минут после ухода Зибциха с Кедманом они со старшиной углубились в лес. – Говорил я тебе, что следовало придумать чего-нибудь попроще!..
– Да не стони ты так, – отмахнулся от него Сергей. – Тебе что нужно – отдохнуть или учения выиграть?.. Пусть Кедман с Зибцихом корячатся, а мы себе поинтереснее занятие найдем. Плевать мы в целом на задание Конника хотели и на его зажигалку в частности. Сейчас идем, куда собирались, отрываемся по полной программе, а потом найдем этих двух обормотов и погибнем в честном бою. Заодно и лоб, например, поцарапать можно будет. Учует майор запах, а мы скажем, что раны обрабатывали. Понял мою мысль, пенек засаленный, еври бади?
– Ох, ну и хитрый все же народ москали! – хмыкнул Пацук. – Веди, Сусанин. У нас всего три с половиной часа осталось…
А все началось вчера. Раимов приказал Шныгину с Кедманом отыскать новое место для стрелкового полигона вместо старого, которое автоматные очереди спецназовцев из густой чащи превратили в абсолютно лишенную растительности поляну. Старшина с капралом отправились приказ выполнять, а для того, чтобы расширить район поисков, решили разделиться. Шныгин пошел на восток, отправив американца, как и положено, на запад. Вот, оставшись наедине с девственной природой, старшина и наткнулся на охотничий домик в глухом лесу.
Обитатель этого домика, семидесятисемилетний старик, оказался тоже глухим, как пень. Поэтому и не слышал того тарарама, который каждый день устраивали спецназовцы примерно в двух километрах от его жилья. Следовательно, и не знал, что рядом с ним какие-то супостаты лесной лагерь организовали.
Ильич, а именно так просил называть себя старик, уже много лет не охотился. То есть охотился, конечно, но исключительно при помощи силков и ловушек. Ружьишком не баловался давно, а в избушке жил в качестве сторожа и смотрителя. Раза два-три в год к нему наведывался председатель колхоза, когда вывозил на охоту очередную комиссию из района. Вот и жил Ильич от приезда до приезда, коротая вечера за плетением лаптей и валянием дурака, валенок и сочинением скабрезных частушек. Он и Шныгина поначалу принял за члена комиссии и, как учил старика председатель, сразу выволок из дома навстречу гостю кружку ядреной самогонки, лепешку и соленый огурец. Старшина от угощения, естественно, не отказался и выпил самогонку до дна, чем очень порадовал Ильича, привыкшего к тому, что гости от его пойла нос воротят. “Смирновку” да “Абсолют” все больше хлещут, буржуи зажравшиеся!
Фирменная настоечка старичка-лесовичка, исключительно из-за долгого отсутствия практики у старшины, едва не свалила Шныгина с ног и дала такой аромат, что Сергей потом целый день за сто метров от Раимова дышать не решался. Но это было потом, а сначала спецназовец принялся устанавливать тесные контакты с местным населением. То есть попросту выпил на пару с Ильичом еще одну кружку, потешил старика рассказом о том, что в мире творится, и, пообещав вернуться, поплелся в лесной лагерь “икс- ассенизаторов”. А теперь вот обещание свое выполнял и шел к Ильичу не один, а с гостем.
– Слухай, Репа, я одного не пойму, чего ты немца с евреем с нами не взял? – по дороге поинтересовался Пацук у старшины. – Что, у деда запасы самогонки ограничены?
– Да нет, – не останавливаясь, пожал плечами Сергей. – Только, во-первых, что будет, если мы все четверо в лагерь пьяными завалимся? Трибунал, блин, не меньше! Во-вторых, мы с тобой к алкоголю привычные, а наших соратников с Запада лесная настоечка просто убьет. Ну а в-третьих, Кедман с Зибцихом и сами пить ее не станут. Я сомневаюсь, сможешь ли даже ты хоть глоток сделать, когда ее запах почувствуешь.
– Но-но. Ты нос-то не задирай! – оскорбился Пацук. – Не было еще такого, чтобы москаль что-то сделал, а украинец этого повторить не мог.
– Вот и проверим, – хмыкнул старшина, ускоряя шаг…
До избушки старичка-лесовичка было примерно полчаса ходьбы быстрым шагом. Несмотря на то что вокруг разворачивались боевые учения, Шныгин с Пацуком шли вперед, совершенно не заботясь о маскировке. Да и незачем им было красться и заметать следы! Кедман с Зибцихом сейчас должны были находиться совершенно в другом районе, а иных противников, от которых следовало бы прятаться, вокруг не наблюдалось. Старшина спустился в неглубокий овражек, по дну которого бежал стремительный ручей, и вдоль русла устремился вперед. Туда, где овраг заканчивался и ручей вливался в неглубокую и столь же стремительную речку. Именно там он и нашел лесной домик с гостеприимным Ильичом и его бесподобным самогоном. Шныгин торопился, не желая тратить слишком много времени на дорогу. Однако в ста метрах от места слияния ручья с рекой старшина вдруг остановился и повел носом.
– Чуешь?.. – поинтересовался он у Пацука.
– Нет, у меня нос третьего дня заложило, – буркнул есаул. – А что я учуять должен?
– Да вроде как самогонкой наволакивает, – удивленно проговорил Шныгин. – Неужели Ильич гостей встречает? Вот будет облом!..
Конечно, в любой другой ситуации большой беды в том, что к старику нагрянули гости, для спецназовцев бы не было, но сейчас оба бойца были в камуфляже, с полным боевым снаряжением и разрисованными под цвет окрестных кустов лицами. Таким видом не только гостей перепугать, самим испугаться можно, если, конечно, не вовремя в зеркало посмотреть! Ну а поскольку гостили у Ильича в основном охотники, то выскакивать неожиданно из кустов было бы опасно. Начнут еще захмелевшие мужики палить из всех стволов с перепуга, доказывай потом, что ты не леший. Вот и решили Пацук со Шныгиным сначала осмотреться, а уже затем решить, как перед гостями смотрителя появляться.
Теперь у обоих бойцов решительно изменился способ передвижения по пересеченной местности. Оба стали двигаться бесшумно, перемещались вперед, пригнувшись к земле, от чего стали похожи на диких кошек, побывавших в садистских лапах взбесившегося художника-баталиста.
Шныгин вновь взобрался на гребень оврага. Оттуда выбираться на полянку с избушкой было тяжелее, чем из оврага, но зато угол обзора заметно увеличивался, по сравнению с поймой ручья. Пацук бесшумной тенью двигался следом, словно приклеенный, и, когда старшина неожиданно замер, Микола едва не расквасил нос о приклад его автомата. Обругав неуклюжего москаля на чем свет стоит, хотя и мысленно, конечно, есаул обогнул Шныгина и, осторожно раздвинув кусты, выглянул на поляну. От чего едва не выругался снова. В полный голос!
Внизу, на небольшой лесной проплешине у берега реки, стояла “летающая тарелка”. То есть, конечно, и не тарелка совсем, а инопланетный корабль крестообразной формы. Да и летающей эту странную конструкцию можно было назвать лишь условно, поскольку Пацук не видел, летает она, плавает или пешим ходом передвигается. Но в том, что штуковина внизу была явно внеземного происхождения, сомневаться не приходилось – около корабля крутились несколько штук таких же мелких рахитичных уродов, какой сидел на базе в специальном контейнере. С того места, где сидели Пацук со Шныгиным, было видно только трех инопланетян, но судя по звукам, доносившимся откуда-то с противоположной стороны домика, пришельцев здесь ошивалось куда больше.
– Шныгин, а ты не спрашивал у старичка, председателя какого именно колхоза он обычно у себя принимает? – вполголоса и крайне ехидным тоном поинтересовался у напарника Пацук. – Случайно не “имени седьмого знака Зодиака”?
– Да заткнись ты, хохляцкая морда, – зашипел на него старшина. – Слышишь, Ильич орет, как будто его режут? Выручать старика надо.
– Кто бы спорил, – хмыкнул есаул. – Сейчас заорем благим матом, перестреляем врага холостыми патронами, закидаем шишками и обратим в паническое бегство до ближайших кустов. Воно ж с перепугу да при слабом кишечнике что обычно бывает? – и хлопнул Шныгина по плечу. – Чего ж тебя, москаль, так перекосило?.. Да не зверей ты, Репа! Сейчас спасем твоего старичка. Я пошустрее тебя, поэтому вниз пойду. А ты переместись правее. Во-он под ту сосну! Да устрой мне хорошее звуковое оформление, – Пацук повытаскивал запасные обоймы из карманов. – Держи мой боекомплект. Сделай так, чтобы шуму побольше было!
У Шныгина отлегло от сердца. После бормотания Пацука старшина уже начал думать, что есаул трус, а сам он идиот, раз с таким человеком связался, но потом понял, что украинец просто не может не стонать и не жаловаться. Иначе настроиться на дело у него не получается! Ухмыльнувшись есаулу, Сергей принялся собирать с земли, усыпанной толстым слоем хвои, запасные обоймы к автомату, а Пацук приготовился начать спуск к сторожке, но тут позади них раздался тихий шепот:
– Не торопитесь. Зибцих пошел посмотреть, что на той стороне происходит. Через пару минут вернется,
