баре и, возможно, врезал в челюсть копу. На сколько это потянет по кенийским законам?
– Я вижу, вы хотите заключить с полицией сделку?
– Если до этого дойдет, я думаю, что такая сделка возможна. Ни одна полиция мира не откажется получить свидетельские показания очевидца убийства, закрыв за это глаза на паршивую драку.
– А может, вам хочется выступить в роли Гамлета?
– Я вижу призрак моего отца, и этим все сказано.
– Вы даже не знаете этого человека, – после долгой паузы заметил Карр.
– Он – мой отец.
– И для вас это что-то значит?
– Пока я не могу сказать, что именно.
– Он сбежал от вас и вашей матери. Он не хотел знаться с вами все эти годы. Несколько дней тому назад, в тюрьме, он отказал вам во встрече.
– Я сумасшедший?
– Не знаю.
– Он также сделал все, чтобы мы с Барбарой прилетели сюда, повидались с ним, провели вместе какое-то время, узнали друг друга. То есть какое-то чувство он ко мне испытывал. Пусть всего лишь и любопытство.
– Тут возникает нравственная проблема.
– Неужели? Откуда мне знать, какие нравственные проблемы существуют в полноценной семье между отцом и сыном? Меня этому не учили.
– Я вижу.
– Но я знаю наверняка, что не хочу, чтобы человек, доводящийся мне отцом, провел месяцы, а то и годы в африканской тюрьме лишь потому, что не сдержался и вмазал кому-то в челюсть.
– Вообще-то я имел в виду другое. Вы можете опознать убийцу, человека, который убил себе подобного и до сих пор остается на свободе.
– Вы намекаете, что он может убить вновь?
– Совершенно верно. Неужели вы не чувствуете себя обязанным помочь в изоляции этого человека?
Флетч покачал головой.
– Нет. То было импульсивное убийство, совершенное в состоянии аффекта. Я тому свидетель.
– Полиция в этом не уверена, – возразил Карр. – Пока мы были в Найроби я позвонил в одно место...
– Дэну Дьюису?
– Так точно.
Флетч хмыкнул.
– Полицейский осведомитель.
– Совершенно верно. Полиция информирует его обо всем. Ввоз в Кению твердой валюты не карается законом. Наоборот, поощряется. А вот сокрытие валюты на таможне – незаконно. И Луис Рамон, а он, между прочим, прилетел на одном с вами самолете, совершил преступление, пронеся в мужской туалет немецкие марки, не предъявив их на таможне.
– И что из этого следует?
– Все просто. Теперь кенийская полиция разыскивает местного валютчика, которому потребовалась столь значительная сумма.
– И напрасно. Им нужен человек, убивший этого Луиса Рамона, так?
– Так.
– Валютчик не имеет к убийству ни малейшего отношения. Убийца не знал о денежном поясе Луиса Рамона. Не станете же вы утверждать, что убивший ради денег поленится нагнуться и снять с убитого пояс с немецкими марками на сумму в сто тысяч долларов?
– Дэн полагает, что это интересная мысль.
– А Дэн не полюбопытствовал, чем вызван ваш звонок?
– Простите?
– Карр, позвонив Дэну, вы показали, что вам небезразлично полицейское расследование, никоим образом с вами не связанное. Не опасаетесь ли вы, что у него, а следовательно, и у полиции, могут возникнуть подозрения?
– О, я вижу. В Найроби нас не так уж много, и мы обожаем сплетничать.
– Ой ли? И сколько еще людей звонили Дэну Дьюису, дабы получить информацию по этому делу?
– Я его не спросил. А он ничего не сказал.
– Я жду, пока против моего отца будут выдвинуты официальные обвинения. Кого он все-таки ударил, полицейского или нет? Я хочу узнать об этом как можно скорее.
– Других мыслей по этому поводу у вас нет, юный Флетчер?
– К чему вы клоните?
– Не знаю. Я не знаю, к чему клоню.
Флетч покраснел.
– Я никогда не видел моего отца, – он покачал головой. – Было б лучше, если бы он встретил нас в аэропорту, – он вновь покачал головой. – Не знаю. Я мог и ошибиться.
Карр допил пиво.
– Во всяком случае, кое-какие мысли есть. Это хорошо.
ГЛАВА 34
– Что мы видим? – воскликнул Карр. – Покалеченная Шейла...
– ...поддерживаемая Джумой, – закончил фразу Флетч.
– Что случилось? – Барбара перегнулась через плечо Флетча.
Летели они на небольшой высоте, так что лагерь был как на ладони. Шейла ковыляла от палаток к посадочной полосе. Правой рукой она опиралась на костыль. Слева, обхватив за талию, ее поддерживал Джума. Правая нога Шейлы была в гипсе. Оба они смотрели на самолет и смеялись. Следовавший за ними Раффлз нес поднос с кувшином лимонада и стаканами. Шейла споткнулась о бугорок. Вместе с Джумой едва не свалилась на землю, по-прежнему смеясь.
Карр вновь посадил самолет колесами в колею.
– Моя курочка-старушка подломила лапку.
Флетч откинул дверцу кабины.
– Бедная Шейла, – вздохнула Барбара.
– И никаких следов Уолтера Флетчера, – пробормотал Флетч.
К самолету Раффлз пришел первым.
Шейла и Джума двигались медленно, держась друг за друга, не переставая смеяться.
Флетч первым вылез из кабины. За ним – Барбара. Они спрыгнули с крыла на землю.
Карр выбрался на крыло аккурат к приходу Шейлы и Джумы.
– У нас все нормально, – прокричала Шейла. – А как у вас?
Стоя на крыле, Карр покачал головой.
– До нормы здесь, похоже, очень далеко.
– Отнюдь! – Шейла помахала костылем. – Джума – герой! Уберег меня от верной гибели!
– Как тебе удалось сломать ногу? – вопросил Карр.
– Этот чертов бур рухнул на меня! Я оказалась одна, в джунглях, со сломанной ногой, придавленная станиной. Три змеи уже подбирались ко мне, несомненно, с черными мыслями. Рядом хохотали гиены. И тут из-за густых зарослей выступил Джума, с копьем в руке. Покарал гнусных змей, уведомил гиен, что представление окончено, устроил меня, насколько возможно, поудобнее, сбегал за джипом и мужчинами, чтобы снять с моей ноги этот поганый бур. Короче, спас сначала мой рассудок, а потом и жизнь.
– С копьем в руке, – повторил Флетч.
– Милый Джума! – обнимая юношу за плечо, Шейла чмокнула его в ухо.
Джума радостно рассмеялся. С высоты самолетного крыла Карр изучал гипс на ноге Шейлы.
– Простой перелом или сложный?
