сооружение к середине реки. Через час титанических усилий плот очутился на самом стрежне, откуда до левого и правого берегов было не меньше полумили. Блейд велел сушить весла и довольно усмехнулся: судно двигалось на юг со скоростью тричетыре узла, и ровная серебристая поверхность реки не таила ни опасных отмелей, ни перекатов. Наконец-то он почувствовал, что началось настоящее странствие!
Словно отмечая этот торжественный момент, уркхи испустили дружный громкий вопль. До сих пор, занятые нелегким трудом, они не обращали внимания на обстановку; теперь плавное движение захватило их. Речные воды, чуть покачивая, несли плот к югу, к краям обетованным; поскрипывали бревна, мелкие волны плескали о борта, свежий ветерок веял над хижинами, раздувал пламя костра, солнце сияло на синем кебе. Никто из уркхов не шевелил ни рукой, ни ногой, и все же они двигались — двигались быстрее, чем пешком по твердой земле! Это было великим открытием, восхитительным и невероятным! Только мудрому Лею, посланцу ахх-са, мог прийти в голову такой способ путешествия!
Мудрый Лей, усевшись на помосте, с благосклонной улыбкой принимал восторги своих подопечных. Крепкие руки Макдана и Биксби лежали на рулевых веслах, зоркий глаз Джи надзирал за порядком на палубе, Лейтон с помощником возносил истовые моления духам, женщины крутились у костра, запекая мясо на прутиках, ребятишки, столпившись на носу, как зачарованные глядели в воду. Жизнь была прекрасна и удивительна!
Она стала еще прекрасней, когда появилась малютка Зоэ с большим ломтем мяса на чистом листе и другим листом, на котором дымились свежеприготовленные клубни, похожие на бататы. За сестренкой стояла Вики с долбленым деревянным сосудом в руках — на случай, если Лей, Тот-кто-дает-волшебные- имена, захочет пить или сполоснуть руки.
Блейд принялся за еду, с любопытством поглядывая то на правый, то на левый берег. Впрочем, там не было ничего интересного: все та же травянистая прерия с рощами, окружавшими скалы, стада копытных да шумные утиные поселения в камышах. Полюбовавшись час-другой пейзажем, странник отправился в свою хижину отдыхать.
Он вновь появился на палубе уже глубокой ночью, когда Тич и Смити сменили предыдущую пару рулевых. Река купалась в серебристых потоках лунного света, слабо тлевший костер озарял плетеные стены хижин, пахло речной свежестью и мокрым деревом, темное небо с яркими светлячками звезд казалось бездонным. Блейд покопался в остывшей золе, вытащил кусок мяса и впился в него крепкими зубами. К рассвету плот пройдет миль шестьдесятсемьдесят, подумал он; может быть, тогда на горизонте покажутся эти проклятые хрустальные дворцы?
Рядом послышалось деликатное покашливание, и странник обернулся: за его спиной, перебирая резные фигурки на краях плаща, стоял Лейтон. Видно, старому шаману не спалось и он был не прочь поболтать.
— Ты можешь находить дорогу по звездам? — спросил Блейд, подняв лицо к небу.
— Да. — Старик пригладил косматые патлы и в свою очередь уставился вверх. — Вон тот зеленый огонь, что горит над самой крышей хижины, показывает теплые края, — он вытянул руку на юг. — А тот синий, как льды, восходит над краем равнины, откуда начался путь уркхов.
С минуту странник размышлял, потом снова начал задавать вопросы; ему хотелось выяснить, различают ли волосатые созвездья. Оказалось, что шаман знал по крайней мере три дюжины названий и мог показать в ночном небе Толстоногого Ку, Дубинку, Копье, Костер, Клык, Змею, Циновку и прочие атрибуты нехитрого быта уркхов. Блейд, удовлетворенный, кивнул, потом поинтересовался:
— Видел ли ты когда-нибудь яркие звезды, которые двигались бы очень быстро?
Колдун поскреб волосатую грудь.
— Быстро? Это как?
— Такая звезда пробегает по небу за половину или за треть темного времени, — пояснил странник.
Лейтон задумался, затем покачал головой.
— Нет, не видел. Много зим назад по ночам вверху загорался огонь с хвостом… большим широким и длинным хвостом, похожим на тлеющую ветку…
Комета, понял Блейд. Но никаких спутников, ракет, орбитальных станций! Либо здесь их вообще не было, либо их траектории не проходили над этими широтами.
Шаман вдруг хитро улыбнулся.
— Почему ты спрашиваешь, Лей? Ночные огни светят в шалашах небесных ахх-са, пославших тебя на землю. Ты должен знать, почему одни движутся быстро, а другие — медленно.
Разведчик положил руку на костлявое плечо старика, по-прежнему вглядываясь в небо. Он думал, что звероподобная внешность далеко не всегда является признаком глупости, как красота и телесное совершенство — ума. Этот старик, обросший волосами, сутулый и горбатый, был далеко не глуп! Настоящий гений среди своих соплеменников… во всяком случае, гений любознательности… точно, как его светлость!
— Как ты думаешь, много ли ахх-са живет на небе? — с улыбкой спросил Блейд.
— Неисчислимое множество, — уверенно ответствовал шаман. — Больше, чем зверей в степи, чем рыб в реке, чем гро в камышах!
— Правильно. И ахх-са делятся на множество племен, живущих в разных местах. Одни — ближе к вашей земле, другие — дальше. Никто не может пересчитать всех ахх-са и их стойбищ, которые лежат там! — Блейд вытянул руку к звездному небу.
— Значит, и ты Лей, не знаешь всех ахх-са?
— Конечно. Те, что послали меня, живут в дальних краях, и им почти ничего неизвестно о ваших ахх-са, которые смотрят сверху на края уркхов. Вот почему я спрашивал тебя о быстрых и ярких огнях в небе… Те ахх-са, что прячутся за ними, подлетают очень близко к земле — так близко, что могут рассмотреть каждую травинку.
Шаман покивал кудлатой головой.
— Я думал об этом, Лей. Здесь, у нас, горы и реки, деревья и звери… и мы сами, уркхи… Много всего! А наверху — одна пустота… Должно быть, ахх-са там скучно, и они спускаются вниз, чтобы поглядеть на нас, на ахх-лават.
Что ж, гипотеза не хуже прочих, решил Блейд, одобрительно сжимая плечо колдуна. Внезапно он ощутил теплое чувство ко всему этому волосатому народцу, еще только выходившему на тропинку, которая должна была привести его к сияющим высотам цивилизации. Уркхи не походили на злобных гобуинов Джедда, кровожадных убийц, ненавидящих нормальных людей. Скорее они напомнили страннику катразских хадров, волосатых четырехруких мореходов, с которыми ему удалось найти общий язык. Хадры скитались по океанским просторам — так же, как уркхи по своей степи; они любили подраться и посквернословить, но убивали лишь китов, а к жизни разумного существа относились с трепетным уважением… Как и эти древние охотники, хадры знали, что смерть соплеменника ослабляет команду. Кажется, эта истина была понятна всем волосатым, даже гобуинам, которые все-таки не резали своих… «Когда же она дойдет до людей? — думал странник. — Может быть, освободившись от звериной шкуры, человек потерял что-то еще, очень важное и ценное?»
Он снова взглянул на небо и похлопал шамана по плечу.
— Пойдем-ка спать, старина. Наступит утро, в мы увидим новые земли… И, возможно, через половину луны встретимся с вашими ахх-са…
Путь на юг продолжался больше двух недель. Река покачивала плот, неторопливо несла его все дальше и дальше, то разливалась широко, то становилась уже, когда к берегам подступали скалы, тесня водный поток. Постепенно начали исчезать хвойные деревья, сменявшись похожими на зеленые свечи тополями и белоснежными колоннами огромных берез. Возможно, то были не совсем тополя и березы, но Блейд не мог отличить их от земных и присваивал им знакомые имена — как и тем деревьям, которые напоминали ему дубы, ясени и тисы.
Потом стали появляться пальмы. Воздух значительно потеплел, ночью можно было спать, не прикрываясь шкурами, небо казалось выше, солнце — ярче. Теперь, на равнинах к востоку и к западу от реки уже не попадались стада косматых быков и местных лосей с развесистыми рогами, зато всевозможных антилоп было великое множество. Изредка Блейд замечал стремительно проносившиеся табунки животных, напоминавших лошадей, длинноногих голенастых птиц размером со страуса и стай каких-то мелких хищников.
