ожидая удара. Лили по-прежнему неподвижно стояла в дверном проеме. Кэсси бросилась к ней и обхватила руками ее колени.
– О, Лили, я говорила ей, правда, говорила. Пожалуйста, не сердись! – Голос малышки сорвался. – Пожалуйста, не уезжай от нас!
Морган печально вздохнул: было очевидно, что Кэсси панически боится, как бы Лили не покинула их. Пенелопа тоже этого опасается, но не знает, как поступить, чтобы удержать Лили, Он понял, что девочка сейчас готова отдать все на свете, лишь бы повернуть время вспять, чтобы фарфоровая чашка по- прежнему была цела, чтобы их отец был жив, а все они не чувствовали бы себя так одиноко в этом полном неожиданностей мире.
Не сводя глаз с осколков. Лили рассеянно положила руку на головку Кэсси.
То, что произошло, было ужасно. И Морган чувствовал: необходимо что-то сделать, как-то сгладить ситуацию. Но что он мог предпринять? Как объяснить Лили причину страха ее племянниц?
Очень осторожно, не поднимая глаз, Пенелопа продолжала собирать осколки в ладошку. Морган уже готов был произнести слова утешения, но тут заговорила Лили:
– Ничего страшного, Пенелопа. Это была всего лишь старая чашка.
Пенелопа посмотрела на свою тетю. Лили пожала плечами. Моргану сразу стало ясно: она все поняла.
– Правда, – продолжила Лили, и ее лоб постепенно разгладился, словно напряжение отпустило ее. – Все вокруг знают, что я то и дело что-то разбиваю и ломаю в этом доме. Иногда мне достаточно
Пенелопа сгорбилась, она по-прежнему выглядела испуганной, словно не могла поверить словам Лили.
И тут Лили неожиданно сделала то, что Морган никогда не смог забыть. Она встала, взяла с полки изящное фарфоровое блюдце и, прежде чем он понял, что за этим последует, бросила эту прелестную вещицу на пол.
– Оп! – весело воскликнула Лили.
Пенелопа и Кэсси, раскрыв рты от удивления, смотрели на нее.
В следующее мгновение Пенелопа, едва не свалив Лили с ног, порывисто приникла к ней.
– Прости меня! – воскликнула девочка, больше не пытаясь сдержать слезы.
Лили замерла. На ее прелестном лице появилась неуверенность, больше похожая на страх.
– Мне так жаль, так жаль!.. – добавила Пенелопа, продолжая крепко обнимать Лили.
Руки Лили упали вниз, она растерялась и явно не знала, что же следует сделать. Но через несколько секунд молодая женщина овладела собой – в глазах ее расцвела радость, – и она неловко обняла свою старшую племянницу.
– Прости меня за то, что я высмеивала тебя! – сквозь рыдания продолжала умолять Пенелопа.
– Я все понимаю, все понимаю, – пробормотала Лили, поглаживая девочку по волосам.
– Прости меня за то, что я так себя вела. Ты, наверное, ненавидишь меня?..
Услышав это, Лили нежно провела ладонями по щекам девочки, вытирая слезы, и приподняла ее подбородок. Глядя Пенелопе прямо в глаза, она очень мягко сказала:
– Я никогда не смогла бы тебя ненавидеть, ведь я люблю тебя.
– Ты в этом уверена?
Сияющая улыбка Лили, казалось, осветила всю комнату, и даже Морган ощутил ее тепло.
– Конечно. Ведь мы – одна семья. А в семье все любят друг друга. Но хватит об этом, – сказала она и сменила тему: – Ходят слухи, что на кухне появился лимонад.
Пенелопа и Кэсси быстро обменялись понимающими взглядами.
Лили громко рассмеялась:
– Он очень вкусный, можете мне поверить. Я купила его у торговца.
Девочки быстро выбежали из комнаты, и скоро их шаги, приглушенные ворсом ковра, затихли внизу. Лили склонилась над осколками чашки. Она так низко опустила голову, что Морган не видел выражения ее лица.
– Ты поступила очень великодушно, – сказал он. Услышав его голос. Лили встрепенулась, как будто успела забыть, что он все еще здесь.
– Это была всего лишь чашка.
Очень осторожно она стала собирать осколки, складывая их в ладонь.
– Но я знаю, что эта чашка очень много значила для тебя, – возразил Морган и добавил: – Думаю, не каждая, даже очень хорошая мать способна проявить такую доброту.
Лили встала, высыпала осколки в корзину для мусора и посмотрела на него:
– Как я уже сказала, это была только чашка. Разбита, не разбита – какая разница! А теперь, извините, у меня много дел.
Она повернулась, чтобы выйти из комнаты, но Морган преградил ей путь. Это была не просто старая чашка, как она утверждала, это было ее сокровище, и все в доме хорошо знали об этом. Ему хотелось
