радостные возгласы. – Но не думайте, что наряды я отменю. Поскольку у нас тут все автоматизировано, и даже дневальный не требуется, я придумал хорошую замену нарядам вне очереди. Отныне одно такое наказание будет означать эквивалент пятикилометрового марш-броска на механической дорожке в спортзале…
– Это что же, товарищ майор, мне сто километров с полной выкладкой накручивать? – возмутился есаул. – Да я лучше… – и сник под строгим взглядом Раимова. – Тогда я лучше помолчу. А то воно ж и у командиров комплексы бывают. Знавал я одного майора, который моему красноречию страшно завидовал. И тут бац…
– Сто десять километров, – спокойно закончил за него Раимов. Пацуку только и осталось, что подтвердить, как хорошо он усвоил новую протяженность дистанции.
– Вот и хорошо. Вижу, что прогресс налицо, – улыбнулся Раимов. – Пойдем дальше. Ко второму вопросу, так сказать. Присутствие на базе Сары Штольц вообще не будем обсуждать. Она такой же агент, как и вы, и относиться к ней прошу соответственно. А если какая-нибудь сволочь надумает с ней шуры-муры крутить, отчислю сразу и без сожаления. Всем все ясно? – бойцы, лишенные нового развлечения, понуро кивнули головами. – А вот по поводу последней операции поговорить придется. Как вы думаете, что именно помешало вам задержать террористов?..
– Ну вы, блин, вопросы задаете, Василий Алибабаевич, – изумился Шныгин. – Сами-то на такое ответить можете?
– Могу. Но здесь я спрашиваю, а отвечаете вы, – сухо проговорил майор. – Итак, повторим сначала. Сейчас вы мне доложите о том, что именно, по вашему мнению, помешало ликвидации банды инопланетных террористов, а потом все вместе будем думать, как эти проблемы решить. Ну а для того, чтобы беседа лучше шла, разрешаю всем сесть…
В среде некоторого, довольно большого количества армейских командиров бытует такой извращенный метод воспитания подчиненных, как заставлять их изрекать вслух прописные истины. Выступит объект воспитания перед своими сослуживцами и скажет, что Земля круглая, вода мокрая, килограмм пуха все-таки легче, чем килограмм чугуна, и всем сразу становится видно, какой он дурак. А если командир еще и поинтересуется с умным видом, естественно, может ли докладчик что-нибудь добавить по этим вопросам, то все понимают, насколько велико превосходство оного офицера над своими подчиненными в умственном развитии, и никто больше не спрашивает, почему в армии командир всегда прав.
Впрочем, Раимов такими подлыми методами не пользовался. Просто майор действительно хотел найти выход из тяжелого положения и придумать, как можно повысить эффективность действий “икс- ассенизаторов”. Раимов надеялся, что бойцы вспомнят какие-то незначительные факты, замеченные ими во время проведения последней операции, и смогут помочь в решении серьезных проблем боеспособности группы.
Спецназовцы поняли это не сразу. Поначалу они просто таращились на командира, не понимая, зачем нужно говорить о том, что пули новейших автоматов оказались неспособны пробивать броню инопланетян. Но Раимов был настойчив и заставил бойцов выложить все подробности. Начал Кедман, продолжил Шныгин, а когда дело дошло до Пацука, обсуждение стало намного интересней.
– Да что я должен рассказывать?! – возмутился Микола, когда Раимов потребовал от него отчета. – Увидел, что ребята пропадают, и гранату вниз швырнул. Эти зеленые уроды сразу врассыпную…
– Вот! – подбодрил его Раимов. – Видишь, пришельцы все-таки чего-то боятся.
– Ой, да не смешите козу бигудями, товарищ майор, – расстроено посоветовал есаул. – Испугались они. Конечно! Воно ж, гранат и танк боится. Вы нас еще гранатометами вооружите и заставьте ближний бой вести в замкнутом пространстве. Вот тогда уж всех покрошим. И пришельцев, и себя…
– А может быть, стоит попробовать стрелять им в голову, – осторожно предположил Зибцих.
– Ага. Ты инопланетян еще позировать заставь, – повернувшись к немцу, фыркнул Пацук. – Ты у Джона лучше спроси, было у него время в глаз врагу целиться?
– Не было, – подтвердил американец. – Да и вообще, вы, белые задницы, не о том говорите. Майор хочет, чтобы мы нашли какой-то способ ведения ближнего боя. А ваши методы хороши только на дальней дистанции… Я прав, сэр? – Раимов кивнул головой.
– Ну и что ты, такая вот умная черная задница, можешь предложить? – ехидно поинтересовался у капрала украинец.
– А тут и думать нечего, – Кедман выставил напоказ все тридцать два зуба. – Харакири же лазер на основе технологии пришельцев сделал. Вот его и будем использовать. Это же очевидно.
– Нет, ну вы меня совсем за дурака держите! – Раимов не выдержал, нарушил добровольный обет молчания и вмешался в дискуссию. – Считаете, я о таких очевидных вещах подумать не мог? Я говорил с Хиро Харакири. Он утверждает, что его опытную модель даже на испытания можно будет выставить только через пару месяцев. Наш японский гений просто не успеет раньше довести лазерное ружье до ума…
– А зачем ему в одиночку мучиться? Нужно ему в помощь людей дать, – предложил Шныгин, чем и заработал целый поток язвительности в свой адрес со стороны Пацука.
– Нет, я думал, что москали просто туго соображают, а у них, оказывается, вообще мозгов нет, – заявил Микола. – Серега, друг мой ситный, по-твоему, почему мы здесь прячемся, как крысы, и на людях только в масках появляться можем? Ты думаешь, база секретная тут для того, чтобы весь мир о новейших разработках знал?
– Это у тебя, Сало, мозгов ни хрена нет, – огрызнулся старшина. – Зачем всем на свете рассказывать, что именно они будут делать? – и, увидев недоумение на лицах собравшихся, пояснил: – У меня отец токарем на заводе работал. Так вот, о том, что он делал детали для “Т-74”, папанька узнал только после того, как завод закрыли. Это я к тому говорю, блин, что некоторые идиоты не понимают, как можно оружие усовершенствовать, совершенно не зная о цели своей работы. А просто нужно дать разным группам ученых задание, но не упоминать о конечной цели. Пусть одни, например, элементы питания разрабатывают, другие – линзы, третьи еще что-нибудь. А Харакири потом сведет все в одно, и получится новое оружие. Не въезжаете, блин, еври бади?..
– Хм, а над этим стоит подумать, – задумчиво произнес майор и встал со своего стула. – Ладно. До вечера все свободны, а после ужина приходите в актовый зал. Будет общее собрание.
– Слухайте, товарищ майор, вам поговорить не с кем? – поднимаясь, поинтересовался Пацук. – Так способ проверенный есть! На москальском телевидении передача одна была, “Последний геморрой” называлась. Там всякие чудики необитаемый остров обживали. Так вот, когда им было плохо и поговорить хотелось, они шли подальше, вставали к видеокамере и болтали всякую чушь. Вот и вы, как только приспичит, берите микрофон в руки, вставайте около камеры и начинайте говорить. И сами выговоритесь, и людей собраниями мучить не будете. Да и мы вас послухать сможем.
– Все сказал? – Раимов терпеливо дождался конца фразы и поставил жирную точку. – Теперь у тебя, агент Пацук, сто двадцать километров гандикапа есть! Кстати, с завтрашнего дня начнете свои наряды отрабатывать. Сперва по “десятке”, а там посмотрим.
Дружный стон был ответом на это беспрецедентное заявление командира. Впрочем, даже перспектива завтрашнего марш-броска на бегущих дорожках бойцов не слишком расстроила. Все-таки две самые главные проблемы были решены. Во-первых, Раимов отчислять пока никого не собирался. И судя по всему, не горит желанием сделать это в дальнейшем. А во-вторых, что намного важнее, спецназовцы вновь почувствовали уверенность в своих силах. Когда разработка лазера закончится, уже ни один инопланетный урод не сможет спокойно стоять под огнем “икс-ассенизаторов” и ухмыляться им в лицо! Они больше не будут беспомощными в ближнем бою с врагом. И это известие стало для спецназовцев самой большой радостью всего дня.
Глава 4
Врастание в коллектив корнями для Сары Штольц проходило не слишком продуктивно. Новые сослуживцы старались не обращать на нее внимания. А когда Сара сама пыталась завязать разговор, то спецназовцы начинали говорить с ней исключительно о новой косметике, прокладках, водопроводных, естественно, и “Санта-Барбаре”. И все из-за того, что бойцы,
