неподражаемы… Однако за работу! Не будем терять времени!.. Вот правый глаз этого господина… Хорошо, теперь проведем прямую линию и отсчитаем пятьсот метров… Так ли, лейтенант?..
— Совершенно верно!
— Ну, вот и готово!.. Не угодно ли вам проверить, доктор?!
Проверка была повторена с соблюдением самых тщательных предосторожностей. Потом Мориц провел через найденную точку вторую линию, под углом в двадцать пять градусов к первой.
— Теперь марш вперед, Катрин! — проговорил молодой археолог сестре. — Иди, не торопясь, по этой линии до тех пор, пока мы не дадим тебе знак остановиться.
Молодая девушка медленно пошла в указанном направлении, на каждом шагу оглядываясь, чтобы не потерять из виду своих компаньонов. Наконец Мориц дал ей знак. Мадемуазель Кардик остановилась и в этой точке всадила в землю заостренный кол: это место, согласно совету старого гебра, должно было служить исходной точкой для новых работ.
Когда спутники девушки подошли к ней, она, горя лихорадочным нетерпением, поспешила сделать первый удар киркой. Внутренний голос говорил девушке, что они наконец вышли на истинную дорогу, — и эта мысль наполняла ее радостным волнением.
— Да что с тобой, Катрин? Уж не околдовал ли тебя, в самом деле, этот проклятый лев? — ласково проговорил Мориц, заметив волнение сестры. — Доктор, посмотрите-ка у нее пульс; не найдете ли вы лихорадки?
— Если бы она даже и была, то это прекрасная лихорадка, которую я рекомендую всем моим больным, — сказал добрый доктор. — Ее называют лихорадкой энтузиазма, и счастливы те, которые ею болеют!
— Будет разговаривать! — нетерпеливо вскричала Катрин. — Иди, Мориц, за рабочими и распорядись переноской наших палаток и багажа!.. Что касается меня, то я ни за что не расстанусь более со львом. Я устраиваюсь здесь…
— Хорошо, хорошо… — отозвался Мориц. — Будем надеяться, что тебе не придется быть обманутой в своих ожиданиях, сестренка.
С этими словами молодой человек вскочил на свою лошадь и галопом удалился по направлению к прежнему лагерю. Вскоре он возвратился оттуда в сопровождении двенадцати рабочих, которые немедленно приступили к работам. Остальные люди прибывали мало-помалу; наконец явился и Гаргариди с багажом. Прибыв на новое место, почтенный лиценциат немедленно принялся за разбивку здесь нового лагеря, который к вечеру был окончательно готов…
Уже пять дней кипела на новом месте работа и непрерывные удары кирок эхом отдавались в окружающих Хамадан горах. Между тем результаты далеко не соответствовали энергии рабочих и желаниям археологов: за все время было найдено лишь несколько изломанных и стершихся от времени медалей. Мадемуазель Кардик уже подумывала о вторичной поездке к Башне молчания, для нового совета со своими друзьями, как вдруг перед ней однажды словно из-под земли вылез маленький Гассан.
— Точно черт… — смеясь, сказал лейтенант.
— Скажите лучше, точно ангел, прилетевший на крыльях! — весело возразила Катрин. — Ну, как здоровье Леилы?.. Как поживает твой господин, мой маленький Гассан? Надеюсь, что ты пришел оповестить нас об их посещении, милый вестник?..
— Да, ханум, господин и Леила уже находятся в пути и послали меня вперед, чтобы увериться, что они будут желанными гостями.
— Разве можно в этом сомневаться?! Я сама иду им навстречу… Сопровождай меня, Гассан, чтобы я не сбилась с дороги!
Мадемуазель Кардик удалилась вместе с мальчиком и вскоре встретила старого мага и молодую девушку, неторопливо ехавших на двух прекрасных белых ослах, покрытых богатыми попонами. Видя спешащую навстречу им хозяйку, гости сошли на землю. Молодая девушка обняла прекрасную Леилу и высказала прибывшим свою живейшую радость и благодарность за их посещение. Из-под своих густых, белых бровей старый маг с видимым удовольствием смотрел на молодую иностранку и казался тронутым ее грацией и веселостью.
После первых приветствий сестра Морица поручила занимать старого гебра брату, а сама повела гостью в свою палатку, чтобы избавить не привыкшую к мужскому обществу Леилу от всякого стеснения. В палатке молодые девушки вступили в продолжительную дружескую беседу, которую прекратили лишь тогда, когда маленький Гассан заявил, что Гуша-Нишин собирается в обратный путь и спрашивает Леилу.
Когда гости удалились, мадемуазель Кардик осведомилась о поведении старого гебра. Ей сказали, что Гуша-Нишин с таинственным видом прошел по линиям раскопок, держась рукой за бороду и бормоча странные слова на непонятном языке.
— Он был доволен тем, что увидел? — спросила молодая девушка.
— Он не удостоил нас своей беседой, — недовольно сказал лейтенант. — Из ваших рассказов я сделал заключение, что старик этот — серьезный человек, но теперь я вижу, что это просто шарлатан.
— О, мессир лейтенант, не думайте так дурно о старом маге!.. Одна почтенная борода его может внушить уважение…
— Борода, без сомнения, превосходная, мадемуазель, но верьте моему опыту, — этот почтенный человек себе на уме!..
— Что касается меня, — проговорил Мориц, — то и мне Гуша-Нишин сегодня не понравился. Я испытываю сильное желание оставить эти раскопки и вернуться к моему первому плану…
— О, прошу тебя, Мориц, не делай этого, подожди!.. — вскричала молодая девушка умоляющим голосом. — Чтобы удостовериться в тщетности наших поисков, нужно некоторое время… Обещай мне еще десять дней серьезной работы, и если в течение этого времени мы ничего не найдем, я уступлю…
Не успела молодая девушка произнести этих слов, как вдали показалась фигура доктора Арди, в сильном волнении бежавшего из траншей.
— Победа!.. — кричал он прерывающимся голосом. — Сюда!.. Идите скорей!.. Бегите же!..
Молодые люди бегом бросились к месту раскопок, не веря неожиданному счастью. Но сомневаться было невозможно: из земли виднелся кирпичный зубец. Это стена, оборонительная стена!..
Словно туманом застлало глаза Морица, его сердце сильно забилось, и молодой археолог готов был упасть. Не менее возбужденная, его сестра схватила один из инструментов и с блестящими глазами, с раскрасневшимися щеками начала счищать землю, покрывавшую древние стены: вскоре она открыла глазированную поверхность, о которую сталь инструмента скользила. Тогда, бросив кирку, девушка взяла мокрую губку и принялась обмывать глазурь. Через несколько секунд показалась бледно-желтая полоса, а вверху ее — замечательный по свежести колорита зеленый пальмовый лист. Катрин продолжала свою работу, и вслед за листом на свет Божий выглянуло изображение белой маргаритки на ярко-красном поле. Наши герои испустили крик радости. На минуту в глубине траншеи продолжался концерт радостных восклицаний, поздравлений и горячих рукопожатий. Эта минута вознаградила Кардиков за все перенесенные труды и опасности.
— Здесь! здесь!.. — повторяла молодая девушка с влажными глазами. — Итак, вот эти стены, описанные Геродотом, которым удивлялись в древности!.. По твоей милости, дорогой брат, мы увидим их собственными глазами, и тысячи людей будут вновь ими любоваться…
— Да здравствуют Мориц и Катрин Кардик! — с энтузиазмом вскричал лейтенант.
— Да здравствует лейтенант Гюйон и хаким-баши! — смеясь и в то же время плача от радости, сказал Мориц.
— Честь и слава этому бедному, нами оклеветанному, Гуша-Нишин! — прибавила молодая девушка. — Но возобновим, господа, работу… Я не успокоюсь до тех пор, пока не увижу всю стену… Что, если это не одна из семи стен Экбатаны, а просто какой-нибудь водоем, какая-нибудь другая постройка?!..
— О, я дрожу от этой мысли!..
Работа закипела. С величайшими предосторожностями, чтобы не повредить эмали, труженики начали разбирать кирпичи, соединенные между собой твердым, как алмаз, цементом. Таким образом, мало-помалу, в течение пяти дней упорного труда было добыто, вытащено из земли, снабжено надписями, пронумеровано и упаковано в большие корзины около трех квадратных метров стены.
Особенно драгоценную находку представлял один фриз, изображавший охоту на львов. Жесты
