— Сердце колотится, — произнесла Стефания.
— И у меня, — отозвалась Сабрина.
Утром они оделись — каждая в одежду другой. Стефания в темно-синий костюм с красной оторочкой, а Сабрина в коричневый костюм и белую блузку Стефании. Две верхние пуговицы блузки она застегивать не стала, Стефания с робкой улыбкой исправила упущение.
Они еще раз перебрали содержимое сумочек и кошельков друг друга, проверили паспорта, авиабилеты. В последний раз постояли перед зеркалом.
— Я себя так странно чувствую, — заметила Стефания. Сабрина только кивнула, разрываемая чувствами нетерпения и утраты, которую она впервые ощутила среди орхидей в Сянтане. Они принялись упаковывать чемоданы.
— Ой! — воскликнула Стефания. — Совсем забыла! Она торопливо сняла с пальца обручальное кольцо и подала его Сабрине. Рука Стефании дрожала.
— Я ни разу в жизни его не снимала, — сказала она. Сабрина коснулась пальцами ее руки, принимая кольцо.
— Я буду очень внимательна. Она надела кольцо и подумала: «Сколько же лет прошло с тех пор, когда у меня было такое?» Раздался стук в дверь.
— Этажный, — произнесла она. Впустив его, они повесили сумки на плечо.
— И, наконец, — проговорила Сабрина, — я до последнего момента не решалась. — Она сунула руку в карман, достав что-то оттуда, протянула Стефании. Стефания улыбнулась:
— И я тоже. На шестом этаже отеля «Фурама интерконтиненталь» в Гонконге Сабрина Лонгворт и Стефания Андерсен вручили друг другу ключи от своих домов в Англии и Америке. Пора идти.
Часть вторая
Глава 10
Сабрина лежала в теплой постели, утопая в подушках и одеялах, вдруг она услышала, как открылась дверь, затем зашуршала одежда, а потом приглушенно стукнула закрываемая дверь. Она удивилась: почему миссис Тиркелл пришла в ее комнату так рано?
Она почувствовала, как кто-то медленно и тихо выдвигал ящик. Сабрина открыла глаза и ощутила легкий испуг. Высокий мужчина в пижамных брюках стоял спиной к ней, его черные волосы были взъерошены после сна, на одной руке висели брюки, а в другой руке он держал аккуратно сложенную рубашку.
Сабрина закрыла глаза. Это не миссис Тиркелл. Это не ее спальня, не ее кровать. Это дом ее сестры, который находится за тысячу миль от Лондона, целую вечность от…
— Здесь нет копченой колбасы, — нарушил тишину спальни возмущенный крик.
Гарт подошел к двери и ответил низким приглушенным голосом:
— Клифф, я просил тебя разговаривать тише. Сейчас спущусь и помогу тебе сделать завтрак. Если будешь так кричать, разбудишь маму.
Сабрина почувствовала себя так, как будто ее приковали к постели. Ложь. Предполагалось, что будет веселое приключение, но получилось совсем другое. Она испытывала чувство стыда и страха. «Я не имею права находиться здесь. Я не принадлежу этому дому. Они — настоящие, а я обманщица, подставная фигура».
Еще вчера ночью их затея казалась шуткой, беззаботной и увлекательной, но с момента, когда она вышла из самолета и увидела их, встречающих…
Ящик задвинут обратно. Тишина. Потом послышались шаги босых ног, заглушаемые ковром, лежащим на полу; по ее освещенному солнцем лицу скользнула тень, и она почувствовала тепло нежного поцелуя на своей щеке. Сабрина изо всех сил старалась перебороть волнение, заставляя себя спокойно лежать в постели и дышать глубоко и размеренно.
Тень исчезла с ее лица. Дверь ванной комнаты открылась и закрылась, послышался щелчок выключателя, шум воды.
Сабрина еще глубже зарылась в постель, служившей ей защитой. «Я не встану. Я буду лежать здесь всю неделю, пока не вернется Стефания. Это ее жизнь, не моя. Что я здесь делаю?»
Той ночью Сабрина была очень напряжена, взволнована и внимательна, она не переставала следить за всеми своими поступками, движениями и словами. Оказалось, это совсем не трудно. Возможно, здесь и была скрыта причина беспокойства. Все получилось слишком легко, шло как-то гладко — маленькая шутка. Но сегодня, когда Гарт подошел к постели, где она спала, все изменилось. Его постель, его дом, его жизнь…
Они ждали в аэропорту, когда прилетел ее самолет. Обеденное время в Чикаго, 6 часов 15 минут, и все они были там, стояли на затемненном балконе и наблюдали сверху за ней, когда она проходила таможенный контроль. Пенни и Клифф возбужденно подталкивали друг друга локтями и громко выкрикивали приветствия, в то время как Гарт спокойно стоял, глядя на нее.
Сабрину все сильнее пробирала дрожь по мере того, как она приближалась к ним. Она подумала, что у нее появилась боязнь сцены.
Но когда, наконец, Сабрина прошла таможенный контроль и очутилась в кругу семьи, она забыла пугавшее ее чувство. Пенни кинулась к ней и обняла за талию, даже Клифф, слишком высокий для своего двенадцатилетнего возраста, с ярко-рыжими волосами, вздернутым носом и выражением притворного равнодушия и спокойствия на лице, все время теребил ее руку, чтобы убедиться, что она на самом деле здесь. Стоя позади, Гарт наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, но она слегка повернула голову, когда говорила Пенни, и его губы только коснулись уголка ее губ.
— Добро пожаловать домой, — сказал он. Его глаза настойчиво искали встречи с ее глазами, когда она повернулась к Клиффу и Пенни, которые с еле скрываемым любопытством смотрели на коробку, с которой Сабрина вышла из самолета.
— Здесь подарки? — спросила Пенни. Она посмотрела на Сабрину своими темно-голубыми глазами; глазами Стефании, глазами Сабрины. Ее маленькое личико, обрамленное черными кудряшками, как у отца, уже сейчас выражало ту красоту, которой отличались Сабрина и Стефания, когда им тоже было одиннадцать. У Сабрины возникло ощущение, как будто она смотрится в зеркало, возвращающее давно прошедшие времена.
— Подарок для дома, — ответила она. — Великолепная бронзовая лампа. Я купила ее в Шанхае у маленького человечка, который когда-то тоже жил в Чикаго.
— Для дома, — разочаровалась Пенни.
— И, — продолжала ободряюще Сабрина, — у мистера Су был в магазине удивительный ящичек, наполненный магическими предметами. Каким-то образом, возможно, с помощью магии, два из них попали ко мне в сумку. Глаза у Клиффа загорелись любопытством.
— Китайское волшебство? Что оно делает?
— Оно делает так, что слишком любопытные мальчики исчезают, — сказала она и наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб. — Какой же это будет сюрприз, если я сейчас расскажу тебе о нем. Подожди, пока придем домой.
В машине дети засыпали ее вопросами. Гарт молчал, и Сабрина не могла понять, слушает он их разговоры или нет. Сабрину внезапно охватило приятное возбуждение: как хорошо, когда семья ждет твоего возвращения, как здорово разговаривать с ними, смеяться всем вместе. И никто ничего не заметил. «Все идет как по маслу, — подумала она, — и все будет нормально».
— Мы хотели приготовить что-нибудь из китайской кухни, — сказал Клифф, когда Гарт начал выносить багаж из машины, — но мы подумали, что тебе она, наверное, надоела…
— Я буду готовить пиццу! — провозгласила Пенни, включая духовку.
— Тебе нужно всего лишь разогреть ее, — сказал Клифф.
— Нет, я приготовлю ее, — Пенни вытащила две пиццы из холодильника, — а поскольку я повар, Клифф будет мыть посуду.
— Тоже мне повар! Взяла и поставила в духовку. А я нарвал сегодня днем салата, сделал больше тебя, поэтому посуду мыть будешь ты!
— Я не собираюсь мыть посуду, я хочу говорить с мамой.
— Можно поговорить позже.
