– Вы бежали от газа? От взрыва?
– Нет. Мы просто идем.
Он усмехнулся, взглянул на нее и вернулся к своей работе. Струя крови ослабевала.
– Дальняя у вас прогулочка,– сказал он. – Чертовски длинная, к тому же в никуда.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что Детройта больше нет. Он был сожжен, также как и Питсбург, и Индианаполис, и Чикаго, и Филадельфия. Я был бы удивлен, если какой–либо город остался бы. А теперь, я полагаю, радиация сделала то же самое со множеством маленьких городов. – Поток крови почти остановился. Он закупорил второй кувшин, который был наполнен на половину, затем расширил разрез на животе мертвого зверя. Он опустил по запястья свои голые руки в кровоточащую рану.
– Вы не знаете этого! – сказал Арти. – Вы не можете этого знать.
– Я знаю,– ответил мужчина, но не сказал больше ничего. – Леди,– сказал он,– откройте, пожалуйста, для меня вон ту посудину.
Она сделала так, как он просил, и он начал вытаскивать горсти окровавленных кишок. Он обрезал их и укладывал в посудины.
– Я пристрелил еще одного? – спросил он Арти.
– Что?
– Другой, в которого я попал. Я думаю, вы должны были запомнить того, кто жевал вашу руку.
– О, конечно. Да. – Арти наблюдал, как кишки укладывались в разноцветных посудины. – Нет. Я имею в виду… Я полагаю, вы ранили его, и он отпустил меня и убежал.
– Они, должно быть, живучие, сволочи,– сказал он и начал разрезать голову животного. – Откройте вон ту большую чашу, леди,– попросил он.
Он залез в разрезанную голову, и вскоре мозги оказались в большом кувшине.
– Теперь можете закрыть его крышкой,– сказал он.
Сестра сделала это, чуть не задохнувшись от медного запаха крови. Он вытер руки о шерсть зверя и стал связывать веревкой два кувшина. Одел перчатки, положил нож на место и убрал различные посудины в свой рюкзак, затем поднялся во весь рост.
– У вас есть оружие?
– Нет,– сказала Сестра.
– А как насчет еды?
– У нас… у нас есть немного консервированных овощей и фруктового сока. Немного холодной вырезки.
– Холодной вырезки,– повторил презрительно он. – Леди, вы не сможете уйти очень далеко на этом в такую погоду. Вы сказали, у вас есть немного овощей? Я надеюсь, это не брокколи? Ненавижу брокколи.
– Нет… У нас есть крупа, зеленые бобы и вареная картошка.
– Это звучит так волнующе. Моя хижина приблизительно в двух милях отсюда на север по прямой. Если вы хотите пойти со мной, милости прошу. Если нет, пожелаю вам хорошего путешествия до Детройта.
– Какой здесь ближайший город? – спросила Сестра.
– Сент–Джонс, я думаю. Ближайший населенный городок – Хэзлтон, примерно в десяти милях отсюда, южнее Сент–Джонса. Там, быть может, остались еще какие–то люди, но после наплыва туда беженцев с востока я буду удивлен, если вы заметите каких–то людей около М–80. Сент–Джонс отсюда около четырех– пяти миль на запад. – Мужчина посмотрел на Арти, у которого кровь капала на снег. – Друг, ты будешь привлекать всех поедателей падали со все округи, и поверь мне, некоторых из этих сволочей могут чувствовать кровь на большом, очень большом расстоянии.
– Мы должны пойти с ним,– сказал Арти Сестре. – Я могу потерять очень много крови и умереть!
– В этом я сомневаюсь,– возразил человек. – Не от такой царапины, как эта. Она очень скоро затянется, но на одежде у вас останется запах крови. Я говорю, что они придут с гор с ножами и вилками между зубов. Но поступайте, как хотите. А я пошел. – Он надел свой рюкзак, завязал веревку вокруг плеча и поднял винтовку. – Будьте осторожны! – сказал он, и начал скользить через заснеженное шоссе по направлению к лесу.
Сестре потребовалось не более двух секунд, чтобы изменить свое решение.
– Подождите минутку! – Он остановился. – Хорошо. Мы пойдем с вами, мистер. – Но он уже снова повернулся и пошел вперед к краю леса.
У них не было другого выбора, кроме как поспешить за ним. Арти посмотрел через плечо, боясь еще прячущихся преследователей. Его ребра болели там, где звери терзали его, и ноги были будто бы из мягкой резины. Он и Сестра вошли в лес, следуя за маячившей фигурой человека в зеленой маске и оставляя позади шоссе, полное смерти.
Глава 31. Слишком сильно постучаться в дверь
Очертания маленьких одноэтажных зданий и красных кирпичных домов начали проявляться через глубокую алую пелену. Город, понял Джош. Слава Богу!
Ветер по–прежнему сильно толкал его в спину, но после, казалось, восьми часов ходьбы вчера и по меньшей мере пяти сегодня он был готов упасть на землю. Он нес обессиленного ребенка в руках, и шел так последние два часа, двигаясь на негнущихся ногах, ступни его были влажными от сочившихся волдырей, и кровь просачивалась сквозь ботинки. Он думал, что выглядит, должно быть, как зомби или как чудовище Франкенштейн, несущий в руках ослабевшую героиню.
Они провели последнюю ночь в защищавшем их от ветра перевернутом грузовичке–пикапе; формованные тюки сена были разбросаны вокруг, и Джош стащил их в одно место и соорудил временное убежище, которое немного согревало их. Они по–прежнему находились посреди неизвестного, окруженные пустыней и мертвыми полями, и они оба порадовались появление первого света, потому что знали, что им придется снова идти вперед.
Темнеющий впереди город – всего лишь разметенные ветром опустошенные дома посреди широких пространств, покрытых пылью – манил его вперед. Он не видел ни машин, ни намека на свет или жизнь. Вот была заправочная станция с всего одним бензонасосом и гаражом, крыша которого обрушилась. Знак, раскачивающийся на петлях взад и вперед, рекламировал скобяные изделия и продукты Такера, но стеклянная витрина магазина была разбита вдребезги и место выглядело столь же пустынным, как шкаф мамы Хабард. Маленькое кафе тоже было разрушено, за исключением вывески “Хорошая еда!”. Джош, проходя мимо разрушенных зданий, наблюдал признаки агонии на каждом шагу. Он видел дюжины книг в бумажных переплетах, лежащих в пыли вокруг него, их страницы сумасшедше трепал ветер своими неутомимыми руками, слева были остатки маленького шкафчика с рисованным знаком “Общественная библиотека Салливана”.
Салливан, подумал Джош. Где раньше был Салливан, теперь была смерть.
Что–то зашевелилось, он заметил это краем глаза. Он глянул в ту сторону, и что–то маленькое – американский заяц? – подумал он – скрылось из виду в развалинах кафе.
Джош закаменел от холода и знал, что Свон, должно быть, тоже закоченела. Она держала в руках Пирожкового Обжору как саму жизнь и время от времени погружалась в мучительный сон. Он добрался до одного из домов, но, увидев возле крыльца скрюченное тело в виде вопросительного знака, прошел дальше. Он направился к следующему дому, дальше через дорогу.
Почтовый ящик, стоявший на покореженном основании, был выкрашен в белое и на нем было изображение глаза с верхним и нижним веком, нарисованное черным. Имена гласили: Дэви и Леона Скелтон. Джош прошел через наносы грязи и поднялся по ступенькам ко входной двери.
– Свон? – сказал он. – Проснись теперь. – Она забормотала, и он опустил ее вниз; потом потрогал дверь и обнаружил, что она заперта изнутри. Он поднял ногу и ударил в середину, сорвав дверь с петель; они поднялись по крыльцу и подошли ко внутренней двери.
Как только Джош опустил руку на ручку двери, она раскрылась, и на него оказалось направлено дуло пистолета.
– Ты выбил мою дверь? – сказал из темноты женский голос. Пистолет не шевелился.
– Гм… Я извиняюсь, мадам. Я не думал, что кто–нибудь есть внутри.
– Почему же ты не думал, раз дверь была закрыта? Это частная собственность.
