Волчица протяжно вздохнула и закрыла глаза.
– Конечно, ты права, они не могли его испугаться. Но это и не война.
Кена задумалась. Она не так много видела за свою жизнь, но про оружие и солдат знала почти все. Жизнь на полигоне, где испытывалась новая военная техника, общение с солдатами, которые иногда давали ей еду и одежду, научили девушку многому.
– Нам обязательно нужно выяснить, что там происходит. Ты, Тука, ходишь везде и, наверно, уже знаешь. Жаль только, что ты не умеешь говорить, тогда бы все мне рассказала. А раз ты не умеешь говорить, мне придется пойти самой и посмотреть, что там происходит.
Кена погладила волчицу по голове.
– А вдруг все-таки они испытывают какое-то новое оружие? Но тогда зачем нужно столько солдат? Они же вокруг буквально кишат. Если так пойдет и дальше, то могут и нас с тобой найти. И тогда мне точно не миновать черного камня. Жрецы говорят, что это легкая смерть, и ты как будто живым попадаешь на небо. Только почему-то еще ни один жрец сам не лег на камень. А моих родителей они отправили на небо…
Кена замолчала, на ее глазах появились слезы.
– Камень их съел и не подавился, осталась только пыль. И они исчезли, словно и не были никогда…
На самом деле Кена своих родителей почти не помнила, в памяти от матери остались светлые волосы и добрые глаза. А от отца сильные руки, покрытые грубыми жесткими мозолями, и ощущение, что он ничего не боится. Когда в дом пришли жрецы и солдаты, Кена была в роще, она там гуляла, играла в свои куклы, сделанные отцом из соломы, и мечтала о том, как станет взрослой. Это ее и спасло.
Девушка до сих пор не знала, почему жрецы решили, что отец и мать должны быть принесены в жертву камню. Возможно, что-то не так сказал отец, а возможно, кому-то из односельчан захотелось пожить в их большом доме?
Доносы были распространены в деревне, как и повсюду, а жрецы не очень-то разбирались, кто и в чем виноват. Они говорили, что камень, а значит бог, сам во всем разберется.
С тех пор Кена пряталась, пещера была для нее не первое жилье, до этого девушка жила в роще около деревни, пока ее как-то не увидел староста. Он дал ей кусок хлеба и погладил ласково по голове.
А на следующий день в лес пришли все жители деревни, с ними были жрецы, они искали Кену, чтобы отвести к черному камню. Девушка успела убежать и долго бродила по всему полигону, прежде чем поселилась в этом овраге. Здесь было не так уж плохо. Солдаты, охраняющие склады, иногда давали ей продукты и одежду. Временами она и сама забиралась в склады и тогда брала все, что ей нравилось.
Кена знала в округе все тропки и укромные места, склады и как туда можно было забраться. Туку она нашла случайно, еще маленькой. Мать-волчицу убили солдаты, когда та случайно оказалась у них на пути. Потом они нашли волчью нору и перебили всех волчат. Только Туку солдаты не нашли, потому что она пряталась в самой глубине, и пули не настигли ее, потому что ее братья и сестры закрыли щенка своими мертвыми телами.
У Кены с волчицей была одинаковая судьба, обе были сиротами и стали подругами. Кена вздохнула и легла рядом с Тукой, прижавшись к теплому боку.
Когда-нибудь они обе умрут – или от пули, или от черного камня. Ничего другого их впереди не ждало и не могло ждать на полигоне. Девушка знала это и относилась к своему будущему спокойно. Что должно произойти, то и произойдет. Разве она может изменить что-нибудь в этом мире? Этот мир сам по себе, а бродяжка сама по себе. Кена вздохнула.
А может быть, солдаты ищут все-таки этого человека? Может быть, они действительно боятся, что он уничтожит черный камень? Но это же невозможно…
Правда, парень сказал, что знает какой-то способ. Может быть, он действительно его знает? Кена встала и потянула волчицу за густую шерсть.
– Тука, поднимайся, мы должны найти этого человека. Он, конечно, странный, но если воин хочет уничтожить храм Багра, мы должны помочь ему. Он же не знает, где находится этот проклятый камень и как к нему пройти, а мы с тобой это знаем. Вставай, Тука, вставай! Не будь такой ленивой, без тебя я его не найду…
Верховный жрец был растерян и зол. Все получилось совсем не так, как он рассчитывал. Магия не помогла ни ему, ни лучшим его жрецам. Они не смогли почувствовать и обнаружить разрушителя, у которого как будто не было никакого излучения, словно он был невидимкой среди этих бескрайних степей. И разрушитель как будто заранее знал все, что против него предпримут.
Офицер, кого верховный жрец назначил руководить операцией, был абсолютно уверен в успехе. И действительно, сначала все получалось так, как он планировал. Разрушителю не оставили ни одной возможности спастись, его обложили со всех сторон, оставив только одну возможность – идти вперед.
Чтобы он не мог свернуть, солдат расставили со всех сторон – и сзади и сбоку, и вместе с ними, чтобы не дать разрушителю воспользоваться магией, шли жрецы. Впереди разрушителя ждало минное поле, где мины были поставлены так густо, что даже мышь не смогла бы пробежать.
Но все провалилось, а результат был ужасен.
Жрецы и солдаты сами погибли на этом поле, а разрушитель исчез, если он вообще когда-нибудь существовал.
Но если его не было, то кто убил Брика, отрубив ему голову? Кто убил солдат, да так, словно нападавший убивал мечом, оружием, которое никто в современном мире не воспринимал всерьез. Верховный жрец содрогнулся от воспоминания о голове Брика, глядящей на него мертвыми пустыми глазами.
Мечом? Неужели миф о том, что когда-нибудь на эти земли вернется воин, погребенный в кургане, правда?
Как там было сказано? Когда снова проснется тьма и начнет распространяться по земле зло, тогда он восстанет и поведет людей в последний бой…
Господи, какая чушь! Он упал на колени перед статуей.
