношений один их ряд претерпевает изменение, оно непременно повлечет за собой перемены в другом ряду.
В подходе, ставящем клиента перед необходимостью встреч и контактов со всеми значимыми в его жизни людьми, отношения также истолковываются как аналогические — в том смысле, что изменения одного слоя в сетке отношений неизбежно повлекут за собой изменения в другом. Например, если человек предъявляет проблему депрессии, ожидается, что он изменится, оживив все свои широкие родственные связи и получив тем самым возможность разнообразить свои отношения, круг и способы общения. Согласно взглядам этой школы, семейные паттерны, выработанные в одном поколении, наследуются следующим. Подобного повторения можно избежать, если терапевт поможет клиенту «подновить» себя, обнаружить в себе новые грани, испытав опыт нестандартного, порой совершенно неожиданного поведения в общении с широким кругом родственников.
Как и психоаналитическая, и экспериентальная школы, данный подход выделяет категорию личностного роста и придает значение методу. В отличие же от них, он директивен, уделяет серьезное внимание межпоколенным связям и, что естественно, иерархии. По контрасту с экспериентальной школой, где семья во время сессии всячески побуждается к выражению эмоций, представители настоящего подхода стараются избегать обмена чувствами между родственниками и в большей степени концентрируются на рациональных процессах. Парадоксальная интервенция используется здесь достаточно широко и целенаправленно.
Несмотря на то, что в литературе, представляющей данную школу (Bowen, 1971, 1975, 1978; «Towards the Differentiation of a Self…», 1972), часто используется терминология, принятая в индивидуальной терапии, фокусом является единица, включающая трех человек. В теории господствует представление о нестабильности диады. Говоря иначе, два человека, втянутые в интенсивные эмоциональные отношения друг с другом, имеют тенденцию вовлекать в свой внутренний конфликт третье лицо. Задача терапевта — оказать клиентам ощутимую помощь, не становясь при этом частью треугольника, сохранив за собой автономную эмоциональную позицию.
Один вид семейной терапии, который мы не будем рассматривать здесь, поскольку в теоретическом отношении он ничем не отличается от других терапевтических школ, ориентирован на работу с разными семьями, из которых создается одна большая группа (Lacqueur, Laburt and Morong, 1964). Эта форма терапии, где фокус внимания переносится на групповые процессы, получила название «множественной (multiple) семейной терапии». Приверженцы расширенной семейной терапии также иногда работают с группами супружеских пар, изменяя своей основной ориентации на целостную семью; но, в отличие от упомянутого выше подхода, они стараются не допускать, чтобы терапия съехала на рельсы групповых процессов. Терапевт работает с каждой супружеской парой по отдельности, в то время как другие члены группы слушают и наблюдают за происходящим.
Коммуникация. Коммуникативный подход — первый и единственный в семейной терапии, о котором со всей определенностью может быть сказано: он возник не в форме индивидуальной терапии. Однако ему не суждено было стать самостоятельной школой: самая суть развитой в рамках данного подхода теории стала органической частью идеологии других школ, будучи адаптированной ими.
Испытывая скептическое отношение к исчерпавшей свои возможности традиционной терапии и не видя смысла в том, чтобы продолжать традицию, представители этого подхода за основу дальнейшего развития приняли принципы биологической и социальной наук. В отличие от психодинамической теории, корни которой ведут к концу предыдущего и началу двадцатого столетия, коммуникативной теории до середины нашего века не существовало как таковой. В 1948 году Норберт Винер опубликовал свою «Кибернетику», и на протяжении следующего десятилетия все науки оказались во власти идей, в центре которых стояли представления о гомеостатической системе и обратной связи, позволяющей ей осуществлять самокоррекцию. Уже в 1950 году категории новой кибернетической науки вошли и в сферу психотерапии в
