За фонтаном, метрах в тридцати, стояла девочка в рыже-бурой одежде.
Она была старше, чем Лиза, вероятно, лет пятнадцати-шестнадцати. Ее длинные белокурые волосы свисали на плечи, она несколько секунд рассматривала Михаила голубыми ледяными глазами, потом молча скольз– нула к краю фонтана, нагнулась и прильнула губами к воде. Михаил уви– дел, что она лакала воду языком. Она снова пристально посмотрела на него, потом продолжила пить. Затем вытерла рот рукой, смахнула с лица золотые пряди волос и, выпрямившись, отошла от фонтана. Она поверну– лась и пошла назад к порталу, откуда вышел ранее и Михаил.
– Подожди! – позвал он.
Она не остановилась и молча скрылась в белом дворце.
Михаил опять был один. Я, должно быть, все еще во сне, подумал он. Сон просто перешел в явь, и все вернулось в дремоту. Но ноющая боль в плече была достаточно реальной, и такой же была острая боль в других ранах. Его воспоминания – они тоже были страшно реальными. И такой же, решил он, должна быть и девочка.
Он крадучись пересек заросший сад и вернулся к дворцу.
Девочки нигде не было видно.
– Эй! – позвал он, стоя в длинном коридоре.– Ты где?
Ответа не было. Он прошел мимо помещения, в котором проснулся. Нашел другие комнаты, кельи с высокими потолками, в большинстве своем без мебели, в других были грубо сколоченные из дерева столы и лавки. Одно помещение оказалось огромной столовой, в ней по давно не трону– тым оловянным тарелкам и стаканам шныряли ящерицы.
– Эй! – продолжал звать Михаил.– Я не обижу тебя! – обещал он.
Он свернул в другой коридор, темный и узкий, ведущий вглубь дворца. С серых камней капала вода, стены, пол и потолок покрылись мхом.
– Эй! – крикнул Михаил, голос у него охрип.– Где ты?
– Здесь, рядом,– пришел ответ из-за спины.
Он обернулся, сердце у него замерло, и он вжался в стену.
Говоривший был стройным мужчиной с русыми, подернутыми сединой волосами и запущенной бородой. На нем была такая же рыжевато-бурая одежда, что и на девочке, шкура животного, с которой отскоблили шерсть.
– Из-за чего такой шум? – спросил он с некоторым раздражением в голосе.
– Я… я не знаю… где я?
– Ты здесь,– ответил он, будто бы объяснив этим все.
Кто-то подошел и тронул его за плечо.
– Это новый ребенок, Франко,– сказала женщина.
– Это был твой выбор. Ты и будь помягче. Как можно спать при та– ком гаме? – Франко рыгнул, резко повернулся и ушел, оставив Михаила лицом к лицу с невысокой полноватой женщиной с длинными рыжевато-каш– тановыми волосами. Она была старше, чем его мать, решил Михаил. Ее лицо избороздила сеть глубоких морщин. Крепкое крестьянское тело с тяжелыми руками и ногами совершенно отличалось от хрупкой фигуры его матери. Эта женщина напоминала поле с черноземом, таким же, как у нее под ногтями. На ней тоже была одежда из шкуры животного.
– Меня зовут Рената,– сказала женщина.– А тебя?
Михаил не мог говорить. Он прижался к стене, поросшей мхом, бо– ясь шевельнуться.
– Я тебя не укушу,– сказала Рената. Взгляд ее томных темно-карих глаз задержался на раненом плече мальчика, потом вернулся к его ли– цу.– Сколько тебе лет?
– Се… Нет, не так. Восемь,– вспомнил он.
– Восемь,– повторила она.– А какое имя следует называть, если петь в честь дня твоего рождения?
– Михаил,– сказал он. И слегка вздернул подбородок.– Михаил Га– латинов.
– О, а ты – гордый маленький паршивец, правда?
Она улыбнулась, показав неровные, но очень белые зубы; улыбка у нее была сдержанная, хотя и не враждебная.
– Ну, Михаил, кое-кому хочется тебя повидать.
– Кому?
– Кое-кому, кто ответит на твои вопросы. Ты ведь очень хотел знать, куда ты попал, так ведь?
– Я разве… не на небесах? – удалось спросить ему.
– Боюсь, что нет.– Она протянула ему руку.– Пошли, детка. Давай пойдем вместе.
Михаил заколебался. Ее рука ждала его. Волки! – подумал он. Где волки? А затем он подал свою руку, и жесткая рука сжала ее. Она пове– ла его вглубь дворца.
Они подошли к спускавшимся вниз каменным ступенькам, освещенным лучами света, пробивавшимися через окна без стекол.
– Ступай осторожно,– сказала она, и они стали спускаться. Ниже стоял дымный мрак, запустенье коридоров и помещений, пахнувших моги– лой. Тут и там лежали кучки тлевших сосновых шишек, отмечавших дорогу по катакомбам. По обеим сторонам были кельи, таблички на дверях по– тускнели от времени. Затем мальчик и женщина вышли из катакомб в большой зал, где на решетке горел костер из сосновых поленьев и едкий дым поднимался в воздух в поисках выхода.
– Вот он, Виктор,– объявила Рената.
На полу, вокруг костра, съежившись, сидели фигуры, на всех было то, что казалось похожим на одежду из оленьих шкур. Они задвигались, поглядели в сторону арочного входа, и Михаил увидел, как у них забле– стели глаза.
– Подведи его поближе,– сказал человек в кресле, сидя на границе света от костра и тьмы.
Рената ощутила, как дрожит ребенок.
– Смелее,– шепнула она и подтолкнула его вперед.
Глава 4
Человек, названный Виктором, сидел, с нетерпением глядя, как мальчик появляется в красноватом свете. Виктор был покрыт одеждой из оленьей шкуры, высокий воротник ее был из белого меха зимнего зайца. На ногах сандалии из оленьей шкуры, на шее – ожерелье из мелких кос– точек. Рената встала рядом, держа рукой Михаила за здоровое плечо.
– Его зовут Михаил,– сказала она.– Фамилия…
– Здесь нет фамилий,– оборвал ее Виктор, и тон его голоса выда– вал привычку требовать повиновения. Его янтарные глаза блестели отра– женным огнем, когда он осматривал Михаила от грязных ботинок до спу– танных черных волос. В то же самое время Михаил изучал того, кто, ка– залось, представлял власть подземного мира. Виктор был крупный мужчи– на с широкими плечами и бычьей шеей. Голова в форме желудя была лы– сой, и у него была борода, закрывавшая почти всю грудь. Михаил заме– тил, что под одеждой на мужчине не было никакого белья. Лицо Виктора состояло из костлявых углов и резких морщин, нос был острый, с отто– пыренными ноздрями. Его глубоко посаженные глаза не мигая уставились на Михаила.
– Он слишком юн, Рената,– сказал кто-то другой.– Выбрось его об– ратно.
Послышался взрыв хохота, и Михаил поглядел на остальных присут– ствующих. У человека, сказавшего это,– тоже почти мальчика, около де– вятнадцати-двадцати лет – были темно-рыжие волосы; заглаженные назад и открывавшие юношеское лицо, они свободно росли до плеч. Ему было неудобно поворачиваться, потому что, будучи тонкокостным и хрупким на вид, он почти тонул в своей одежде. Рядом с ним сидела худая молодая женщина, почти одного с ним возраста, у нее были волнистые темно-каш– тановые волосы и неподвижные серо-стальные глаза. За костром, напро– тив Михаила, сидела женщина с белокурыми волосами. Неподалеку от нее ссутулился другой мужчина, этому вероятно было лет около тридцати, он был черноволосый, с явно азиатскими монголоидными чертами лица. Поза– ди костра лежала скрючившаяся под кучей одежды фигура.
Виктор наклонился вперед.
– Расскажи нам, Михаил,– сказал он.– Кто были те люди и как ты оказался в нашем лесу?
Нашем лесу, подумал Михаил. Такое было странно слышать.
– Мои… мама и папа,– прошептал он.– Моя сестра. Все они…
