Пространство за стенами оставляло впечатление четко распланированного хаоса. Радиальные улицы, прямые, вымощенные камнем, плавно подымались к срезанной вершине центрального холма, замкнутого кольцами широких бульваров. Эти тракты будто бы рассекали город на сотню примерно равных частей, застроенных с очаровательной беспорядочностью. Пристальный взгляд выхватывал то небольшие домики, круглые или квадратные в основании, с коническими или пирамидальными черепичными крышами, то особняки побольше, в два и три этажа, с лестницами и колоннами по фасаду, то настоящие дворцы с порталами и арками, богато украшенные резьбой; их купола венчали острые иглы шпилей. На пологой возвышенности в самом центре города стояло просторное, но сравнительно невысокое здание, к которому сбегалось большинство улиц — Храм Жизни.
Великая Брегга, древняя, как само Разрушение, обитель Матери-Заступницы и ее дочерей! В этом погибшем мире она казалась чудом, символом надежды и несокрушимой мощи степной страны. Блейд, однако, видел, что стены сложены из белого мягкого известняка, что большие резные ворота полированного дерева не выдержат удар тарана, что высокие башни и донжоны оплетены лианами, облегчающими подъем штурмовым отрядам, что перед стенами нет ни рва, ни земляного вала с палисадом, что здание на холме, источник жизни бреггани, не устоит и часа под натиском прорвавшегося в город врага. Брегга выглядела прелестно, великолепно, величественно, но то была столица, а не крепость. И защищали ее не стены и рвы, а только пять тысяч воительниц, знавших, с какой стороны надо браться за меч.
Дорога, по которой двигался отряд Идраны, миль за десять до города влилась в оживленный тракт, по которому в обе стороны циркулировали патрули, многочисленные телеги и повозки, а также караваны тяжело нагруженных сенаров. В Бреггу везли мясо, муку, вино, связки льна, камни и бревна на огромных подводах, слитки металла; обратно шли повозки с тканями, одеждой, глиняной посудой, сельскохозяйственными орудиями, мебелью. Глядя на это столпотворение, Блейд, отвыкший от городской сутолоки, не сразу понял, что столица бреггани невелика: периметр стен вряд ли превышал две мили и обитало тут не больше пятидесяти тысяч человек. Немного, конечно, но по сравнению с Хартрой город и в самом деле казался новым Римом.
Несмотря на обещанный Идраной кол, странник предвкушал, как сейчас переступит городские пределы и, миновав полукруглую арку ворот, окажется на оживленных улицах. Все могло обернуться не так плохо; если он предстанет перед советом Брегги и сообщит о надвигающейся с юга орде, к нему могли прислушаться. Даже сестры Меча, ибо опасность грозила всем, и сама Великая Мать не спасла бы бреггани от рабства и гибели! Только бы попасть в город и подобраться поближе к Храму…
Но Идрана не дала ему такой возможности. За двести ярдов от городской стены повозка свернула направо, к загородке из высоких, заостренных поверху бревен. Вокруг нее патрулировал десяток лучниц в коротких зеленых туниках; Блейд заметил, что у многих на груди было вышито изображение меча. Раскрылись ворота, заложенные снаружи на засов, и телега со скрипом покатилась по земле, покрытой мусором и нечистотами. Странник понял, что здесь держали сенаров; десятка три дикарей понуро сидели у изгороди, привалившись к ней спинами. Рядом с воротами грозным напоминанием торчал кол. Гладкий, шестифутовой длины, обильно смазанный жиром.
Блейд сошел с телеги сам; Нуг-Уна сбросили на землю и освободили от веревок. Две лучницы, повинуясь кивку Идраны, взяли его под прицел, но он, казалось, не собирался буйствовать.
— Этого, — Идрана кивнула стражам в сторону Блейда, — под замок. А мохнатого скота пустите в стадо.
Старшая охранница, округлив рот, уставилась на пленника; остальные лучницы разглядывали его с таким же удивлением. Несомненно, то был первый мужчина, которого они видели в жизни, странное и ужасное существо, ввергнувшее мир в катастрофу. Идрана прикрикнула на стражей.
— Ну, что вы разглядываете эту тварь? Сенар с облезшей шкурой… тоже невидаль!
— Я не сенар, — произнес Блейд, — я человек.
— Тем хуже для тебя, — Идрана кивнула в сторону каморок, лепившихся вдоль изгороди. — Пошел! Живо!
Странник наклонился — притолока низкой двери не доходила, ему до плеча — и шагнул внутрь. Лязгнул металл; его новая тюрьма, в отличие от хижины на берегу Орилы, имела замок. Несомненный признак цивилизации! В каморке царила темнота, и Блейд ощупал ладонями прочные бревенчатые стены и земляной пол. Нет, отсюда не убежишь! Он присел на корточки, потом лег на бок у порога; в этом закутке он даже не мог выпрямиться во весь рост.
Снаружи раздались шаги, потом в двери, в четырех футах от пола, раскрылось крохотное — только просунуть руку — окно.
— Блейд!
Это была Идрана. Странник молчал.
— Блейд, ты меня слышишь?
Он плотно сжал губы.
— Хорошо, можешь не отзываться, но запомни мои слова. Все сестры, которые охраняют загон, из клана Меча. Ни одна и близко не подойдет к этой двери! Есть будешь то, что останется после волосатых… то, что передаст твой вонючий приятель… — она сделала паузу. — Может, он все сожрет сам, но пять дней ты продержишься. Потом я снова приду, и мы поговорим. Видел кол у ворот?
Пять дней! Странник мрачно усмехнулся в темноте. Господь за неделю сотворил мир; неужели Ричард Блейд не выберется отсюда за половину этого срока? Нуг жив и сидит снаружи — вот что главное! Он прикрыл глаза, вслушиваясь в звук удалявшихся шагов. Раздался резкий голос Идраны, инструктировавшей стражей, потом ворота загона со стуком захлопнулись, и наступила тишина.
Но ненадолго.
Вначале Блейд уловил какое-то неясное бормотание и шелест; затем -взревывания и глухой стук, похожий на удары по дереву; наконец послышались яростное рычанье, топот и шум свалки. Это длилось минут пять, после чего странник услышал жалобное повизгивание и стоны — Нуг-Ун учил сородичей уму- разуму. Губы Блейда растянулись в улыбке; он привстал, согнув спину, и попытался растворить оконце. Дверка, однако, не поддавалась — видимо, была прикрыта снаружи на засов.
Вскоре рядом с его темницей раздалось сопение, и окошко открылось. За ним стоял Нуг, сжимая в огромной лапе неведомо откуда взявшуюся палку, вид у него был слегка взъерошенный.
— Как дела, приятель? — поинтересовался Блейд, ухмыляясь во весь рот.
Дикарь с отвращением сплюнул на землю.
— Плохие сенары. Драться с Нуг-Уном.
— Ну и?..
— Нуг-Ун отнять палку, бить плохих сенаров. Нуг-Ун показать им, кто вождь! Теперь плохие сенары бояться.
— Это хорошо, — сказал странник, поразмыслив, — Если Нуг-Ун прикажет, сенары нападут на женщин?
Его приятель грустно покачал головой.
— Нет. Они бояться Нуг-уна, но самок бояться больше. У Нуг-Уна -дубинка, у самок — острые палки.
— Нет, так нет, — вздохнул Блейд, распростившись с мыслью спровоцировать бунт и удрать в суматохе.
Нуг ухватил замок мощной дланью и дернул; дверь затряслась. Сенар радостно оскалился.
— Нуг-Ун ломать это, — он снова потряс дверь, — Блейд выходить и бежать. Бежать быстро! Злые самки не поймать!
— Нет, рано. Блейд и Нуг-Ун бегают лучше самок, но их острые палки летят еще быстрее. Подождем ночи. И не сегодняшней, завтрашней.
Он хотел действовать наверняка, а для этого требовалось понаблюдать за караульными.
Нуг в раздумье сморщил низкий лоб.
— Блейд говорить, Нуг-Ун — делать, — наконец изрек он.
— Найди щель в изгороди между бревен, — велел ему Блейд. — Такую, чтобы оттуда были видны городские ворота и дорога. Сиди там, смотри. Если увидишь пятерых женщин — столько, сколько пальцев у тебя на руке, -разгляди их внимательно. Может быть, там будут Вайала и Трайя. Тогда беги ко мне. Понял?
