вернуться к своим делам.
Ситуацию.
Щеки у Софи вспыхнули еще ярче. Но тут она увидела, что та женщина, которая только что чертыхалась по ее адресу, чуть не упала в обморок прямо на пол лавки. Тут уж Софи не выдержала. Она круто повернулась к продавцу.
— Я передумала, мне не нужны никакие продукты! — И, щелкнув замочком кошелька, она сунула его в ридикюль и повернулась к выходу.
— Прекрасно, — хмыкнул продавец, — и больше не утруждайте себя визитами к нам.
Но Софи не удалось уйти далеко — едва она сделала два шага к двери, как дорогу ей преградил Грейсон. Он взял ее за руку, подвел к прилавку и приказал упаковать все продукты, которые она заказывала.
Затем небрежным жестом он вынул, из кармана пятидолларовую золотую монету и повернулся к ухмыляющемуся продавцу. Тот широко раскрыл глаза, и его язвительная ухмылка растворилась в нагретом воздухе.
— Вот вам деньги, — отчеканил Грейсон. — Странно, что к вам вообще кто-то приходит за покупками, если учесть, как грубо вы обращаетесь с покупателями. Пожалуй, я поговорю с мистером Слоуном.
Продавец что-то испуганно залепетал, неловко открыл книгу записей и стал искать сдачу.
— Вы ни с кем не будете разговаривать! — выпалила Софи, отодвигая покупки, придвинутые Грейсоном. — Я сама заплачу.
Грейсон впился в нее мрачным взглядом.
— Почему вы так упрямитесь?
Они уставились друг на друга, и никто не желал уступать.
— Я уже не ребенок, Грейсон, — тихо проговорила она. — Мне не нужно, чтобы меня спасали.
Во взгляде Грейсона мелькнула растерянность.
— А что, если мне нужно, чтобы вы спасли меня? У нее перехватило дыхание.
— Господи, мы что, целый день будем здесь стоять? — Они очнулись и посмотрели на людей, стоящих в очереди. И прежде чем кто-то успел произнести хоть слово, Грейсон бросил покупки в коробку, прижал ее к бедру, обнял Софи за талию и подтолкнул к двери.
— Эй, а как же сдача? — окликнул его продавец.
— Возьмите себе, — отмахнулся Грейсон. Они вышли на прохладный воздух; Грейсон шел так быстро, что казалось, он спешит на пожар.
— Остановитесь, пожалуйста! — попросила, задыхаясь, Софи.
Но он шел, не замедляя шага и держа коробку под мышкой. Он был ошеломлен тем, что произнес такие слова вслух. Да еще в магазине. Да еще в присутствии Софи.
Вскоре Софи нагнала его и пошла рядом.
— Что вы имели в виду под словами «спасти вас»?
Он посмотрел на нее с насмешкой, хотя ему вовсе не было смешно.
— Я пошутил.
— Сомневаюсь.
Он пожал плечами, продолжая быстро идти вперед.
— Грейсон, поговорите со мной… — Теперь вам захотелось поговорить, потому что речь идет обо мне, а не о вас.
Она лукаво улыбнулась и стала похожа на бесенка.
— Я никогда и не притворялась справедливой.
— Вы меня на этом и поймали.
— Значит, вы не хотите ответить на мой вопрос? — продолжала она.
— Нет, не хочу.
— Ну тогда, — проворчала она, — мне ничего не остается, кроме как перейти к другим темам и поблагодарить вас за то, что вы оплатили мои покупки. — Улыбка ее растаяла, как снег под весенним солнцем.
— Сделайте милость.
— Я могла бы заплатить сама.
Он посмотрел на нее, подняв брови.
— Могла бы, — не унималась она.
Грейсон сошел с тротуара, уступая дорогу двум леди, идущим навстречу. Он прикоснулся кончиками пальцев к шляпе и кивнул, а леди улыбнулись и что-то проворковали в ответ.
Софи тяжело вздохнула и закатила глаза.
Он рассмеялся и искоса взглянул на нее.
— Ревнуете?
— Ни в коем случае.
— Вы всегда ревновали, когда я общался с другими женщинами.
Она быстро взглянула на него.
— Мне было восемь лет. — Он понимающе кивнул:
— Верно.
— И я была дурочкой.
— Вы? Никогда.
— Была, и мы с вами знали, что это так. Но с тех пор я немного изменилась.
— Вы сильно изменились, Софи.
— А вы еще сильнее, сказала бы я.
— Только не надо снова возвращаться к тому разговору. Она посмотрела на него изучающим взглядом — улыбка уже не была так самодовольна. — Я почти тот же, Софи.
Но это было не так. Они оба знали, что это не так. После того как его выгнали из дому, ему пришлось кое-что доказать всем и самому себе. Что он удачлив. Что он не боится трудностей. Интересно, знает ли он сам, что он такое? Она остановилась у холма, который к концу дня бывал усеян детьми, приходившими сюда поиграть, и перевела взгляд с заснеженного склона на Грейсона.
— Докажите, что вы не изменились. — Он резко вскинул голову.
— Мне незачем что-то доказывать, — произнес он голосом адвоката, выступающего на суде. Софи улыбнулась.
— Я спасу вас, Грейсон. Я спасу вас от жизни, в которой нет ничего, кроме контрактов, пристойного поведения и приличных манер. И сделаю я это, внеся некоторое разнообразие в вашу жизнь.
Он вздохнул, обнял ее за плечи и притянул к себе. Как ни странно, но ей не захотелось убежать. Она наслаждалась его теплом, его запахом, знойным, несмотря на мороз.
Они стояли, прижавшись друг к другу, и от ощущения его руки на своих плечах ей становилось легче.
— Я бы не хотел вернуться обратно, — сказал Грейсон так тихо, что она едва расслышала его слова. — Я бы не хотел снова стать молодым и бороться за свое существование.
То было ужасное время. Это понимала даже она, хотя и была гораздо младше его. Но никто из них не в силах был изменить прошлое. Они могли только двигаться дальше и сделать будущее таким, каким могли его сделать.
Еще мгновение она наслаждалась этими удивительными ощущениями, а потом отстранилась.
— Пойдемте, Хоторн, нам пора возвращаться домой.
Он провел рукой в перчатке по ее щеке.
— Я соскучился по вас, — прошептал он. Она самолюбиво фыркнула.
— Вы не скучали по мне на прошлой неделе, когда я давала советы вашему клиенту.
Он усмехнулся, пальцы его все еще прикасались к ее щеке. Сердце у нее сильно билось, она велела себе бежать, но не могла сделать ни шагу. Она смотрела на него, и мысли ее мчались как вихрь.
— Последнюю неделю, — начал он, и лицо его помрачнело, — вы так себя вели, что я мог бы забыть… — он заколебался, — но я никогда не забывал о корзинах, которые вы мне присылали, когда я жил в Кембридже (Гарварде — прим. пер.).
Она потупилась, вспыхнув от смущения. Он не забыл.
— Господи, как это было глупо! Посылать вам, эти корзины, как будто вам нужно было, чтобы я помогла вам продуктами.
— Нужно.
От этого слова сердце у нее в груди замерло.
— Вы избавили меня от необходимости воровать в те первые месяцы, когда у меня не было денег.
— Не могу себе представить вас не имеющим денег.
— А вы представьте. Вы бы посмотрели, в каком доме я жил!
— Ах, но ведь я знаю, где вы жили! — Грейсон изумленно посмотрел на нее.
— О чем вы говорите?
Она тут же выругала себя за то, что заговорила о своем единственном посещении Кембриджа много лет назад. Она всячески старалась не вспоминать о той ночи, когда она проскользнула в эту отвратительную мансарду и увидела его. Увидела его красоту, четкие очертания его тела в объятиях чужой женщины.
Потрясенная и униженная, она тогда молча попятилась. И в довершение ко всему на следующее утро она узнала, что сольный дебют будет играть Меган Робертсон.
На первом же пароходе, отплывающем из бостонской гавани, Софи уехала в Европу, подписав документы, предоставляющие ее отцу право вести ее дела.
— Ни о чем, — буркнула ома, поправляя юбки, чтобы было чем занять руки. — Просто я как-то раз оказалась в тех местах.
— Господи! Когда же это? — Он отодвинулся.
— Перед отъездом в Европу, — беспечно ответила она. Хотя никакой беспечности не ощущала. Если бы он тогда оказался один, ее жизнь сложилась бы совсем иначе.
— Я всегда удивлялся, почему вы не простились. Эти слова удивили ее, потому что она пошла к нему вовсе не затем, чтобы проститься. Отправляясь к нему, она еще не знала, как плохо все обернется.
Но он вдруг широко улыбнулся, от чего стал невероятно похож на напроказившего мальчишку. Софи видела, что он чем-то страшно доволен, но не знала причины.
— Я знал, что сильно ошибся в вас, — удовлетворенно произнес он.
Радость его была заразительна. И тот ночной визит вдруг канул в прошлое. Софи передалась его радость, и она почувствовала, как старая связь снова возникла между ними. И прежде чем она успела сообразить, что делает, она бросила в него горсткой снега.
Улыбка сошла с его лица, сменившись сосредоточенным выражением.
— Сейчас я вас поцелую, Софи. — «Скажи ему „нет“. Уходи. Беги со всех ног!» Она вцепилась пальцами в лацканы его пальто, запорошенные снегом.
Поцелуй был нежен и сладок, и сердце у нее воспарило ввысь. Он наслаждался ее губами, он смаковал их. Потом отодвинулся и встретился с ней взглядом.
— Софи.
Твердый, безжалостный, мрачный человек исчез, и теперь сопротивляться ему было гораздо труднее. Но неожиданно она почувствовала себя в безопасности. Она поймала его взгляд, в его темных глазах плескались боль и отчаяние. В этот момент он казался таким ранимым! Она и представить себе не могла, что он может быть таким. Его сила притягивала ее — и отталкивала. Она не желала никому подчиняться, но его отчаяние притягивало ее так, что оттолкнуть его она никогда бы не смогла.
Сердце ее сжалось от чего-то такого, чему она не могла дать
