Маклин прислушался. Он не мог слышать ничего кроме сердцебиения и скрежета в своих легких.
– Я слышу ветер! – сказал Роланд. – Я слышу ветер, дующий наверху! – Он продвинулся вверх и почувствовал движение воздуха. Слабый звук пронзительного, сильного ветра исходил прямо сверху. Он поводил руками вдоль стенки справа, потом слева – и обнаружил железные ступеньки.
– Здесь есть путь наверх! Здесь есть другая шахта, прямо над нашими головами! – Ухватившись за расположенные выше ступеньки, Роланд подтянулся наверх, ступенька за ступенькой он стал подниматься. – Я карабкаюсь наверх,– сказал он Маклину, и начал подниматься.
Звуки ветра были сильнее, но там все еще не было света. Он вскарабкался может быть на двадцать футов, когда его рука коснулась металлического махового колеса над его головой. Исследуя, его пальцы скользили по бетонной поверхности. Роланд подумал, что это, должно быть, крышка люка, наподобие входа в боевую рубку подводной лодки, которая открывается и закрывается с помощью махового колеса. Но он мог чувствовать сильно всасывание воздуха там, и он обдувался потоком воздуха, потому что крышка не была больше плотно закрытой.
Он уперся в колесо и попытался повернуть его. Оно не пошевелилось. Роланд подождал минутку, собираясь с силами и решимостью; если когда–либо он нуждался в силе Рыцаря Короля, то это был тот самый момент. Он атаковал колесо снова; на момент ему показалось, что оно сдвинулось на полдюйма, но не был уверен в этом.
– Роланд! – позвал снизу полковник Маклин. Он наконец собрал в уме план воедино. Как раз в этом секторе должна быть вертикальная шахта, использовавшаяся рабочими, чтобы сменять воздушные фильтры и заслонки. – Там должна быть крышка, открывающаяся наверх! Она открывается на поверхность.
– Я нашел ее! Я пытаюсь ее открыть! – Он уперся в ступеньки, приналег на колесо, пытаясь сдвинуть его хоть на йоту. Он напрягся, чувствуя каждый мускул, он трясся от напряжения, глаза были закрыты и капельки пота скатывались по лицу. Давай! – понукал он Судьбу, или Бога, или Дьявола, или кого–то, кто занимается такими вещами. Давай!
Он продолжал бороться, не в силах остановиться. Колесо сдвинулось. На дюйм. На два дюйма. Потом на четыре дюйма. Роланд закричал: – Я открыл ее! – и он начал толкать маховое колесо своими израненными и трясущимися руками. Цепочка, скрепляющая механизм, загремела и теперь было слышно завывание ветра. Он знал, что люк был открыт, но он не видел света.
Роланд повернул колесо еще на четыре оборота, когда пронзительно завывающий ветер и воздух, наполненный жалящим гравием, бешено ворвался в шахту. Он почти выбросил его наружу, и он висел, зацепившись за ступеньки, а ветер пытался оторвать его. Он был слаб после битвы с маховым колесом, но знал, что если позволит ветру подобно хищнику вынести его в темноту, то никогда не сможет вернуться назад. Он стал звать на помощь, даже не слыша при этом своего собственного голоса. Рука без ладони обхватила его за талию. Маклин держал его, и они медленно стали спускаться вместе по ступенькам. Они отступили обратно в шахту.
– Мы сделали это! – закричал Маклин. – Это выход наружу!
– Но мы не можем выжить в этом. Это же торнадо!
– Он не может продолжаться слишком долго! Его скоро унесет! Мы сделали это! – Он начал плакать, но вспомнил про дисциплину и контроль, заставляющие человека быть мужчиной. Он не имел ни малейшего представления о времени, не знал сколько времени прошло с тех пор, как он впервые увидел те объекты на экране радара. Сейчас, по–видимому, ночь, но ночь какого дня – он не знал.
Он мысленно возвращался назад, к тем людям, которые все еще были там внизу, в Земляном Доме, мертвые или сумасшедшие или потерянные в темноте. Он думал обо всех тех людях, которые последовали бы за ним, доверились бы ему и уважали его. Его рот передернулся в кривой усмешке. Это безумие! – подумал он. Все опытные солдаты и верные офицеры потеряны, и только этот тощий паренек со слабым зрением остался на моей стороне. Какая шутка!
Армию Маклина, состоящая только из одного тщедушного высокообразованного паренька!
Но он вспомнил, как Роланд заставил штатских работать, как он спокойно выполнил ту грязную работу там внизу, в этой ужасной яме, где Маклин оставил свою руку. У паренька было мужество. Но кроме мужества было еще что–то в Роланде Кронингере, что заставляло Маклина немного беспокоиться, будто бы зная, что маленькая смертоносная штучка зарыта в землю всего лишь в нескольких шагах перед ним. Это промелькнуло в глазах мальчишки, когда Роланд рассказывал ему о том, как Шорр подстерег его у кафетерия, и в его голосе, когда Роланд сказал: “У нас есть руки”. Маклин знал одну вещь наверняка: для него лучше, если мальчишка на его стороне, а не против.
– Мы выберемся отсюда, когда буря закончится! – крикнул Маклин. – Мы будем жить! – И тут же слезы потекли из его глаз, но он стал смеялся, чтобы мальчишка не заметил этого.
Холодная рука коснулась его плеча. Маклин перестал смеяться.
Голос Солдата–Тени прозвучал ему в ухо. – Отлично, Джимбо. Мы будем жить.
Роланд дрожал. Ветер был холодным, и он прижался к Королю для сохранения тепла. Король помешкал – и положил свою обрубленную руку на плечо Роланда.
Роланд понимал, что рано или поздно буря прекратится. Мир будет ждать его. Но это будет другой мир. Другая игра. Он знал, что это будет ни на что не похоже, не похоже на тот мир, который только что умер. В новой игре возможности для Рыцаря Короля могут быть ничем не ограничены.
Он не знал, куда они пойдут или что они будут делать; он не знал, как много осталось от старого мира – но даже если все города сметены с лица земли, там должны остаться кучки выживших, бродящих по пустыне и собравшихся в подвалах и ждущих. Ждущих нового лидера. Ждущих кого–либо достаточно сильного, чтобы управлять ими и заставить их плясать в новой игре, которая уже началась.
Да. Это будет величайшая игра Рыцаря Короля. Игровая доска протянется через разрушенные города, призраки городов, обгоревшие леса и пустыни на тех местах, где раньше были луга. Роланд выучит правила, если его возьмут в игру, как и любой другой. Но при этом он уже был на пути вперед, потому что понимал, что была некая великая сила, захваченная ничтожнейшими и сильнейшими. Присвоенная и используемая как священный топор, висящий над головами слабых.
И может быть – только может быть – он будет рукой, держащей этот топор. Рядом с Королем, конечно.
Он слушал завывание ветра и представлял, что тот произносит его имя волшебным голосом и несет его имя над опустошенной землей, словно обещание силы, которая еще будет.
Он улыбнулся в темноте, его лицо было покрыто пятнами крови того человека, которого он застрелил, и стал ждать своего будущего.
Часть пятая
Колесо Фортуны поворачивается
Глава 27. Черный круг
Широкая полоса ледяного дождя табачного оттенка кружилась над руинами Восточного Ганновера, штат Нью–Джерси, задуваемая ветром в шестьдесят миль в час. Буря навесила грязные сосульки на осевшие крыши и разрушенные стены, поломала безлистные деревья и покрыла почву зараженным льдом.
Дом, в котором укрывались Сестра, Арти Виско, Бет Фелпс, Джулия Кастильо и Дойл Хэлланд, дрожал до основания. Вот уже три дня, с тех пор как началась буря, они собрались кучкой у огня, который потрескивал и прыгал, когда ветер врывался в дымоход камина. Почти вся мебель исчезла: была разломана для поддержания огня, пламени, возвращающего тепло жизни. Очень часто они слышали, как шатаются и скрипят стены под аккомпанемент непрерывного воя ветра, и Сестра вздрагивала, думая о том моменте, когда этот хлипкий домишко сломается, рухнет словно картонный, но маленькая развалюха оказалась крепкой и успешно противостояла буре. Они слышали треск ломающихся досок, и Сестра поняла, что это, должно быть, ветер гуляет среди руин других домов и разбрасывает вокруг их обломки. Сестра попросила Дойла Хэлланда позволить им помолиться, но он посмотрел на нее своими горькими глазами и пополз в угол, чтобы выкурить последнюю сигарету и мрачно уставиться на огонь.
Они ничего не ели и у них уже не осталось воды. Бет Фелпс начала кашлять кровью, от жара ее глаза блестели. Когда огонь угасал, тело Бет становилось горячее, и все остальные садились к ней поближе, чтобы погреться.
Бет положила голову на плечо Сестры. – Сестра? – позвала она тихим, взволнованным голосом. –
