направлении, буквально наводнив штаты, расположенные на запад от Миссисипи. В переселенческой среде тотчас начался процесс расслоения: честные принимались за любую работу, которую могли найти, даже если она мало оплачивалась и была очень утомительна, в большинстве своем они нанимались на фермы во время уборки урожая, за что их и называли «жнецами»; нежелавшие работать объединялись в живущие грабежами, поджогами и убийствами банды, члены которых опускались на низшую ступень морального падения и подчинялись людям, скрывающимся от правосудия.
Эти трампы собирались в большие шайки, иногда до трехсот голов и более, они нападали не только на уединенные фермы, но и на небольшие поселки и городки переселенцев, разоряли и грабили их. Бывали случаи, что бандиты промышляли на железных дорогах, захватывали в плен служащих и пользовались поездами, чтобы быстро перебраться на новые места и продолжать сеять смерть и разрушение. Подобные бесчинства распространялись с размахом эпидемии, и губернаторы некоторых штатов вынуждены были даже формировать отряды милиции, чтобы дать настоящий бой этим бродягам.
Именно за таких трампов, как ранее упоминалось, приняли капитан «Догфиша» и его рулевой «полковника» Бринкли с его шайкой. Это предположение, даже если оно действительно было верным, все же не давало прямого повода для опасений, ибо компания в количестве двадцати человек, подвыпивших и к тому же не слишком крепких духом, не посмела бы теперь приставать к остальным пассажирам или команде, но об осторожности забывать не стоило.
Наряду со всеми пассажирами Полковник, естественно, заинтересовался удивительным чудаком, приблизившимся к пароходу на плоту и словно между делом уложившим огромного хищника. Полковник даже загоготал, когда Том назвал чужака «теткой», но теперь, когда тот ступил на палубу и Бринкли имел возможность заглянуть в его лицо, улыбка исчезла, бандит нахмурился и дал знак своим людям подойти к нему. Он отвел их на нос и пояснил причину своего беспокойства:
— Этот мерзавец вовсе не так уж смешон, как хочет казаться. Я скажу вам больше — за ним надо смотреть в оба!
— Почему? Ты его знаешь? Это женщина или мужчина?
— Конечно, мужчина.
— Зачем же этот маскарад?
— Никакой это не маскарад. Этот человек действительно большой оригинал, но при всем при том для нас он очень опасен — это полицейская ищейка!
— Фу! Тетка Дролл и сыщик?! Он может быть кем угодно, но только не ищейкой!
— Но это так. Я слышал о Тетке Дролле, полусумасшедшем траппере, который в хороших отношениях со всеми краснокожими, а сейчас, когда его увидел, я понял, что, оказывается, знаю его. Он — сыщик, это так же точно, как «аминь» в молитве! Я уже встречался с этим толстяком в форте Салли на Миссури, когда он поймал одного приятеля из нашей компании и отдал на виселицу. Он один, а нас было больше сорока!
— Да быть того не может, вы бы превратили его в решето!
— В том-то и дело, что может. Он берет больше хитростью, нежели силой. Посмотри на его глазки, маленькие и хитрые, как у крота! Он не упустит даже муравья в траве и отлично ставит ловушки как на зверей, так и на людей. Дролл мягко стелет, да жестко спать, ибо он заманивает свои жертвы, а потом — хлоп — мышеловка срабатывает!
— Значит, он и тебя помнит?
— Не думаю. Тогда он не обратил на меня внимания, да и времени прошло сколько — я сильно изменился! И все же должен вас предупредить, чтобы с этого момента вели себя тихо и спокойно, дабы не привлекать внимания. Нам еще предстоит сыграть здесь маленькую шутку, и я не хотел бы, чтобы Дролл встал у нас на пути. Олд Файерхэнд, как и Олд Шеттерхэнд, самый знаменитый охотник Запада, Черный Том — тоже из тех, с кем придется считаться, но Тетка Дролл еще опаснее! Не спускайте с него глаз, да только не пяльтесь на него в открытую.
Внешний вид Тетки Дролла, вопреки пугающим словам Полковника, вызывал скорее улыбку, нежели страх. Теперь, когда он стоял на палубе, можно было его рассмотреть и узнать наконец, во что же он был одет.
Предмет, покрывающий его голову, не был ни капюшоном, ни шапкой, ни чепцом, но его можно было назвать любым этим словом. Этот, с позволения сказать, головной убор состоял из пяти кусков кожи различного вида: средний, прикрывающий чуб, имел форму перевернутой вверх дном чаши; другой закрывал заднюю часть шеи; передний, спадающий со лба, напоминал козырек; два остальных в форме клапанов прикрывали уши.
То, что издали напоминало мешковину, вблизи оказалось очень длинным и непомерно широким пиджаком, залатанным во многих местах кусками и обрезками кожи, налезавшими один на другой. Казалось, что это одеяние носили не только деды, но и прадеды нынешнего владельца. Спереди вместо пуговиц пиджак был стянут потертыми кожаными ремнями. Необычайная длина и ширина этого наряда затрудняли передвижение, поэтому его владелец рассек полы до пояса и обвязал то, что от них осталось, вокруг ног, сотворив шаровары, которые придавали походке Дролла комичный вид. Импровизированные брючины доходили лишь до щиколоток, а потертая кожаная обувь на ногах отлично их дополняла. Рукава пиджака также были слишком широки и длинны, потому Дролл зашил их, а сбоку сделал дырки, в которые просовывал свои руки. В итоге получилось что-то вроде кожаных карманов, в которых можно было хранить различные мелкие предметы.
Такой своеобразный костюм делал и без того не отличающееся стройностью тело Дролла страшно бесформенным. Его фигура, а также полное краснощекое приветливое лицо с ни на секунду не останавливающимися, постоянно шныряющими туда-сюда и высматривающими что-то глазами, не могли не рассмешить даже самого страшного сноба.
Такого рода явления на Западе не редкость, ибо те, кто годами одиноко бродит в глуши, не имеют ни времени, ни возможности, ни денег обновить свою разорванную, обветшалую одежду, а способны лишь залатать ее, так что зачастую даже знаменитые люди вызывали смех своими костюмами.
В руке Дролл держал древнюю двустволку, которую сработали в те же времена, что и упомянутый пиджак, а было ли у него еще оружие — одному Богу известно, ибо подпоясанный пиджак охватывал фигуру подобно перевязанному посредине мешку, внутри которого оставалось еще достаточно места.
Сопровождавшему большого оригинала парню на вид было лет шестнадцать. Этот светловолосый юноша обладал довольно крепким сложением, казался серьезным и независимым, подобно человеку, давным-давно ведущему самостоятельную жизнь. Его одежда состояла из шляпы, охотничьей рубахи, кожаных чулок и мокасин, а кроме ружья, он имел при себе нож и револьвер.
Как только Тетка Дролл ступил на палубу, он протянул Черному Тому руку и воскликнул фальцетом:
— Привет, старина Том! Вот это встреча! Ведь мы не виделись целую вечность! Откуда путь держите и куда?
После сердечного приветствия Том ответил:
— Я был на Миссисипи, а теперь направляюсь в самое сердце Канзаса, где в лесах меня ждут рафтеры 12.
— Хорошо, что все в порядке. Я тоже направляюсь туда, правда, немного дальше, так что времени поболтать у нас достаточно. Но прежде всего, сэр, о плате за проезд. Сколько мы должны вам, я имею в виду себя и этого молодого человека, если потребно?
Этот вопрос был обращен уже к капитану.
— Зависит от того — куда вы едете, в какое хотите место, — сухо ответил тот.
— Место? Тетка Дролл всегда на первом месте, то бишь в каюте! Куда мы едем? Скажем, пока до Форт-Гибсона, так что распускайте лассо. Самородками возьмете?
— Да, охотно.
— А как у вас с весами? Вы честный человек?
Вопрос прозвучал забавно, а оба глаза Тетки моргнули так выразительно, что невозможно было принять его всерьез, тем не менее капитан насупился и недовольно буркнул:
— Не пытайтесь спрашивать об этом еще раз, иначе полетите за борт!
— Ого! Вы думаете, что Тетку Дролла так просто посадить в эту лужу? Тут вы глубоко ошибаетесь.
