– Я не хочу, чтобы ты считал меня истеричкой, – говорила она мужу в трубку, – но тут было довольно жутко. Я за то, чтобы избавиться от этой чертовщины.
Голос Ласкера звучал через динамик. Он не мог поверить, что свет включился сам по себе, и все спрашивал, уверена ли она. Наконец он вроде бы счел объяснения достаточными, хотя Макс прекрасно понимал, что Том поверит рассказу жены лишь после того, как увидит все собственными глазами. Что же до избавления от яхты, то:
– По-моему, не стоит принимать поспешных решений. Если хочешь, можно накрыть ее брезентом. Тогда ты ни черта не увидишь.
Джинни бросила взгляд на Макса:
– Том, вряд ли мне станет от этого намного легче.
– Макс, а ты-то что думаешь? – поинтересовался Ласкер. – У тебя есть какие-нибудь соображения на сей счет?
– Нет, ни малейших. Но я скажу тебе одно: в земле яхта пролежала не так уж долго.
Ласкер надолго умолк, потом наконец сказал:
– Ладно уж. Слушайте, я трогаюсь сегодня же, ближе к полудню. Отлетаю свое и сразу же в путь. Буду дома во второй половине дня.
Стоял холодный, серый, унылый день, грозивший то ли дождем, то ли снегом, то ли и тем и другим вместе. Во время завтрака приехали несколько человек, принявшихся стучать в переднюю дверь – мол, нельзя ли взглянуть на яхту? Джинни покорно отперла амбар и вытащила прицеп под хмурое небо стареньким трактором «Джон Дир». Развешанные на прицепе таблички призывали посетителей ничего не трогать.
– А стоит ли утруждать себя? – спросил Макс, за обе щеки уписывая блинчики и бекон. – Оставь судно в амбаре, и все это безобразие прекратится.
– Я бы не задумываясь так и поступила, но Том считает, что это не по-добрососедски. Он думает, что, раз люди приехали поглядеть на эту штуковину аж из Виннипега или Фарго, они имеют право ее увидеть. – Она пожала плечами. – Не то чтобы я была с этим не согласна, но эта суматоха уже сидит у меня в печенках.
Подъехали новые машины с зеваками, пока Макс заканчивал завтрак.
– Мы надеемся, что скоро им это наскучит. Или они промерзнут. Нам все равно. – На мгновение холодные голубые глаза Джинни встретились со взглядом Макса. В ее глазах до сих пор читался страх, даже при свете дня. – Макс, я бы с радостью избавилась от яхты.
– Тогда продайте ее. – Макс знал, что Джинни может уговорить мужа.
– Мы непременно так и поступим. На это уйдет какое-то время. Но я даже не уверена, что мы можем ею свободно распоряжаться.
Макс доел блинчики и потянулся за новой порцией. Обычно он старался не переедать, но устоять перед стряпней Джинни не мог.
– Любопытно, – произнес он, – не зарыто ли тут что-нибудь еще.
– Надеюсь, нет, – вздрогнув, отозвалась Джинни.
Макс все пытался составить сценарий, сводящий концы с концами, и никак не мог отделаться от мысли о мафии – кто ж еще способен измыслить нечто столь же дикое? Быть может, яхта была важной уликой в каком-нибудь чикагском убийстве?
Кто-то постучал в кухонную дверь.
Открыв, Джинни увидела женщину средних лет, одетую в меха, в сопровождении невозмутимого седовласого шофера.
– Миссис Ласкер? – справилась пришедшая.
Джинни кивнула.
Женщина вошла, расстегнула шубу и тут увидела Макса.
– Доброе утро, мистер Ласкер.
– Моя фамилия Коллингвуд.
При этом известии она лишь слегка приподняла бровь и повернулась обратно к Джинни.
– Я Эмма Маккарти. – Ее острые, инквизиторские черты говорили о высокомерной привычке судить все и вся. – Я хотела бы осведомиться, не продается ли ваша яхта, дорогуша. – Она закрыла за собой дверь, оставив шофера на крыльце.
– Да нет, вряд ли, – ответила Джинни. – Мой муж в восторге от нее. Мы собираемся сами воспользоваться ею ближайшим летом.
Маккарти кивнула и уселась на стул, дав Максу знак налить кофе.
– Прекрасно вас понимаю. На вашем месте я была бы настроена точно так же. Очаровательная яхта.
Джинни вручила чашку гостье.
– Несомненно, вы хотите иметь возможность выбора, – продолжала та. – Однако могу вас уверить, лучшей цены вам не предложит никто. Может, вы позволите мне взглянуть на судно поближе? Я хотела бы осмотреть каюты. И мотор.
Джинни присела за стол напротив гостьи.
– Должна вам сказать откровенно, мисс Маккарти...
