могут только смотреть на них.
Судя по всему, Элис испытывала сейчас огромное облегчение, словно она попробовала на ощупь воду и вот теперь получила тот ответ, на который надеялась.
– Более того, – добавил он не без злорадства, – это место, куда мужчины могут прийти, чтобы посидеть в тишине и покое, наслаждаясь прекрасным бренди, сигарой и приятной беседой, не опасаясь, что жена или ребенок прервут их или начнут изводить своей болтовней.
Эта часть ответа понравилась ей куда меньше.
– Не все жены склонны к болтовне или придиркам, – возразила она. – Некоторые из них даже могут стать для своих мужей добрыми друзьями, верными спутницами и помощницами.
– Когда дело доходит до женитьбы, мисс Кендалл, мужчина не ищет себе доброго друга. Ему нужна женщина, которая может позаботиться о его доме и семье. Женщина, которая подарит ему детей и будет их любить.
– Я готова дать ему детей и любить его!
Эти слова прозвучали так громко, что все в зале обернулись в ее сторону. Она тут же почувствовала себя подавленной, и Лукас невольно присмотрелся к ней. Если бы он не знал ее лучше, то решил бы, что она вот-вот заплачет.
– Элис, – начал он.
Его сочувственный тон мигом осушил ее слезы, и она чуть приподняла подбородок:
– Я, конечно, говорю это гипотетически.
Он не сводил с нее пристального взора.
– В самом деле?
– Да. Однако отметка на теле жертвы отнюдь не является простой гипотезой, – продолжала она твердо. – Пожалуйста, расскажите мне о вашем перстне.
Все разговоры о женщинах и детях были напрочь забыты. Лукас со звоном опустил хрустальную рюмку на стойку бара, его рослая фигура возвышалась над ней.
– Я уже сказал вам, что он не попадался мне на глаза вот уже несколько месяцев.
– Хотя подтверждений этому, насколько я понимаю, у вас нет.
Он пожал плечами.
– Вы сообщили в полицию о его потере или краже?
Лукас ничего не ответил, лишь прищурился.
– Так. Стало быть, у вас нет никаких доказательств – даже полицейского протокола о краже личного имущества.
– Никаких. Тем не менее они не смогут доказать, что перстень до сих пор находится у меня.
Ее янтарные глаза вспыхнули гневом:
– Если я не ошибаюсь, им нетрудно будет найти целую армию свидетелей, готовых подтвердить, что вы владели этим перстнем. И если вы не сумеете доказать, что его у вас украли или что его не было на вас в ночь убийства, вы можете сами накинуть себе петлю на шею.
Он стоял так близко от нее, и поза его стала такой угрожающей, что большинство мужчин, не говоря уже о женщинах, на ее месте наверняка бы отступили. Но только не Элис. – Я не могу доказать, что потерял перстень, а это значит, что вы тоже не сможете этого доказать. Следовательно, вам придется сделать именно то, за что я вам плачу, и добиться моего оправдания каким-нибудь другим способом.
– Вам легко говорить.
– Мне казалось, вы из тех людей, которые любят неразрешимые задачи.
– Возможно, вы и правы, – парировала она, скривив губы. – Но я все же хочу знать, почему именно меня вы выбрали своим адвокатом. Из каких побуждений?
Лукас задумался, не зная, что ответить.
– Их очень много, – произнес он, наконец.
Подойдя еще ближе, он посмотрел ей в лицо и сразу ощутил, что ей понадобилась вся сила воли, чтобы не сделать шаг назад.
– Как я уже говорил, вы – порядочная женщина, что само по себе является преимуществом. Вы умны, знаете толк в своем деле, но самое главное – вы меня не боитесь, и присяжные тоже не преминут это заметить. – Он коротко рассмеялся. – Кроме того, я не произвожу на вас никакого впечатления, что восхищает меня больше всего. Однако я не настолько глуп, чтобы рисковать своей жизнью только потому, что вы на каждом шагу выводите меня из себя. У меня достаточно проницательности, чтобы понять: только вы можете помочь мне выбраться из этой переделки. Надеюсь, вы не думаете о том, чтобы уйти от меня?
Дыхание у нее перехватило. Этот человек как будто читал ее мысли. Тут только Элис сообразила, что думала именно об этом. Слишком многое в ее жизни за последнее время перевернулось с ног на голову: Кларк, неодобрение отца и, наконец, этот перстень.
Сознание того, что она была на волосок от того, чтобы сдаться, поразило ее. Независимо от того, что думало о ней общество, кровь бурлила в ее жилах при одной мысли о выступлении перед судьей и присяжными. Она хотела выиграть это дело по причинам, не имевшим никакого отношения к тем чувствам, которые вызывал в ней Лукас Хоторн. Она хотела быть не просто дочерью Уокера Кендалла или племянницей Гарри Кендалла. Она мечтала добиться успеха. А для этого недостаточно было ее прошлых побед.
