знаками и темными, неразличимыми фигурами внутри. Кто бы там ни ехал, их это явно не касалось.
Следующий пост — двумя кварталами ниже по улице — оказался точно таким же. Только стояли там уже не чистильщики, а вояки. В остальном тоже самое полное равнодушие… Впрочем, нет, не полное. Один из армейцев, кажется лейтенант — в темноте было трудно разобрать знаки различия, — помахал нам рукой. Наш шофер, не дожидаясь приказа, послушно мигнул в ответ фарами.
И все.
Что это за оцепление такое? Тут же не то что беглый чистильщик со товарищи, целый полк мимо пройдет, а никто и не заметит.
Я машинально потер лоб. И тут же ухватился за наваренный над дверью поручень, когда машина тяжело полезла на каменистую насыпь и выбралась на бывшее Копейское шоссе. Дорога здесь была более или менее ухоженной, и я позволил водителю поднять скорость до шестидесяти километров в час. А больше, судя по натужному реву и непрерывному дребезгу, эта развалюха и не потянула бы.
Зона оцепления осталась позади. Слева редкими вкраплениями тусклого света раскинулась промзона. Справа все еще были заметны отблески шарящих по стенам фонарей. За спиной — город. А впереди из темноты серой лентой проступала опутанная лучами многочисленных прожекторов бетонная стена. Черными прямоугольниками теней обозначились тянущиеся в ночное небо пулеметные вышки, с двух сторон обступившие матово поблескивающий прямоугольник ворот…
Естественно, наглухо закрытых.
Я вздохнул, затылком чувствуя вопросительный взгляд Ирины и откровенно оценивающий — Хмыря. Похоже, начиналось самое интересное.
Итак. Проведем подсчеты…
Человек десять на стене, трое или четверо в контрольном бункере плюс двое на вышках за пулеметами. Итого — пятнадцать-шестнадцать. И еще примерно столько же патрулируют ближайшие участки периметра и в случае тревоги успеют добраться до ворот минут за пять. Всего, значит, около тридцати.
Три десятка солдат… Слишком много для нас троих. Чересчур много… Но я не собираюсь играть с ними в перестрелку.
Ведь не собираюсь?..
— Стой, дурак! Врезаться захотел?!
Противный визг несмазанных тормозов. Я едва не клюнул носом, успев в последний момент уцепиться за поручень. За спиной что-то с металлическим грохотом посыпалось на пол. Я не стал выяснять, что именно. Не стал и разбираться с водителем, чуть было на полной скорости не протаранившим стальную створку ворот. Просто вылез из машины и встал рядом, держась так, чтобы свет прожекторов не слепил глаза.
На ближайшей вышке возбужденно переговаривались солдаты. Я спокойно ждал, почти физически ощущая холодные взгляды нацеленных на меня стволов. Лишь бы они не начали стрелять. Лишь бы только не начали…
Впрочем, я был почти уверен — не начнут.
Сначала попробуют арестовать.
Я ждал.
В круге света одного из прожекторов показались сапоги. Потом ноги. Спина. И наконец спускавшийся с вышки человек спрыгнул на землю. Я шагнул ему навстречу.
Человек остановился в нескольких шагах и вытянул шею, подслеповато вглядываясь в мое лицо.
— Суханов, ты, что ли?..
— А разве не видишь? — Я чуть повернулся навстречу свету, одновременно щурясь, чтобы не встретиться взглядом с пламенным глазом прожектора.
— Вижу. Что ты здесь делаешь?.. — Капитан Дмитриев смущенно повел плечами, явно чувствуя себя не в своей тарелке. — Алексей, ну ты же понимаешь… Я должен тебя задержать. Сдай, пожалуйста, оружие.
— Да пожалуйста. — Я пожал плечами, вытащил из-за пояса пистолет. Подкинул его, перехватив за ствол, и рукояткой вперед подал капитану.
Дмитриев шагнул ко мне, опасливо протягивая руку.
— Хорошо… — Он явно ожидал, что я буду противиться, просить, уговаривать, напоминать про старую дружбу. И теперь испытывал заметное облегчение.
Я покорно позволил ему забрать пистолет и повернуться ко мне спиной. После чего грустно вздохнул. И рванул из-под рубашки кинжал. Тягучие щупальца тьмы незримыми нитями стегнули обиженно взвизгнувший воздух.
— Стоять!.. Всем стоять!.. — Матово блестящее лезвие подрагивало в считанных миллиметрах от шеи застывшего на месте капитана Дмитриева. Того самого, которому я когда-то спас жизнь… И который в свое время спас жизнь мне.
На вышках и на стене беспокойно зашевелились солдаты. Я видел их — нечеткие серые силуэты, кажущиеся почти белыми на фоне бездонной черноты затянувшего все небо тумана., Этот туман спрятал в себе еще минуту назад мерцавшие над головой звезды. В нем утонули даже многочисленные огни оставшегося позади города. Осталась лишь тьма, кое-где разбавленная редкими искрами света, прячущимися в черно-белых человеческих силуэтах. При каждом шаге под ногами взвихрилось неопределенно-серое марево. Словно придонная муть в воде застоявшегося пруда.
Чудовищная в своей ирреальности картина. Бредовый сон.
— Стоять!..
Толкнув в спину, я заставил своего заложника шагнуть вперед… Какая светлая у него аура. Белая, практически без единого пятнышка черноты. Как он при своей работе, ежедневно видя смерть и держа оружие в руках, ухитрился сохранить в душе свет?
Тогда как я…
Чернота, разбавленная немногочисленными тусклыми прожилками света. Колючий черный лед, царапающий зрачки изнутри. И черный, чернее даже неба, хищно вытянутый силуэт в руке. Смазанный. Нечеткий. Размеренно пульсирующий в такт ударам невидимого сердца.
Шаг. Второй. Третий… Теперь можно немного расслабиться — если вояки на стенах не начали стрелять в первые же секунды, не начнут и сейчас. Лишь бы только какой-нибудь парень не возомнил себя снайпером… Вон тот, например, умник что делает?..
— Стоять!.. Брось оружие!.. Брось сейчас же! — Тягучие, ничего не означающие, бесполезные звуки.
Выхватив из рук покорного капитана свой пистолет, я направил его вверх, целясь в туманно-серый силуэт. Автомат в руках солдата казался смазанной полупрозрачной тенью. Мое оружие выглядело точно так же. На мгновение мне даже показалось, что я вижу пули в обойме, сквозь рукоять и собственную ладонь — шесть тусклых расплывчатых искорок серебра.
Немыслимо. Никогда не видел ничего подобного. Даже не представлял, что такое вообще возможно…
Я продолжал идти, толкая в спину послушно переставляющего ноги Дмитриева. Вперед… Вперед, к неопределенно-бесцветному зеву контрольного бункера. Где-то там, внутри, прячется открывающая ворота красная кнопка… Сколько шагов осталось?.. Двадцать… Десять… Пять…
Ненавидящие взгляды солдат иглами черного льда кололи тело.
Я не оглядывался.
Пряча меня от всевидящих глаз затянувшей все небо тучи, над головой появилось бетонное перекрытие контрольного бункера. С каждым шагом проваливаясь на невидимых ступеньках, я вполголоса чертыхнулся. Спрятал кинжал. И неожиданно понял, что взмок как мышь. Рубашка прилипла к телу. По щеке, перебираясь на шею, лениво ползла капля пота. Еще одна нахально повисла на носу. Я смахнул ее, но она появилась снова. Поморщившись, я рукавом вытер лицо.
Проклятая духота…
Я думал, в бункере будет полно солдат, но тут мне повезло. Внутри оказался только один дежурный — средних лет вояка с сержантскими нашивками на небрежно закатанных рукавах рубашки. На перекинутом через плечо ремне стволом вниз болтался автомат. Сержант встретил нас настороженно-изучающим взглядом, но за оружие хвататься пока не спешил.
