– С флагом и барабаном, – дополнил Пацук.
– Неет. С флагами и барабанами – это группа поддержки, – удивился недогадливости украинца капрал. – А я – просто в футбольной форме…
– И со свистком в заднице, – не унимался Пацук.
– Ты мне хамишь? – поинтересовался Кедман.
– Это он шутить пытается, – вступился за есаула Зибцих. – Неуютно тут. И Миколины плоские шутки – просто защитная реакция нервной системы.
– А у тебя, как я погляжу, ни нервов, ни системы не имеется, – буркнул Пацук. – С такими хладнокровными арийцами в сорок пятом, знаешь, воно ж как случилось?..
– Хватит о ерунде болтать, блин! – урезонил сослуживцев Шныгин, пытаясь при помощи компьютеризированного лазерно-оптического прицела, встроенного в забрало шлема, рассмотреть подножие гор.
Старшина так и не понял, то ли ему почемуто никак не удавалось сфокусировать прицел, толи компьютерная настройка давала сбой, однако вместо четких очертаний объектов в поле зрения Сергея попадались только размытые яркие пятна и ничего больше. Пару минут старшина напрягался, сражаясь с непослушным прицелом, а затем махнул рукой на это неблагодарное занятие. Да и действительно, на хрена десантнику прицел? Снайперская оптика ему все равно что медведю рапира! Ни тот ни другой полезного применения оным устройствам не отыщет.
– Так куда, ты говоришь, нам сейчас идти? – поинтересовался старшина у Хаарма, стоявшего вместе с Сарой Штольц у входа в космический корабль.
– К горам, – ответил небесный. – По равнине нельзя. Нас тут за четыре километра двести восемьдесят шесть метров шестьдесят два сантиметра и тринадцать микрон любому будет видно.
– Откуда такая точность? – язвительно спросил
Пацук. И получил вполне терпеливое разъяснение от догадливого Зибциха:
– Скорее всего это просто “универсальный переводчик” дословно преобразовал фигуральное выражение инопланетянина. Ведь, если кто-то говорит “за километр видно”, он не имеет в виду именно это расстояние.
– Спасибо. Понял, – буркнул Пацук и отвернулся от ефрейтора, посмотрев на Хаарма. – А почему мы не сели сразу у гор?
– Я уже пояснял один раз, что прямо у отрогов гор лежат Триваарские топи и посадка кораблей в этом районе крайне нежелательна. Утонуть могут, – ответил небесный. – Жаль, что вы не слушали мои объяснения во время перелета…
Микола хмыкнул. Было бы удивительно, если бы во время перелета от заброшенного астероида к Лоне кто-нибудь слушал какие-либо объяснения. На корабле больше суетились, орали, спорили и пытались что-то доказать, чем слушали друг друга. И заварили всю кашу Хаарм с Колей Мухиным. Первый попробовал самолично вести космолет через тернии локационных станций к вожделенной Лоне. Как вы думаете, что в это время сделал второй?.. Лучше не рассказывать, а то у любого человека, не закаленного спецназовской подготовкой, волосы дыбом встанут. Одни только ритуальные пожелания летчиков чего стоят, не говоря уже о физических упражнениях, основанных на взмахах рук, ног, головы и иных подвижных частей организма.
План Хаарма по проходу локационных станций основывался на обычном маневрировании. По пути к Лоне кораблю землян предстояло пройти минимум три такие системы инопланетян, и, хотя обнаружить “тарелку” “икс-ассенизаторов” было необычайно трудно, опасность попасть в поле зрения видеокамер, хищно обшаривавших космическое пространство, все же оставалась.
Небесный рассказал людям, как можно обмануть визуальное наблюдение. Его план основывался на некоторых особенностях работы видеокамер. Дело в том, что конструкторы небесных, не желая излишне перегружать центральный процессор станций, настроили работу камер на прерывистый режим. То есть сначала включалась первая камера, затем вторая, третья и так далее. Но к тому моменту, когда начинала работать седьмая, первая отключалась и вновь активизировалась лишь тогда, когда очередь доходила до последней – двенадцатой. Таким образом каждая из камер, отвечавших за свой собственный сектор пространства, не была задействована примерно две минуты за цикл. Конечно, по космическим меркам это очень мало, и любой объект обнаруживался станцией прежде, чем он успевал нанести ей какой-либо вред, но тот, кто точно знал цикличность работы видеокамер, при достаточном умении мог проскочить мимо них в сторону Лоны. Что Хаарм иногда и делал.
Правда, для совершения этого маневра нужно было подойти к станции очень близко, а сейчас, когда локационные роботы обшаривали пространство на всех волнах, сделать это контрабандист не мог. Иначе не сидел бы в своей астероидной шахте, а спокойно попивал бы скуубу у приятеля в столице Лоны. Чем, впрочем, он сейчас и собирался заняться, используя уникальное оборудование корабля землян. Вот только Коля Мухин ему помешал.
– Пока я являюсь пилотом этого летающего корыта, ни одна рожа, тем более инопланетная, к пульту управления не подойдет, – констатировал летчик-космонавт, после того как закончил демонстрацию своих уникальных способностей в рукоприкладстве и матопокрывательстве. – А если вы будете настаивать, пойду и лягу в анабиоз, а вы тут едритесь с этим уродом сами так, как вам больше нравится!
Спецназовцы “едриться” с Хаармом почемуто не захотели. Как и Хаарм со спецназовцами. Но последний к тому же еще и обиделся на пилота. Издав нечленораздельные звуки, отдаленно похожие на клекот лысого кондора, смешанный с бурчанием кофеварки, небесный заявил, что если землянам так хочется, то они могут самостоятельно попробовать пробраться на Лону. Дескать, он никому не навязывался и вообще может спокойненько сидеть в своей шахте до второго пришествия или чего там его у них заменяет.
Теперь обиделся Шныгин, да и Кедман с ним заодно. Они начали красочно расписывать Хаарму его ближайшее будущее, особенно акцентируя внимание на некоторых интимных подробностях. Небесный хоть и не понял в силу своей инопланетной ограниченности всю глубину русско-американского мата, но обиделся вдвое сильней. А когда диалог этой троицы уже собирался перерасти в открытую конфронтацию, в дело вмешалась Сара Штольц. Разведя скандалистов по углам, она доходчиво объяснила каждому, чем он, по ее мнению, занимается. После чего ссоры удивительным образом временно прекратились и группа стала искать выход из сложного положения. И нашел его Пацук, угрюмо молчавший до этого момента в углу.
– Слухай, пугало ты самоходное, – обратился украинец к Хаарму. – Роботыпатрульные подчиняются локационным станциям?
– Нет, – ответил небесный, даже не обратив внимания на “пугало”. – И те и другие являются звеньями одной цепи в обороне планеты и даже имеют равный техногенный интеллект.
– То есть работают на одних и тех же микросхемах? – Хаарм кивнул. – А чего тогда мы голову ломаем? У нас же на корабле прибор переподчинения стоит, который мы и во время операции на Трунаре, и в бою на Марсе использовали. Если, конечно, кто-нибудь помнит, как воно ж действует…
Помнили все, и в этот раз Микола услышал столько одобрительных реплик в свой адрес, сколько, пожалуй, не получал за все время службы в отряде. Ну а затем станции не успели и релюшками щелкнуть, как стали считать, что корабль землян им – мать родная, сват, брат, жена, любовница, теща… Хотя нет! С тещей это, конечно же, перебор. Но в общем и целом корабль “икс-ассенизаторов” добрался до Лоны без происшествий, сопровождаемый услужливым попискиванием в радиоэфире, издаваемым локационными станциями.
Ну а когда “тарелка” вышла на орбиту планеты, Хаарм попытался получить с землян ранее оговариваемую долю вознаграждения за проход через звездную систему. За что вполне заслуженно заимел возможность любоваться кукишем Шныгина возле своего носа. Дескать, твоей помощи мы пока не видели, справились сами. А вот если ты, Иван Сусанин, приведешь нас все-таки к своему человеку, вот тогда и о соответствующем гонораре можно будет поговорить. Хаарм, ясное дело, обиделся и со зла посадил “тарелку” землян на приличном удалении от гор, предоставив им возможность пешей прогулки по незнакомому миру. Вот только увеселительной экскурсии из нее не получилось.
– Тихо! Лежать, – скомандовал Шныгин, когда до упомянутых небесным Триваарских топей остались считанные метры. – Что-то странное впереди! Сало, Свисток, проверьте.
Кедман с есаулом молниеносно нырнули в траву, внешне напоминавшую кусты фиолетовых гусиных перьев сантиметров пятидесяти высотой. Несколько травинок слегка дрогнули, когда парочка “икс-
