индейский ковер, пара старых, но удобных кресел рядом с печкой, которая сейчас не нужна. Имелся письменный стол и шкаф с потрепанными книжками в бумажных обложках, стоящий перед окном, которое выходило за западный склон Старой Лысины и на популярное озеро Сильвевуд. По другую сторону окна стояла батарея электронного оборудования — измерители скорости ветра, давления, радарный экран, на котором сейчас отражались зеленым свечением массы проносившихся в небе туч. Рядом с фотографией жены Лампли, Бонни, на столе стоял черный телефон. А на стене, над телетайпом, висел красный телефон, напрямую соединенный с Национальным управлением Погоды в Лос-Анжелесе.
Лампли сел за стол и набрал номер на черном аппарате. В окне виднелась ажурная башня геодезической разведки, напоминавшая трехногую машину марсиан из «Войны миров».
— Хэлл? — спросил Лампли, когда на другом конце линии сняли трубку. — Это ты? Говорит Боб из Отеля. Что там у вас внизу видно?
Голос Хэлла пробивался сквозь шум ветра за стенами Отеля:
— Довольно сильный ветер со стороны Игрушки… Погоди секунду… Треск… Так, я сверился с показаниями… Запад и юго-запад… Треск и завывания… Давление упало до… Треск и завывания… за последние двенадцать минут. А что у тебя наверху?
— Тучи, — сказал Лампли. — Давление еще держится. У меня тут какие-то помехи на линии, говори громче.
— Что? Я не… все это…
— Говори громче! Не понимаю, что происходит. Что на нас движется — зона пониженного давления или что?
— Во всяком случае, не со стороны Канады. Странно. В Вегасе ясно, солнце…
— Значит, все происходит прямо над Мохавой?
— Извини, не расслышал…
— Кажется, линия где-то повреждена. Слушай, вызову тебя часа в два. Если ветер усилится, позвони мне.
— Конечно. Позже… поговорим…
Лампли повесил трубку, посмотрел на красный телефон на стене. Глупо было бы вызывать само Управление из-за каких-то ветров в пустыне, пусть даже и очень порывистых. Даже если это небольшая песчаная буря, ну и что из этого? О самолетах позаботится аэрометеослужба, основной напор примут на себя горы. Рано или поздно буря исчерпает себя…
А что, если нет? Что, если этот паршивец станет сильнее? И наоборот набросится на Лос-Анжелес? Невозможно, уверил себя Лампли. Может, песком немного Лос-Анжелес присыплет, но ветер им не помешает — унесет в сторону смоговую шапку. Так что, не о чем волноваться.
Он несколько секунд смотрел не красный телефон, потом посмотрел в окно, на небо цвета кожи ящерицы игуаны, потом вернулся к детективу Майка Шайна, который он читал перед тем, как услышал царапанье песка о стекло в окне.
8
Гейл Кларк припарковала свой «мустанг» у обочины на Ромейн-стрит. Перед ней был обычный дом, каких на этой улице множество, только на парадной двери был нарисован черной краской большой крест. Ниже на незнакомом языке было написано какое-то слово. На стеклах окон тоже красовались черные распятия-кресты. Весь дом напоминал какую-то необычную церковь. Гейл посмотрела на табличку почтового ящик: «Палатазин». Она нехотя выбралась из машины и подошла к крыльцу. Черная краска распятия была совсем свежей с небольшими подтеками. Она постучала в дверь и остановилась, ожидая ответа.
Был почти час дня. Потребовалось два часа, чтобы покинуть квартиру, после чего она остановилась у «Панчо» и заставила себя съесть две порции тако, и только после этого отправилась в путь через Голливуд. Она была одета в чистые хлопчатобумажные брюки и голубую блузку. Лицо ее, хотя и не слишком румяное, выглядело гораздо более здоровым, чем утром. За спиной ветер трепал ветви деревьев вдоль Ромайн-стрит, и шорох напоминал едва сдерживаемый смех.
Открылась дверь, выглянул Палатазин. Он кивнул и молча сделал шаг в сторону, чтобы она могла войти. На нем были свободные серые брюки и белый полувер-рубашка, демонстрировавшие обильный живот в полном величии. Вид у него был странно беззащитный, уязвимый — просто человек, на которого смотришь не с другой стороны служебного стола капитана в Паркер-центре. Глаза у него были темные, обеспокоенные, и когда его взгляд встретился со взглядом Гейл, она почувствовала, что в кожу на затылке вонзились мелкие холодные иголочки.
Он затворил дверь и пригласил сесть на диван.
— Пожалуйста, присаживайтесь. Что-нибудь хотите? Кофе? Кока-кола?
Во рту у нее еще не исчез привкус тако.
— Да, кока-колы, пожалуйста.
— Отлично. Устраивайтесь поудобнее.
Он исчез в другой комнате, а Гейл осталась сидеть, положив на колени сумочку, рассматривая комнату. Дом, кажется, был уютный, куда уютнее, чем ей представлялось. Чуть заметно пахло луком и картофелем, очевидно, какое-то блюдо готовилось на кухне. На кофейном столике перед ней стояла нержавеющая металлическая коробка.
— Значит, вы и есть Гейл Кларк?
Гейл подняла голову и встретилась взглядом с ледяными прищуренными глазами седовласой женщины, стоявшей в другом конце комнаты. Когда-то она была вполне привлекательной, с высокоскулым лицом, но теперь кожа слишком плотно обтягивала кость, повторяя рельеф черепа.
— Вы одна из тех бумагомарателей, которые писали такие ужасные вещи о муже…
— Я не писала ничего…
— Так вы отрицаете, что ваша ничтожная газетенка должна быть позорно сожжена? — Глаза женщины вспыхнули.
— Возможно, и должна, но я не пишу редакционных статей и передовиц.
— Вот как. Конечно, не пишете, — с оттенком издевки сказала Джо. — Вы понимаете, какое напряжение должен из-за вас переносить Энди? Из-за вас и всех остальных писак в этом грязном городе. — Она сделала несколько шагов вперед. Гейл напряглась. — Что ж, вы получили то, что хотели. Можете теперь радоваться. — Губы женщины дрожали, на ресницах повисли злые слезы.
— Почему вам так нужно было причинить ему боль? — тихо спросила она. — Он вам ничего не сделал…
— Что здесь происходит? — сказал Палатазин, входя в комнату с банкой кока-колы для Гейл в руке. Он изумленно посмотрел на Джо, потом на Гейл. — Что тут у вас случилось?
— Ничего, — сказала Гейл. — Мы… просто знакомились с вашей женой.
Он передал Гейл стакан и налил кока-колы, потом поднял со стула утренний выпуск «Таймс».
— Вы читали это, мисс Кларк?
— Нет.
Она взяла газету, взглянула на первую полосу. Заголовок — ситуация на Ближнем Востоке. Переговоры опять сорваны. Но другой заголовок, почти сразу под перегибом, привлек внимание Гейл. «Летучие мыши продолжают собираться в стаи», — сказал потрясенный офицер «. И более мелким шрифтом:» Шесть полицейских погибли в Паркер-центре «.
— Что это? — Она подняла голову и посмотрела на Палатазина.
— Читайте. — Он присел на стул, сложив руки на коленях. — Те, кто погиб, были моими друзьями. — Глаза его теперь казались почти черными. — Когда вы прочитаете газету, то просмотрите вот эти вырезки, в коробке на столе.
Гейл прочла статью, чувствуя, как жжет взгляд Джо Палатазин.
— Здесь говорится, что предполагаемый убийца, тот самый Таракан, сбежал. Это правда?
— Да.
— Подозреваемый? Или это действительно был Таракан?
— Это был он, — тихо сказал Палатазин.
— Боже! — Она на миг возвела взгляд к небу. — Что же все это такое? Эти кресты на окнах и на двери?
