– То есть ты предлагаешь нам обеспечить тебе «крышу»? – уточнил Сеня, едва Боэмунд сделал паузу в своей долгой речи.
Рыцарь кивнул головой.
– Вы воины доблестные, – проговорил он и покосился на Ваню. – Особенно сэр Дурная Башка…
– Чего ты там вякнул, блин? – оторопел омоновец, и нам всем шестерым, включая Фатиму, пришлось приложить немало усилий, чтобы не дать Ване возможность сделать и без того порожнюю от мозгов голову Боэмунда вообще абсолютно пустой.
– Нет, блин, Ваня, вот и скажи, что ты не дурная башка после этого, – зашипел на Жомова мой хозяин, едва нам удалось утихомирить омоновца. – Это же шанс! Сейчас мы Боэмунду поможем, и никуда он от нас больше не денется. Будет благодарными глазками в рот заглядывать, а я уж потом найду, как его заставить побыстрее Антиохию захватить… Ну а морду ему набить ты всегда успеешь!..
В общем, постараться пришлось всем в меру своих способностей. Я вон даже рыцарей немного по степи погонял, чтобы они разгневанному Жомову пару минут на глаза не попадались. Когда же Ваня успокоился, переговоры с Боэмундом были продолжены. Сеня, естественно, выбил для нас исключительные условия. Он отказался от небольшого графства, предложенного нам Боэмундом в качестве награды, и потребовал совсем немного – половину всей добычи рыцаря, которую ему удастся захватить при взятии Антиохии. Мелочь, а приятно!.. Не мне, Сене, естественно.
Боэмунд тут же обрадовался, как щенок при виде мамкиной титьки, и поспешил к штабу Ефстафия Булонского, увлекая моих ментов за собой. На ходу он объяснил, что у вышеназванного предателя самый большой под Антиохией отряд. Сколько там точно мечей, копий и копыт, я прослушал, но, по-моему, их было вполне достаточно для того, чтобы растереть нас в порошок, если скопом навалятся. Впрочем, Боэмунд тут же развеял все опасения, сказав, что вмешаться в его поединок с Ефстафием могут только рыцари. Их не больше пятидесяти (уже радует!), и нам не обязательно всех убивать. Достаточно лишь сдержать на то время, пока сам Боэмунд с предателем не расправится.
– Плевое дело. Да, Ваня? – Сеня ткнул хмурого Жомова в бок. – Справимся?
– Без проблем, – буркнул омоновец и ткнул в Боэмунда пальцем: – Только запомни, лох, после того, как ты с этим Ефстафием расправишься, я с тобой разговаривать буду. Ясно?
– Слушай, а давай в семь часов вечера после войны! Идет? – торопливо предложил рыцарь.
– Идет, – кивнул головой Жомов и тут же завопил: – Что ты сказал? Когда? Да я тебя…
– Фигушки-фигушки! – отскочил в сторону Боэмунд. – Первое слово дороже второго. Все слышали, что ты согласился!
– Ваня, оставь его. Не видишь, мужик – обычный идиот. Ты же не будешь каждого придурочного бить за то, что он тебе язык покажет? – снова остановил омоновца мой хозяин. – Давай-ка лучше приготовимся. Похоже, уже пришли.
Мы действительно подходили к нескольким довольно большим разноцветным шатрам, поставленным по окружности. На каждом из шатров развевался собственный флаг с каким-нибудь коронованным крокодилом на полотнище. Внутри круга стояли столы, сколоченные из грубых досок. Все посадочные места, за исключением одного, представляли собой обычные лавки. А вот в центре самого короткого стола высился вполне приличный трон. Думаю, экспроприированный крестоносцами у какого-нибудь местного царька. На этом троне и сидел тот самый тип, с которым предстояло сразиться Боэмунду, – жуткого вида горилла с маленькими глазками и лбом размером с десертную ложку. Сидя на троне, он казался просто огромным. Впрочем, впечатление это прошло, едва наш рыцарь бросил главе пира вызов.
– Ефстафий, подлый предатель и бесчестный трус! Я, твой бывший босс, а ныне вечный враг, вызываю тебя на поединок! – завопил Боэмунд, выскакивая в центр круга. Царивший там шум сразу стих. – Сразу предупреждаю, что фиг ты отказаться сможешь, потому что тогда присвоение тебе титула не состоится. И выставить за себя не сможешь никого, поскольку ты еще не граф.
– Во, блин! Это типа Боэмунд? – поинтересовался Ефстафий у своих соседей. Те дружно кивнули. – В натуре, драться хочет? – Тот же жест. – Ну, тогда я ему морду набью конкретно. И вы, в натуре, не сидите. Мочите шестерок его, типа они главные враги.
Честно сказать, когда Ефстафий сполз с трона, я сначала чуть не умер от смеха, а затем испугался за Боэмунда, да и за всех нас тоже. Смеяться я начал от того, что Ефстафий этот оказался мужичком очень небольшого роста. А огромным казался, когда сидел, от того, что располагался на подушках и обладал неимоверной ширины плечами и огромными ручищами, почти достававшими до земли. Именно из-за них я и перепугался. Особенно когда увидел в этих лапах огромный «моргенштерн». Объясняю для непонятливых, что по-ихнему это будет «утренняя звезда», а по-нашему – обыкновенный кистень. Все. Хана нашему бобику… то есть Боэмунду. Расплющит его Ефстафий, словно трамвай пятикопеечную монету. А затем и нас его подчиненные сомнут, поскольку их было никак не меньше сотни (а кто-то говорил пятьдесят!), а мы, как идиоты, выбрались в самый центр круга.
– Прибьет Боэмунда этот орангутанг, – обреченно вздохнул Андрюша. – Может, поорать немного?
– Подожди, – осадил его омоновец и, неожиданно для всех, бросил Боэмунду свою дубинку: – Держи. И старайся ее подставить под железную часть этой палицы!
Наш рыцарь удивленно повертел в руках «демократизатор», явно удивляясь, что это за штука такая, но расспросить подробнее не успел. Ефстафий с неожиданной быстротой бросился вперед и нанес Боэмунду сверху такой удар, что им можно было бы небольшой грузовик расплющить. Наш рыцарь чисто интуитивно выбросил руку с дубинкой вверх, пытаясь закрыться от разящего удара. Думаю, Боэмунд уже успел и помолиться, и обмо… в общем, напугался он изрядно. А Ефстафий пришел в еще больший ужас, когда «моргенштерн» после соприкосновения с «демократизатором» вырвался у него из рук и, тихо свистя, улетел к сарацинам в крепость.
– Хо-хо, вот это штучка! – удивленно посмотрел на резиновую дубинку Боэмунд, а затем обрушил ее на шлем Ефстафия. Естественно, тот ушел по пояс в землю и отключился, а его подчиненные, видя столь скоропостижный проигрыш босса, повинуясь рыцарским обычаям, тут же сложили оружие и признали себя вассалами Боэмунда.
– Спасибо за подарок, сэр Дурн… – обрадованно завопил наш рыцарь и запнулся на полуслове: – В общем, спасибо, и все. Прекрасный меч, хотя и странной формы. Что-то он мне напоминает такое, что у меня когда-то было, да куда-то подевалось… Вот только не вспомню, что именно!..
– Это не подарок, – оборвал его Ваня. – Верни-ка мне штатное средство подавления недовольства.
– Да, разбежался! – возмутился Боэмунд. – Рыбка плывет, назад не отдает.
Жомов рванулся было вперед, но новые подчиненные главы перстоносцев, вместе со старыми, грудью встали у Жомова на дороге. Причем не просто встали, а и мечи перед собой выставили. Ваня на секунду замешкался. Не думаю, что его смогли бы рыцари остановить. Разве что совсем убили бы. Но бросаться в атаку омоновцу, да и нам вместе с ним, не пришлось. Рядом с коварным Боэмундом, стремительно набирая объем, вырос наш трехглавый инсектицид. Дыхнув в рожу рыцаря сероводородом, Горыныч грозно потребовал:
– А ну-ка, отдай артефакт, наглая ты слимбофозка! Отдай немедленно. Ваша цивилизация до таких вещей еще не доросла.
– Держи карман шире, вонючий дракон! – посоветовал Боэмунд и попытался врезать Ахтармерзу по голове.
Первой ошибкой рыцаря было то, что он так и не смог выбрать, по какой именно из трех горынычевских голов следует бить в первую очередь. Второй – Боэмунд не учел того, что, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, реакция у нашего самоходного огнемета была отменная. Ну, и третьей – перстоносец просто не знал, что бить Ахтармерза резиновой дубинкой – все равно что слону хребет погремушкой пытаться сломать. Горыныч поймал «демократизатор» зубами правой головы, левой схватил рыцаря за шиворот, а средней позволил заняться самым любимым занятием – чтением нотаций.
– Я же говорил, что ваша примитивная цивилизация еще не доросла до таких технологий, – капризно произнес Ахтармерз. – И потом, крайне некультурно тыкать в собеседника палкой, даже резиновой. Существуют тысячи способов морального подавления противника, и по-настоящему умный человек только в крайнем случае станет прибегать к физическому воздействию на оппонента…
Горыныч продолжал учить Боэмунда, в то время как все подчиненные рыцаря смотрели на них, разинув рты и не имея ни сил, ни смелости, чтобы хоть на миллиметр сдвинуться с места. Ваня растолкал их в
