Он был не менее удивлен.
— А где вся мебель?
— Какой смысл держаться за дряхлую кушетку и пару скрипучих стульев? — весело сказала Уэнди. — Вот я и избавилась от них, пока мной не овладели сентиментальные чувства и я не передумала. Правда, Мак, я сама не знаю, откуда у меня взялись силы, чтобы сделать это.
Ее шутливый тон не вызвал на его лице улыбки.
— Какая-нибудь неудача? — осторожно спросила она.
Он покачал головой.
— Мы сделали все, что могли на данный момент.
— Тогда хорошо, что я так быстро управилась. Думаю, сегодня я закончу, поэтому, если ты хочешь купить билет на завтра…
— Я как раз и пришел, чтобы поговорить об этом.
Его тон напугал ее. Уэнди бережно завернула хрупкую стеклянную игрушку в бумагу. Ее руки так сильно дрожали, что она не решилась взяться за следующую. Она почувствовала, как у нее сдавило грудь.
— Ну что ж, — сказала она, стараясь не допустить в голосе неверные нотки. — Может, ты присядешь…
Мак обвел рукой пустую комнату.
— Я должен был поговорить с тобой раньше, чем ты совершишь такое. Сожалею, Уэнди.
— Сожалеешь о чем? — Ее страх постепенно уступал место отчаянию.
— Если ты не вернешься со мной в Чикаго, что ж, я пойму.
Остатки страха обернулись вспышкой гнева.
— То есть ты не хочешь, чтобы я вернулась! Черт возьми, Мак, я только что избавилась от всего, что у меня было, и ты… ты так поступаешь со мной? — Оттого, что она говорила таким высоким и пронзительным голосом, у нее заболело горло. Дело было не в вещах, а в том, что он отталкивает ее…
— Конечно, я хочу, чтобы ты поехала. — Это прозвучало очень сухо.
Ради Рори, напомнила она себе, а не ради нее самой. Как все ужасно просто.
Ей хотелось крикнуть ему: «А как же прошлая ночь?»
Ответ на вопрос был слишком очевиден. Прошлой ночью он колебался, разрываясь между физическим желанием и сознанием того, что действовать под его влиянием было бы глупо. Но Уэнди заставила его забыть о здравом смысле. И он, очевидно, понял — по той готовности, с какой она пошла навстречу его желанию, — что она любит его, и перспектива его ужаснула.
Она покачала головой. Нет, она не желает, чтобы он заговорил об этом.
— Прежде мне никогда и в голову не приходило, — сказал Мак, — до вчерашнего ужина, — что здесь у тебя была собственная жизнь, полноценная, интересная жизнь, с которой ты не хотела бы расставаться. Жизнь, которой я вынудил тебя пожертвовать.
Его ответ так напугал Уэнди, что у нее пересохло во рту. Неужели Мак действительно верит в то, что говорит?
— У меня не было работы, Мак. Жизнь, которую я покинула, не много обещала.
— Но такое положение дел не длилось бы вечно, так ведь? — спокойно парировал он. — Тебе, можно сказать, предложили работу прошлым вечером, и еще одно предложение было в полученной тобой почте.
Она на мгновение наморщила лоб, но потом вспомнила о письме Джеда Лэндерса, ее бывшего босса. Она оставила его на журнальном столике, чтобы не забыть позвонить ему сегодня. Мак, очевидно, видел его.
— И очень хорошее предложение, — рассуждал он. — Но ты уже связала свою жизнь с моей, и когда ты вернулась и увидела, что ждало тебя здесь, было уже поздно. — Его голос был нежен. — Маркетинг — это ведь для тебя не просто работа, да, Уэнди? Это талант, который нельзя загубить.
Что-то было не так, но она не могла понять, что.
— Мой талант — если ты так это называешь — совершенно не интересовал тебя несколько дней назад.
— Я не понимал, как это важно для тебя. Мне следовало выяснить это, но я не потрудился. Мне казалось, что тебе достаточно Рори.
— А ты не думаешь, что мне самой следует это решить? — Она сделала глубокий вдох. — По крайней мере постарайся быть честным, Мак. В чем, в конце концов, дело?
Он так долго колебался, что она подумала, он уже не ответит. Наконец он сказал:
— Я кое-что уразумел, Уэнди. Мы можем отдать Рори все, что у нас есть, но, если мы при этом не будем чувствовать себя счастливыми, это не годится.
Как тактично он дает понять, что несчастен, подумала она. И как это похоже на Мака.
— Тогда нечего больше обсуждать. — Ей с трудом удалось говорить спокойно. — Спасибо за откровенность.
Он кивнул.
— А как быть с Рори?
— Я еще не думал об этом. Но лучше расстаться сейчас, чем через несколько лет, как по-твоему?
— Пожалуй, так. Но разве это не помешает удочерению? — Каким несчастным он, должно быть, чувствует себя, подумала она, подвергая риску будущее ребенка этим разводом вдобавок к их фиктивному браку.
— Я не знаю. — Он прочистил горло. — Думаю, мы могли бы вместе опекать ее.
Я этого не выдержу, подумала Уэнди, постоянно видеть его и каждый раз с новой силой сознавать, что ты ему не нужна. И все-таки главное — Рори.
— Или ты мог бы позволить мне привезти ее обратно сюда и сделать вид, что ничего не было.
— Уэнди…
— Мак, мы вернулись к тому, с чего начали, не правда ли? За исключением того, что я теперь более серьезный соперник, если дело дойдет до суда. Я могу использовать против тебя твои собственные средства. Не лучший вариант для тебя.
— Совсем не лучший, боюсь. — В его голосе не было вызова, только печаль.
Все же это причинило ей больше боли, чем она хотела признать. Уэнди отвернулась.
— Мне надо подумать об этом. О том, что будет лучше для Рори.
— Мне жаль, Уэнди.
Она слышала, как он направился к двери.
— Подожди, Мак!
Она сняла кольца, подарок Элинор, и с такой силой сжала их в ладони, что от камней остались полоски на ее коже. Она надела их, преисполненная надежды, и носила их с растущей уверенностью в будущем, но теперь от этих чувств осталась лишь горстка пыли. Она протянула ему кольца.
— Скажи своей матери, что я сожалею, что ее план не удался.
Мак взял кольца и подкинул их на ладони.
— Моя мать? А при чем здесь она?
Уэнди отвернулась, стараясь сдержать слезы. Нет, она не даст волю слезам — по крайней мере, пока он не уйдет.
— Но ведь это была ее идея, разве нет? Устроить замечательную семью для Рори?
— С чего ты взяла?
Она пожала плечами.
— Она ведь была в курсе всех твоих планов.
— Конечно, была. Я рассказал ей обо всем в ту самую ночь, когда привез тебя в Чикаго.
— И она подталкивала тебя на каждом шагу, так? Я как-то слышала, ты говорил ей, что работаешь над этим, и при этом ты очень сердился. — Внезапно Уэнди поняла, что именно он говорил, и оттого ей сделалось еще хуже. — Что ты говорил ей, Мак?
— Что собираюсь жениться на тебе.
Она мысленно взвесила его слова, пытаясь найти в них что-нибудь утешительное. Но, пусть это и была его идея, а не Элинор, здесь присутствовали холодный расчет и логика. Какая разница, когда именно он
