– Ваша голова, барон, всегда очень недорого стоила, потому что в ней никогда не было мозгов, – изысканно возразил Кромвель. – Главная цель компании – отречение Муад’Диба – имеет смысл лишь при наличии у Конфедерации государственного статуса. Нельзя подписывать акт о капитуляции с призраками! А чтобы парламент дал нам этот статус, мы будем какое-то время пай-мальчиками, станем соблюдать Конвенцию и воевать чер-те какой рухлядью, мать ее за ногу… в конце концов, это даже забавно. Я сам стану главным старьевщиком. Тем выше будет наша честь, если мы утрем нос этому засранцу железяками времен Второй Мировой войны.
Здесь придется сделать небольшое отступление.
Кроме явного, так сказать, концептуального вранья и недомолвок, официальная версия содержит еще множество фоновых, попутных сказок, образующих некую декорацию за спинами героев. Эти мифы встречаются в форме небрежных, как будто случайных упоминаний или оброненных кем-то замечаний о каких-то общеизвестных истинах. Построены они, однако, все по тому же принципу летописного сочинительства – крупинка правды в буйном вареве лжи.
Самый, пожалуй, красочный из этих фантомов второго плана – это миф об оружии. Там и сям, косвенно, намеками или натурными зарисовками, вставленными в повествование, официальная версия утверждает следующее: с появлением защитных дисперсионных полей огнестрельное и всякое подобное ему оружие утратило всякий смысл, и весь неисчислимый арсенал орудий убийства свелся единственно к ножу – да и то, махать этим ножом следовало в загадочной медлительной манере, иначе поле тут же отражало и его. Здесь, правда, авторы концепции нехотя признают, что фримены избегали пользоваться защитными полями, поскольку их вибрация привлекала червя.
Попытка убедить читателя, что во времена космических Д-перелетов войны велись мечами и копьями, забавна сама по себе, но этот вопрос требует пояснения и по другой причине – история спайса во многом есть история войны на Дюне, а описывать войну, не упоминая оружия, совершенно невозможно. Было бы странно оставить читателя при мнении, что радары, спутники, лазерные и инфракрасные прицелы использовались для наведения каменных топоров.
Дисперсное защитное поле действительно существовало и действительно применялось. Дисперсным оно было потому, что, во-первых, сплошное поле требовало достаточно громоздких и тяжелых аккумуляторов (во времена Муад’Диба прямоточных Д-генераторов еще не было), а во-вторых, сплошное защитное поле – это в любом случае вихревой столб, и, находясь внутри этого столба, есть все шансы отправиться на тот свет вследствие электромагнитного резонанса, не дожидаясь никаких злодейских покушений. Чудесные пленочные поля, окружающие своего владельца тончайшим непроницаемым куполом, описанные господами Ефремовым и Мирером, до сего дня не продвинулись дальше страниц их произведений и по-прежнему ждут своего гения-изобретателя.
Но даже и в таком, не слишком совершенном виде дисперсные поля были сказочно дороги – никакой властелин, ни одно, даже безумно щедро финансируемое министерство обороны не могло позволить себе оснастить ими целую армию. Уже это сводило к минимуму военный эффект нашей электрической диковинки. Но дело не только в цене. Действие рождает противодействие, и на любой замок быстро находится отмычка. Как первый ответ дисперсионному полю явился тандемно-кумулятивный заряд. Его «заброневой эффект» был настолько силен, что даже если он и не пробивал заслона, то, распространяясь по силовым линиям, так встряхивал все находящееся внутри, что полевые структуры на долю секунды превращались в соковыжималку, а их подзащитный – в желе, но уже навсегда. Поэтому индивидуальные силовые прикрытия таили в себе вполне конкретную опасность.
Разработанный несколько позже диффузный заряд (его обычно применяли в комплексе с роторно- подкалиберным носителем, что позволяло стрелять хоть из двустволки, хоть из водопроводной трубы) окончательно похоронил легенду о всемогуществе дисперсного поля. Частицы диффузного заряда хотя и беспорядочно, но свободно проникали сквозь разреженную «полевую шубу» и, сохраняя кинетическую энергию, обращали все под ней в трехмерное решето. Если добавить, что поле не спасало ни от баротермических боеприпасов, ни от газов, ни от радиации, то можно сказать, что сей инженерный кунштюк так и остался техническим недоразумением, эффектной игрушкой; войны шли естественным порядком, и лишь персонажи официальной версии продолжали в средневековой манере молодецки крушить друг друга ножами из зуба червя.
Кромвель принялся загибать свои неповторимые пальцы.
– Кроме того. Клоны. Киборги. Бетонные заводы. Еще десять наблюдательных спутников. Генераторы дисперсионного поля. Инженеры-фортификаторы. Горно-проходческие щиты. Вся военная промышленность. И быстро! – рявкнул он вдруг так, что все вздрогнули, а кое-кто даже подпрыгнул. – И забудьте о войне, мерзавцы, особенно ты, барон, нечего строить мне рожи, без всякой войны у Муад’Диба не должно быть юга! Тихое, мирное строительство… а через годик посмотрим, как он у нас побегает… по и против часовой.
Так на юге началась эра великого строительства. Хлынул поток людей и оборудования, сам Джайпур за предвоенные годы разросся больше, чем вдвое. Кромвель с головой ушел в свои технологические эксперименты и маркетинг оружейных фирм. Он испытывал все новые и новые модели вертолетов, озадачивая производителей заказами невиданных модернизаций, мучил киборгов на жаре без воды и обслуживания, сыпал песок в танковые двигатели и уродовал скалы из специально перегретых и запыленных пулеметов специально перегретыми патронами; фрименов же загоняли в классы свежеорганизованной Академии. Он даже успел между делом продиктовать целый трактат о новых взглядах на камуфляж.
Эта бурная деятельность не затихала даже во время войны. Синельников пишет, как в октябре двести одиннадцатого года регулярно заезжавший к нему в пещеру маршал ни на минуту не прерывал своего коммерческо-технического совещания, которое вел по ноутбуку. Прихлебывая кофе, сваренное Алией или Аристархом, командующий одним глазом обязательно косил на монитор.
– «Камов» просит по пятнадцать за штуку… хм… я больше склоняюсь к «Милю»… А это что? Так, высокомодульный карбон… «Чобхэм», активная защита… неплохо… Хм, откуда такая диковина? «Корд», по- моему, лучше… Тридцать девять миллиметров, плавающий ствол… Знаешь, Володя, с тех пор как появились все эти трансформеры и военную технику стало можно собирать как детский конструктор, воевать намного интереснее. Ага… булл-паповский «абакан»… занятно…
Не нахожу ничего удивительного в том, что разведка Стилгара долгое время не обращала никакого внимания на кромвелевские приготовления и зашевелилась лишь тогда, когда большая часть фортов и укреплений была уже закончена, а военная машина уверенно набирала обороты. Муад’Диб не придавал Южным Эмиратам никакого значения – эка невидаль, строптивое захолустье – и даже после доклада встревоженного Стилгара лишь отмахнулся: «Феллах хочет отгородиться от пустыни. Пошли два легиона, пусть пройдутся там как следует и притащат этого дурака сюда – послушаем его объяснения».
Уже в этом, на первый взгляд, довольно легкомысленном заявлении императора чувствуется некоторая опасная, непонятная неопределенность. Что означает сей фортель? Два легиона – это, конечно, не армия, но это уже и не разведка, и даже не разведка боем. Муад’Диб словно начинает и не начинает войну, он как будто чего-то опасается и одновременно колеблется. Как понять – это мистическая прозорливость или политическая близорукость? Увы, логика Атридеса во многом так и осталась загадкой.
Стилгар без особого восторга, но – в ту пору – и без особых сомнений выполняет императорский приказ. В ноябре двести девятого года два легиона пересекли Центральный Рифт и за ущельем Двойного Клюва разделились – один повернул прямо на юг, чтобы, по выражению императора, «пройтись» по горным селениям, второй – его вел сам Стилгар – продолжил движение на восток, то есть на Джайпур.
Оба ушли недалеко. Собственно, что случилось с первым отрядом, так толком и не удалось узнать – из него вернулось не более сотни обгорелых изувеченных людей, от которых не добились никаких мало- мальски внятных объяснений. Стилгару повезло больше. Он увидел уходящие в небо и за горизонт стены джайпурского нагорья с ребрами пескоотбойников и черными зевами тоннелей – Абу Резуни никогда не
