Продолжая размышлять о том, что между ними было слишком много лжи, Лили повернула за угол, и в следующее мгновение ее сердце едва не разорвалось при виде открывшейся взору картины. Едва сдержав готовый вырваться из груди стон боли, она прислонилась спиной к стене и замерла.
Как же она ошиблась!
Подручные Джона не ограничились небольшой трепкой, как она думала. Они избили Моргана почти до неузнаваемости.
Преодолев растерянность, Лили оттолкнулась от стены и устремилась было к мужчинам, но резко остановилась, как только услышала, о чем они говорят.
– Оставь револьвер, – со зловещим смехом приказал одному из троих громил Джон.
Этих людей в грубых башмаках, подбитых гвоздями, Лили прежде никогда не встречала. Они не были компаньонами Крэндала и не заходили в его офис при ней. Их вид был угрожающим и зверским.
Джон указал на лежавший на деревянном ящике револьвер и повторил:
– Оставьте его здесь. Я им воспользуюсь еще до рассвета. Но сначала, – добавил он, подходя к Моргану, беспомощно распростертому на полу, – перекинусь парой словечек с мистером Элиотом.
– Мне нечего сказать тебе, Крэндал, – с неимоверным трудом произнося каждое слово, отозвался Морган. – Я не разговариваю с подонками.
Лили тяжело вздохнула, но, к счастью, ее никто не услышал, поскольку как раз в этот момент Джон, со свистом выдохнув воздух, обернулся к своим подручным. Лили увидела, что его глаза полыхают бешеной яростью.
– Подождите на улице! – прогремел он.
Лили отступила в густую тень, вжалась в стену и затаила дыхание, когда трое громил проходили мимо нее. Коридор был таким узким, что они едва не коснулись ее, пробираясь к выходу.
Когда приспешники Джона удалились, он, как показалось Лили, вновь обрел некоторое равновесие. На несколько секунд Крэндал снова стал тем обаятельным человеком с безупречными манерами, которому она доверяла столько лет. Однако жестокая улыбка, появившаяся на его губах, почти мгновенно заставила все его обаяние исчезнуть без следа.
– Так-так-так, – сказал Джон. – Тебе следовало быть со мной повежливее. Следовало относиться ко мне более почтительно. Я теперь очень важная персона, как тебе известно.
– Ты гнусный лжец, Крэндал.
– И тебе бы очень хотелось, чтобы все в это поверили? Но разве ты нашел хоть что-нибудь, хоть какую-то зацепку, чтобы это доказать? Нет! – Сам ответил на свой вопрос Крэндал и самодовольно расхохотался: – И никогда не найдешь!
– А вот тут ты ошибаешься. Я все равно найду то, что мне нужно. Даже если ради этого мне придется следить за тобой всю оставшуюся жизнь.
– Ах Морган, Морган! Боюсь, у тебя осталось для этого не так много времени.
– Что ты собираешься сделать? Убить меня? Так же, как когда-то убил Дженни?
Лицо Джона исказилось от ярости:
– Я не убивал Дженни!
– Ну вот и опять ты соврал, Трей. Трей…
Мысли Лили заметались. Трей… Друг Моргана. Как Джон может быть Треем?
Неожиданно она все поняла. Где-то в дальних уголках памяти сохранилось воспоминание о том, как иногда называли ее друга – Джон Крэндал III. Третий. Трей – как произносят на Юге. Тот самый Трей, о котором ей когда-то поведал Элиот.
– Именно ты убил ее, – жестко сказал Морган.
– Нет, это ты ее убил! – взвизгнул Джон. – Ведь это ты был тогда с ней, а не я!
Морган закрыл глаза, словно не желая продолжать разговор. Его лицо было страшным от кровоподтеков.
Джон некоторое время изучающе смотрел на него, затем его лицо стало лукавым. Он вскинул голову и криво усмехнулся:
– Теперь я понимаю. Ты преследовал меня все это время, потому что чувствовал свою вину. – Его довольный смех эхом отразился от голых сырых стен. – Конечно, в этом все дело. Мне давно следовало бы догадаться. – Смех резко оборвался, и Джон презрительно фыркнул: – Морган-святоша, Морган, который, как все думали, не способен сделать ничего плохого! Интересно, что такое ты ей тогда сказал? Что заставило ее прыгнуть?
– Я ничего ей не говорил! Я только сидел и слушал. Она рассказала мне о своей беременности.
Лицо Джона выразило удовлетворение:
– А она рассказала тебе о том, каков я в постели? Как ей понравилось? И о чем ты подумал, когда узнал, что это моя плоть – плоть бедняка Джона Крэндала – проникла в сладкую глубину маленькой Дженни Мур? Моя, а не твоя! Не всеобщий любимец, безупречный Морган Элиот овладел ею, а я! Черт возьми, Морган, тогда тебе не нужно было ни о чем беспокоиться! – Джон просто кипел от ярости. – Тебе все слишком легко давалось. Деньги. Любовь окружающих. Тебя все просто обожали. А если бы мой отец не разорился, все любили бы
