металла, и этот приборчик уверенно показывал на северо-северо-запад. Если ратонские карты были точны, там начинались горы, поросшие все тем же хвойным лесом, довольно невысокие и не слишком крутые; вероятно, Тарн мог преодолеть их склоны. Но действительно ли там находился корабль селгов? Возможно, детектор Сариномы вел их к рудной жиле?
Она утверждала, что этого не может быть; ее устройство позволяло различить рудное месторождение и искусственно обработанный металл. Скорее всего, она была права; приборы паллатов отличались дьявольским совершенством. Если так, думал Блейд, то их маршрут верен до последнего шага. В этих диких местах, на краю света, никто — ни северяне, ни ратонцы — не стали бы строить крупное металлическое сооружение. Кроме того, обитателям Хайры или Ксайдена это было не под силу, а ратонцам просто не нужно… Так, методом от противного, он убеждал себя, что их маленькая экспедиция движется верным курсом.
С каждым днем ему становилось все ясней, что без Сариномы он мог бы блуждать в этих дремучих лесах до скончания веков. Тут не было аборигенов — если не считать волосатых рыжих монстров, не желавших идти на контакт; следовательно, не у кого справиться о дороге, выбив нужную информацию силой или хитростью. Безбрежную тайгу, что простиралась на севере Хайры, не сумели бы подробно изучить и тысячи пеших или всадников; эта задача требовала совсем иной техники. Скорее всего, Блейду-младшему пришлось бы прислать сюда флаер… если только к тому времени плоть его старшего собрата не очутилась бы в волчьих желудках.
Нет, появление Сариномы поистине стало Божьим даром! Даром светлого Айдена, если учитывать местную специфику. Она не только любила его и вела к цели, но и сделала оба эти процесса весьма комфортабельными. Чего стоила одна лишь палатка с упругим теплым полом! И силовой барьер, позволявший им спокойно спать ночью после сладостных вечерних хлопот!
Положа руку на сердце Блейд мог сказать, что процедура избавления от плоти тревожит, но не печалит его. Печалило совсем другое — расставание с Сари, надвигавшееся с каждым шагом, сделанным к северу. Впрочем, он ведь не собирался умирать; он хотел лишь утвердиться окончательно в одном-единственном теле, как и положено всем созданиям Божьим. И, поскольку тело это было молодым и полным жизненных сил, новые встречи с Сариномой отнюдь не исключались.
Воспрянув духом при этой мысли, странник прицепил арбалет к седлу и повернулся к своей подруге.
— Что ты собираешься делать, когда мы найдем корабль ттна?
Она недоуменно вскинула тонкие брови.
— Что я собираюсь делать? Смотреть, разумеется!
— Смотреть, и только? Ты не будешь его исследовать, не попытаешься разобраться с двигателями, с их приборами, с энергетическими установками?
Саринома нежно улыбнулась ему.
— Ах ты, мой дикарь… Во-первых, двигатели и приборы — не по моей части… это могло бы заинтересовать керендра, да и то вряд ли… А во-вторых, разве технические устройства, — она скорчила презрительную гримаску, — могут рассказать о главном?
— Смотря что считать главным.
— Твои соотечественники слишком увлечены материальными благами…
— Конечно. У нас их так мало, — ввернул Блейд.
— Только ваша глупость, неуступчивость и жадность мешают иметь больше! Прости, лайо, но это так!
— Не извиняйся, дорогая, это я знаю и сам.
— Истинно разумные существа ищут другие ценности… Любовь, плотскую и духовную… покой и смену впечатлений, украшающих жизнь, словно вышивка — ткань… радости бытия… мудрость, наконец…
— А что ищешь ты? В данном случае? Что надеешься обнаружить в корабле этих селгов, мертвом уже тысячу лет?
На губах Сариномы по-прежнему играла улыбка, как будто ей приходилось растолковывать общеизвестные истины малому ребенку. В сущности, так оно и было, и Блейд не обижался на нее.
— Я хочу понять их взгляды на жизнь, лайо. Разве это не самое важное? Ты рассказал мне о селгах все, что тебе известно… все, что слышал в Хайре и Ратоне… Подумай сам, как они отличны от нас! Негуманоиды, покрытые шерстью… существа, лишенные инстинкта убийства… создавшие высокую культуру… Казалось бы, они могли достичь счастья в творчестве, в любви, в размышлениях — в том, что кажется столь естественным для нас, людей. Жить в радости на своей планете и, как это делаем мы, отправляться в странствия к звездам… ради любопытства и в поисках новых впечатлений… — Она сделала паузу. — А что мы видим на самом деле, лайо?
— Да, что мы видим? — повторил Блейд; этот разговор интересовал его все больше и больше.
— Они построили корабли и устремились в космос, чтобы помочь другим разумным существам. Это стало целью и смыслом их жизни! В этом они находили счастье!
— Хм-м… — странник нахмурился, задумчиво погладил начавшую отрастать бородку. — Разве нам, людям, не свойственны такие же благородные порывы?
— Отдельным людям, которых вы называете святыми, но не расе в целом. Ты же знаешь нашу точку зрения на этот счет.
Разумеется, подумал Блейд. Паллаты считали, что помогать дикарям — чем бы те ни размахивали, дубинкой или атомной бомбой — бессмысленно. Более того, безнравственно! По их мнению, знания не могли заменить мудрости, и в качестве партнеров по контакту паллатов интересовали лишь зрелые культуры, способные отличить добро от зла. Это прямо вытекало и из Закона о Невмешательстве, и из принятой у них классификации озинра, мыслящих существ.
Но сейчас Блейда интересовало не столько отвлеченное философствование, сколько более конкретные вопросы. Например, как долго Сари будет «смотреть» на звездолет селгов? Сколько времени она еще останется с ним? Он не решался спросить об этом напрямую.
— Итак, ты собираешься понять их взгляды на жизнь… Нелегкая задача! — заметил он. — Возможно, в корабле найдутся записи и что-то вроде книг… Тогда можно изучить их язык… прочитать, услышать…
Не оборачиваясь, он понял, что Саринома отрицательно качает головой.
— Анемо, лайо! Нет! Это слишком долго, и это не дает нужных результатов. Может быть, со временем наши специалисты и сделают это, но без меня. Мне доступно иное…
— Что? — спросил Блейд, затрепетав. Вдруг он понял, что вот-вот узнает о загадочном таланте своей возлюбленной.
Сари смолкла, и ему странным образом стало ясно, что размышляет она не о том, достоин ли доверия некий Ричард Блейд, дикарь с планеты Земля, а всего лишь о форме изложения своей мысли. Как сделать ее понятной человеку, чей разум был не столь гибок и совершенен, мозг — не так развит, жизнь коротка, а опыт таким ограниченным…
Внезапно она произнесла:
— Я попытаюсь войти в душу ттна… Понимаешь, милый? Попробую войти в нее, ощутить себя причастной к их расе, к их культуре…
— Как такое возможно? — Повернувшись, Блейд удивленно уставился на нее. — Я знаю, что можно проникнуть в сознание другого существа… подавить его или, возможно, слиться с ним, на время или навсегда… Но твой ментальный партнер должен быть живым! По крайней мере — живым! Тогда как селги…
Саринома прервала его, легонько коснувшись плеча.
— Не обязательно, милый. Видишь ли, когда я окажусь на корабле, среди стен, где они провели половину жизни, среди предметов, окружавших их, рядом с вещами, которыми они пользовались, в той привычной для них атмосфере… я… я… смогу как бы совершить путешествие во времени… не без помощи харра, конечно… Не надо думать, что я в самом деле вернусь в прошлое — я всего лишь сумею его как бы оживить… только для себя самой. Это очень нелегко, лайо, и отнимает массу энергии, но я умею делать такие вещи… Правда, нечасто.
— Это опасно?
— Да, если не знать меры своих сил. Но я знаю… Сай! Я знаю. Мое странствие к ним будет недолгим.
