пользовавшийся его услугами. Я позвоню и узнаю, нельзя ли прислать сюда кого-нибудь другого. Ладно?
— Ладно.
Гарт повесил трубку до того, как Страус успел опять попросить его не предпринимать ничего самому. После ухода Дженкса они с женой решили начать беседовать со студентами из списка. «Кто-то, — как подумали они, — что-нибудь интересное да скажет. А если нет, то сидеть сложа руки и ничего не предпринимать все равно невыносимо». Гарт позвонил жене в магазин.
— Я просто хотел услышать твой голос. И сказать, что люблю тебя. Я поговорил с Лойдом. Он попытается заменить нашего глупого приятеля. Наконец-то позвонил Мартин, полный извинений, и сказал, что специально не встречался с нами. Я посоветовал ему позаботиться о Линде. Мы выживем. Она с тобой?
— Да. Составляем план торговли. И праздничный обед. Мартин нашел новую работу.
— Он сказал. Потому и звонил. Он считал, что не может встретиться с нами до тех пор, пока не вернется к нормальной жизни. Значит, праздник будет отмечаться.
— Для них. Но не для нас. Когда придешь домой?
— Около пяти. Ты уже вернешься?
— Конечно.
Сабрина в середине дня зашла домой, чтобы позвонить в Лондон.
— Николс, это Стефания Андерсен. От вас давно ничего не слышно.
— О, дорогая Стефания, я хотел написать вам. Ваша дорогая сестричка была бы довольна. Все прекрасно.
— Конкретнее, Николс.
— Мы купили на аукционе фаэтон и позолоченные часы, о которых вы говорили. И еще шифоньер из…
— Николс.
— Да, Стефания.
— Что вы продали?
— О, продали? В это время торговля идет не очень…
— Никакого затишья в это время года нет, Николс. За кого вы меня принимаете? Сейчас самый сезон для наших клиентов. Что с вашим собственным магазином?
— Мы… справляемся.
— Благодаря Амелии?
— Моя дорогая Стефания, вы говорите точно как Сабрина. Вы меня очень расстроили такими воспоминаниями.
— Николс, может, вы позвоните Брайану?
— Нет, нет, Стефания, не нужно. Мы продали французские часы, те, что с ангелами, если помните, и обе вещи, привезенные вами с аукциона Клинтона. И еще я выставлю секретер Георга Пятого и новый загородный дом леди Старгрейв.
— Сколько получили за часы?
— Три тысячи.
— Можно было продать за четыре. А за клинтоновские вещи?
— Двадцать три тысячи за обе.
— Великолепно! Не могу поверить, что вы скрывали это от меня.
— Нет, дорогая моя, конечно нет. Это должно быть сюрпризом. Но вы вынудили меня признаться. Как я могу что-то скрывать от вас, даже если это и втемяшится мне в голову? Сидни Джонс заглядывает мне через плечо каждый день. Кстати, он спрашивает, когда вы вернетесь.
— Скоро. Я очень нужна сейчас?
— Конечно, дорогая Стефания. Ведь последнее решение насчет «Амбассадора» зависит от вас. Оливия недавно говорила, что вы так напоминаете ей Сабрину, что она хотела бы видеть вас здесь, и мы могли бы… О, как ужасно это звучит. Совсем не так, как из уст Оливии…
— Да, Николс, я знаю. Оливия умеет делать ужасные заявления абсолютно спокойно.
— Боже, Сабрина действительно так подробно рассказывала о нас.
— Часто.
Я могу прекратить это, подумала Сабрина, как только вернусь, сразу скажу им правду. Они с Николсом поговорили о ее декабрьской декорационной комиссии. Она дала указания по поводу двух аукционов и торговли с Беттиной Старгрейв. Теперь Николс ее выслушал. Он больше не относился к ней как к необразованной провинциалке, которую можно легко отодвинуть в сторону. Наконец Сабрина повесила трубку, но перед тем, как войти в столовую, задумалась и села. «Как только вернусь, сразу скажу им правду. Но как я смогу это сделать? Как я смогу рассказать родителям или кому-либо еще, что я Сабрина, если не хочу, чтобы Гарт знал об этом? Если кто-то узнает, хотя бы один человек, информация неизбежно достигнет его ушей».
Сабрина встала и начала ходить по кухне, нервно обхватив себя руками.
'Я не могу сказать Гарту правду. Никому не могу сказать.
Но если я утаю истину, то останусь Стефанией Андерсен на всю жизнь. Сабрина Лонгворт умрет. Конечно, так оно и есть. Мы все были на ее похоронах. О, Стефания, посмотри, что мы наделали…'
Глава 19
Утром 20 ноября выпал снег. Свет струился словно шепот, предупреждающий о том, что ждет впереди. Небо было стальным, низко нависало над садом, над черными ветвями деревьев, запорошенных снегом, и над кустарником, напоминавшим паутину. Гарт возился с печкой. Сабрина пыталась отыскать пропавшие перчатки. Пенни и Клифф осторожно шагали по дорожке перед домом, восхищаясь собственными следами.
Когда они ушли, Сабрина приблизилась к окну и стала допивать кофе. Сад превращался в гобелен из травы и хризантем, пробивавшихся сквозь снег; белая улица была разрисована темными полосами от автомобильных шин. Мелкий снежок опускался на крыши, трубы и карнизы. Легкий ветер шевелил ветви деревьев. То и дело с них с легким вздохом падали хлопья снега.
Зима. Менялись времена года, а репутацию Гарта восстановить так и не удавалось. Сабрина помогала, оставаясь рядом с ним, крутясь в колесе социальной жизни. Теперь различные приглашения приходили — по почте в таких же количествах, как в Лондоне. Но беседы со студентами из списка еще не начинались. Они очень счастливы сейчас. Любовь, жизнь вместе, без возвращений к тому времени, когда Сабрина приехала из Китая. Доверие, радость, счастье. «Потому что моя сестра мертва».
Сабрина отвернулась от белого мира за окном и прошла через дом на кухню. Она могла бы отодвинуть правду на задний план и начать думать понемногу о возможных способах остаться с Гартом, как будто правда могла быть частью прошлого, не имеющего ничего общего с настоящим.
Самообман. Она обещала себе никогда не делать этого. «Потому что я не воспользуюсь смертью моей сестры».
Сабрина не могла изменить это, даже если бы ей удалось забыть обо всем. «Когда-нибудь, в самый неожиданный момент, это снова всплывет и уничтожит нас».
Зазвонил телефон. Это звонил Гарт из университета.
— Мой календарь напомнил мне, что в декабре у меня заседание в, Нью-Йорке. Ты можешь договориться с Мэйдлин насчет поездки? Я хочу взять тебя с собой.
— Когда в декабре?
— Третьего. На три дня. Я попрошу Вивьен взять Пенни и Клиффа к себе. Мы же заботились о ее детях. Поедешь?
— Да, хотелось бы.
Как странно, что он позвонил именно сейчас, когда она напоминала себе, почему должна уехать.
— А что, если я слетаю оттуда в Лондон по делам? Пауза длилась довольно долго.
— Конечно. Возьмешь меня с собой?
— Нет. Я хочу поехать одна. «Потому что я не вернусь».
— Если хочешь, конечно, поезжай одна. Сколько времени займут твои дела?
