По правде говоря, его и не тянуло обратно. Иногда он скучал по воркотне Дж. и малышке Асте, обучавшейся в одном из лучших эдинбургских пансионов, иногда ему снились каменные ущелья Лондона и тихий коттедж в Дорсете над Английским Каналом; однако Айден был щедр на новых друзей и врагов, на приключения, тайны и на работу. Теперь, когда Хейдж намекнул, что может пересылать меж Землей и Айденом и тела, и бестелесные сущности, Блейд совсем успокоился. Он строил планы, как подберет в Айдене подходящее тело для Дж.; какого-нибудь пустоголового чиновника лет сорока с превосходным пищеварением, тощего, крепкого и не обремененного семейством. Малышку Ти, когда она закончит свой пансион благородных девиц, можно переправить сюда в истинном обличье. Блейд не сомневался, что Джек Хейдж не откажет ему в подобной просьбе — особенно если ее подкрепить какой-нибудь забавной, но сравнительно безопасной штучкой из Ратона.
Итак, он соберет всех своих под крышей замка бар Ригонов или, чем черт не шутит, императорского дворца. Всех — названного отца, приемную дочь, друзей, жену… Конечно, ведь у него же есть жена! Будущая златовласая императрица!
Усмехнувшись, Блейд прильнул к колпаку кабины, разглядывая убегавшие назад скалы. Он уже миновал благодатные земли Ратона и систему гигантских водопадов, что обрушивались с Северных гор, порождая серебряную Зайру; сами горы, величественные, с вершинами, закованными в лед, тоже остались позади, и теперь под флаером тянулись предгорья. Постепенно скалы, осыпи и неглубокие ущелья уходили назад, сменяясь буйными зарослями джунглей; затем потянулись низменные участки, поблескивающие зеркалами воды — первые предвестники Великого Болота. До заката оставалось еще часа два, и Блейд надеялся, что пролетит над Зеленым Потоком еще засветло. Курс его проходил прямо над приснопамятной скалой Ай-Рит, и он рассчитывал плюнуть на ее поганые камни. Странно, что эти жалкие волосатые каннибалы до сих пор вызывали у него такую неприязнь — не меньшую, чем крыса бар Савалт. Разумом он понимал, что троги, как и дикари Понитэка, такое же естественное порождение Айдена, как звери, травы и деревья, однако память о перенесенных унижениях все еще была жива. Если бы его флаер нес бомбу на двести килотонн, Блейд утопил бы АйРит в жарких водах Зеленого Потока, наверняка заслужив проклятия будущих поколений местных археологов.
Началось болото. Странник протянул руку назад, покопался в мешке и вытащил кинжал Асруда. С минуту он пристально рассматривал ножны, изукрашенные рисунками странных чудищ, и вспоминал тот далекий день в замковой библиотеке, когда они с Артоком бар Занкором впервые поговорили по душам; потом, вздохнув, включил сканер. Его машина стремительно мчалась над бездонной топью, над полями бурых стеблей, напоминавших камыш, над гигантскими раскоряченными стволами деревьевпауков, корни которых уходили в воду и жидкую грязь на сотни футов, над темными глубокими промоинами и ядовито зелеными зарослями плавучих растений. Следящий луч широким конусом уходил вниз, к земле, и иногда путнику удавалось различить на маленьком экране рядом с пультом странных тварей, чудовищных амфибий, похожих на гибрид огромных жаб с черепахами или крокодилами. Это страшное место, не море и не материк, а нечто среднее, превратившееся в зловонную смесь недвижной мутной воды, грязи и гниющей зелени, тоже порождало жизнь, отвратительную и опасную. Блейд с облегчением вздохнул, когда внизу появились бурлящие волны Зеленого Потока, полускрытые вечным туманом, и черные выжженные скалы, вокруг которых кипела пена.
Плюнуть на Ай-Рит ему, конечно, не удалось, поскольку все водное пространство промелькнуло под днищем флаера за пять минут. Блейд вытащил флягу с вином и выпил за то, чтобы проклятая скала, волосатый Бур, все его племя и их пещеры провалились в преисподнюю. Потом он помянул Грида и Найлу. Тело Грида лежало сейчас в яме на песчаном островке в двух тысячах миль к востоку; обгоревшие кости Найлы — среди камнейантиподов, на расстоянии, равном половине экватора планеты. Но плоть ее, нежная и сладкая, развеялась в воздухе, улетела с ветром, выпала с дождем, превратилась в цветы, в травы, упокоилась на зеленых лугах Айдена, Ратона, Ксама, Хайры. Блейд, во всяком случае, надеялся на это.
Он вытер глаза и выпил еще. Холмы и степи Ксайдена мчались под ним; они становились все более пышными, яркими, стирая воспоминания о мерзкой трясине и обжигающем воздухе экватора. Флаер повернул к северо-востоку, к полуострову в самом углу обширной территории Ксама, туда, где высились стены и башни Катампы, где распластались по берегу ее верфи и причалы, где дым сотен кузниц, коптилен и гончарных печей уходил в небеса, где в уютных прохладных рощах прятались дворцы знати, а в подземельях неприступных замков томились узники. Теперь машина летела высоко над землей, стремительная и почти неразличимая за слоем редких облаков.
Солнце садилось. С медно-красного диска светила страннику улыбался сам пресветлый Айден, и Семь Священных Ветров Хайры неслись рядом с его флаером, быстрой птицей, сиявшей розовым и золотым опереньем в последних лучах заката. Впереди мчался Алтор, покровитель путников; за ним — Ванзор, Ветер, раздувающий огонь в горнах оружейников, и Грим, яростный Ветер битвы и мести. Они словно намекали, что дело не обойдется без сражения; но хитроумный Шараст и ловкий охотник Найдел, подпиравшие мощными спинами крылья машины, пели, гудели, свистали о своем — о знании и умении, о твердости и сноровке, и выдержке, и удаче. Сзади парили еще двое -золотогривый Майр, Ветер любви, и основательный Крод, Ветер благополучия и богатства, напоминая, что именно их дары венчают усилия героев. Окруженный своей призрачной свитой, Блейд скользил в темнеющих небесах над плоскогорьями и равнинами, над реками и лесами, сам подобный ветру -долгожданному ветру возвращения.
На небе зажглись первые звезды, когда он миновал Тиллосат, прильнувший к темной невидимой земле. Но странник не пытался разглядеть город эдора; он смотрел вверх, в небо, приветствуя старых друзей — зеленый Ильм, серебристый Астор и мерцающий Бирот. Астор сейчас горел точно на севере, похожий на Полярную Звезду, и Блейд, словно зачарованный, надолго загляделся в его светлое око.
Нет, эти небеса ничем не напоминали земные! Почему же звездное великолепие — в любом мире, где он побывал, — будило воспоминания о доме? Возможно, усыпанное яркими точками ночное небо являлось еще одним штрихом, роднившим чужие миры с Землей. Везде была суша и было море, везде дули ветры и росли деревья, везде жили люди; но, кроме этого, каждый мир, даже невообразимо огромный Уренир, был погружен в космическую беспредельность, в бездонное пространство, в котором ободряюще сияли путеводные огни звезд.
Блейд оторвался от этой величественной картины лишь тогда, когда его аппарат начал снижаться и внизу обрисовалось смутное расплывчатое зарево -тысячи огней Катампы, слитых воедино, что пылали у причалов, складов, воинских постов и домов знати. Светлое пятно сдвигалось вправо, флаер неторопливо кружил над морем, словно птица, выбирающая место посадки; и Семь Ветров, непоседливых и стремительных, умчались на север, в Хайру. Они выполнили свой долг, сопроводив странника и поведав ему о будущих свершениях; теперь настало время приглядеть за хайритами. Шесть легкокрылых братьев сразу ринулись за море, будоража волны, взбивая гребешки пены, своим молодецким посвистом наводя ужас на мореходов. Золотогривый Майр, Ветер любви, не поленился, скользнул вдоль побережья к славному городу Айд-эн-Тагра, залетел в покой древнего замка, где разметалась в постели златовласая девушка, и нашептал ей на ухо весть о скорой встрече.
На панели перемигнулись разноцветные огоньки, и флаер плавно пошел вниз. Раскрыв дверцу, Блейд вдыхал запахи моря, прислушивался к плеску волн и беспокойным птичьим вскрикам; снизу надвигалась неясная громада скалы, едва различимая в свете звезд. На пару секунд его машина зависла над узким карнизом, и он увидел в пятидесяти футах внизу отблеск водной поверхности. Затем скала перед носом аппарата разошлась, флаер медленно двинулся вперед, ведомый невидимым лучиком маяка, и через мгновение вспыхнул неяркий свет. Странник находился в пещере. В дальнем ее конце застыл серебристоголубой летательный аппарат, вдоль левой стены тянулись массивные металлические шкафы, справа находился деревянный стол, а за ним — покрытое шкурами ложе.
Блейд ткнул пальцем торчавшую из прорези головку опознавателя, наклонился к пульту и произнес:
— Эльс — координатору. Я на месте.
Глава 7. КАТАМПА
Утром Блейд отправился в город. На нем был легкий доспех ксамитского сотника, кривой короткий ятаган из коллекции Састи и прочные сандалии. Слишком приметные фран и арбалет пришлось оставить в пещере, зато он прихватил перевязь с метательными ножами, кинжал Асруда и дротик. У бедра, скрытый плащом, висел тяжелый кошель с золотом, поверх коего была высыпана горсть серебряных монет; еще
