японец хоть и умел стрелять, однако сопротивлению ментальной атаке не был обучен. А вот француз заговорил бы до смерти и батальон пришельцев, но все пятеро “икс-ассенизаторов” сомневались, что доктор мог бы выстрелить хотя бы из рогатки. В общем, как ни крути, но если пришельцы каким-то образом смогли выбраться на свободу, защищать базу должен был один Раимов. И было очевидно, что сделать это ему не удалось.
К переходному отсеку бойцы приблизились очень осторожно, а перед тем, как войти внутрь, все же решили надеть шлемы. И не для того, чтобы иметь возможность послушать сольное выступление майора на конкурсе матерщинников, а исключительно ради собственной безопасности. Все-таки пришельцы легко могли в замкнутом пространстве потравить газом весь отряд, используя систему дезинфекции. Однако либо инопланетяне не смогли разобраться в земных приборах, либо приготовили какой-то другой сюрприз бойцам, но из переходного отсека выбрались все “икс-ассенизаторы”. И без происшествий.
Дверь коридора с взлетного поля вела прямо в штаб.
Стройбатовцы, проводившие совсем недавно косметический ремонт на базе, значительно укрепили ее, и Микола-подрывник задумчиво осмотрел новую преграду. Остальные, заняв позиции с обеих сторон двери, ждали его вердикта.
– Сюда бы грузовик с тротилом или парочку мощных авиабомб, – задумчиво проговорил Пацук и посмотрел на друзей. – Ни у кого нет, случайно?.. Ну и ладно! Тогда попрошу всех сдать пластид. Обойдусь и этим. А то воно ж всегда так бывает, нужно украинцу что-нибудь, а москали бац, и все уже пропили!..
– Подождите! – проговорила Сара, останавливая бойцов, потянувшихся к карманам за взрывчаткой. – Через переходный отсек мы же спокойно прошли. Может быть, и здесь удастся открыть дверь нормальным способом.
– А я, значит, ненормальным способом ее открыть пытаюсь? – обиделся Микола, но Шныгин ему развить тему не дал. Подойдя к кодовому замку, старшина ввел шифр, и дверь, к облегчению бойцов, стала открываться.
Все понимали, что промедление в этой ситуации смерти подобно. Майор, захваченный пришельцами, находился в штабе. Наверняка враги тоже были там, и следовало обезвредить их раньше, чем они смогут нанести какой-нибудь вред Раимову. Шныгин с Кедманом переглянулись и, едва дверь отошла от косяка сантиметров на десять, одновременно швырнули в штаб по гранате со слезоточивым газом.
Дальше все произошло стремительно. В шлемах голос Раимова, продолжавшего ругаться, на мгновение стих. Затем майор закашлялся и выдал такой матерный спич, каких спецназовцы до сих пор еще не слышали. Не закончив соло, Раимов вновь перешел на кашель, и Шныгин с Кедманом рванулись вперед, решив не дожидаться, пока дверь откроется окончательно.
В сравнительно небольшом помещении штаба две разорвавшиеся гранаты устроили плотную дымовую завесу. Система вентиляции, заработавшая в тревожном режиме, начала мощно откачивать газ. До того момента, как комната должна была окончательно очиститься от дыма, у спецназовцев оставалось не больше минуты. Старшина с капралом, держась вдоль стен, пулей проскочили ко второй двери штаба, ведущей во внутренние помещения, чтобы блокировать пришельцам путь к отступлению. Зибцих занял место у выхода на аэродром, перекрывая выход наружу. А Пацук с Сарой, не теряя ни секунды, рванулись прямо к пульту управления, чтобы спасти майора из лап захватчиков.
Однако делать это им не пришлось! Около главной панели управления и стойки с мониторами пришельцев не наблюдалось. Единственным живым существом, которое обнаружили есаул с сержантом, был сам майор. Причем явно пребывавший не в лучшем расположении духа. Раимов, как слепой котенок, топтался на одном-единственном квадратном метре перед пультом и пытался одновременно закрыть правой ладонью нос, рот и глаза, левой рукой нащупывая дорогу к выходу. Сделать это майору, естественно, не удалось, поэтому он и смог увидеть, как из плотной дымовой завесы перед ним выросли фигуры Пацука и Сары. То, в какой именно форме майор попытался поблагодарить спасителей, осталось неизвестным. А все потому, что, открыв рот, Раимов набрал полные легкие слезоточивого газа и, задыхаясь, свалился на бетонный пол.
– Я тоже, шеф, рад вас видеть, – буркнул Пацук и, сорвав с головы шлем, дал майору возможность вдохнуть чистого воздуха. А затем упал на Раимова, прикрывая командира грудью.
Сара, увидев, что командир в безопасности, принялась волчком крутиться на месте, стараясь держать под обстрелом весь периметр. Девушка готовилась открыть огонь, едва только хоть какая-нибудь фигура появится из дымовой завесы, но возможность нажать на курок ей так и не представилась. Мощная система вентиляции за считанные секунды очистила помещение от газа, и стало очевидно, что в штабе никого, кроме “икс-ассенизаторов” и их командира, не наблюдалось.
– Ну вот. Я же так и думал, что майор у нас сбрендил, – констатировал Пацук, поднимаясь на ноги. – Так воно ж и бывает. Служит себе офицер, служит, погон подполковничьих ждет, а затем бац, и мечты его осуществляются в дурдоме. Там он себе и подполковник, и генерал, и Наполеон Бонапарт…
– Агент Пацук, два наряда вне очереди! – прохрипел Раимов, с трудом поднимаясь с пола.
– Ага. Бегу, – усмехнулся есаул. – Не знаю, как у вас, но на Украине наряды, выданные психами, не считаются действительными. Можете меня даже арестовать, разжаловать или вовсе из армии уволить. Мне все равно! Хотя нет. Уж лучше повысьте в звании или денежной премией наградите. Мне хоть до того момента, как психушка за вами приедет, на душе приятно будет!
– Пять нарядов! – рявкнул Раимов, наливаясь кровью до корней волос. Пацук хотел еще выдать пару шуточек по этому поводу, но Шныгин его остановил. Подойдя к есаулу, Сергей положил руку ему на плечо.
– Погоди-ка, Микола, – проговорил он, внимательно посмотрев в лицо Раимова. – Похоже, с нашим командиром все в порядке.
– Конечно, в порядке, – снисходительно улыбнулся Пацук, сбрасывая руку старшины со своего плеча. – И сам с собой не он, а я разговаривал!..
– Господин майор, вы себя хорошо чувствуете? – не обратив на есаула внимания, спросила Раимова Сара.
– Я-то себя хорошо чувствую, а вот вы, судя по всему, сбрендили! – завопил майор. – Кто, мать вашу в театр пиротехником, учения в штабе разрешил проводить? Что за цирк вы мне тут устроили? Хотите, чтобы я вас всех с базы отчислил, в Антарктику перевел, лед с тротуаров сдалбливать?..
– Сэр, разрешите доложить, сэр! – вытянувшись по стойке “смирно”, завопил Кедман. – Мы вас пытались спасти. Думали, что база захвачена пришельцами, сэр!
– Это еще что за бред? – грозно поинтересовался Раимов, обводя строгим взглядом понурых бойцов.
– Вы в эфире себя так странно вели, герр майор, что нам показалось, будто вы находитесь под контролем инопланетян, – ответил Зибцих за всех. – И Пацук не виноват в том, что вас за сумасшедшего принял. Если честно, мы все после того, как поняли, что в штабе никого нет, подумали то же самое. Правда, ребята?
Ответ был дружным и положительным. Даже Сара Штольц, которую к ребятам никак отнести нельзя было, согласилась ^заявлением ефрейтора. От такого единодушия, невиданного среди “икс-ассенизаторов” до сего момента, Раимов на некоторое время оторопел и даже забыл, что нужно злиться и орать. Пару минут он переводил удивленный взгляд с одного бойца на другого, а затем хмыкнул.
– Значит, меня спасали? – поинтересовался он и услышал в ответ дружное “Так точно!”. – Выходит, это не вы придумали в эфире со мной моим же голосом разговаривать?.. Или все-таки это твои штучки, Пацук?
Возмущенный Микола даже не сразу нашел, что на такое заявление майора ответить. Несколько секунд он просто удивленно открывал и закрывал рот, как буренка перед ведром водки, а когда собрался что-то сказать, то просто не успел – по внутренней связи раздался смутно знакомый голос:
– Нет, товарищ майор, это не Пацук. Такому безмозглому пеньку, как он, хорошую шутку никогда не придумать. А согласитесь, здорово я вас разыграл? Заодно и проверил, как в боевых условиях будет действовать отряд, лишенный связи с руководством. Думаю, четверочку им можно поставить. Как вы думаете?
– Как я думаю? – оторопел Раимов. – Да кто это говорит, мать твою в министерство культуры?!
– Не узнали? Вот здорово, богатым буду! – завопил неизвестный. – Так это же я, РаБоТа-1. То есть
