– Доказательством в первую очередь является гипотетическое невежество Ома, – сказала Моргол. Она спокойно выдержала взгляд Моргона. – Почему Мастера ничего не сказали тебе о звездах у тебя во лбу?
– Потому что в их ученых записях об этих звездах не было упомянуто.
– А почему?
– Потому что… Ни в легендах королевств, ни в их песнях, ни в поэзии о них не сказано. Колдовские книги, которые Мастера привезли из Лунголда, а на них основываются все их знания, тоже ничего о звездах не говорят.
– Почему?
Моргон молчал, подыскивая более убедительный довод. Потом проговорил, изменившись в лице:
– Ифф, по крайней мере, знал, какую загадку пытался отгадать Ру. Должен был знать. Он говорит о Ру и о его исканиях в тех книгах, которые Мастера открыли в Кэйтнарде. Он записал каждую загадку, какую только Ру пытался отгадать, кроме этой, единственной…
– Но почему же?
– Я… Я не знаю почему. Ты что, хочешь сказать, что Ом – Гистеслухлом – собрал их всех вместе, чтобы ему было удобнее следить за ними, чтобы руководить их обучением, чтобы они знали только то, что он позволял им знать? А все, что относится к звездам, он утаивал – или, может быть, даже копался в их мозгах, выискивая там крупицы нужного ему знания?
– Думаю, что исключить вероятность этого нельзя. Я сужу по тому, что узнала о тебе сегодня от Дета, и считаю это вполне возможным.
– Но какова же его цель?
– Пока не знаю. Но, – продолжала она, – предположим, что ты был бы волшебником и стремился бы к могуществу, и Ом завлек бы тебя в Лунголд, и он обещал бы, что ты достигнешь большого умения и знания. Предположим, что ты отнесся бы к нему с доверием и беспрекословно исполнял бы все его требования. А взамен он научил бы тебя пользоваться твоей мощью, какую ты никогда и не мечтал иметь и не подозревал, что она у тебя есть. И представь себе, что в один прекрасный день ты вдруг начинаешь понимать, что этот волшебник, так долго руководивший тобой, негодяй, что он все время предавал тебя, предавал всех и каждого – короля, ученого, земледельца – всех, кому он делал вид, что служит. Как бы ты поступил, если бы обнаружил, что у него имеются весьма опасные замыслы, ужасные цели, о которых ты и не подозревал, и что все его учение основано на лжи? Что бы ты сделал?
Моргон молчал. Он опустил глаза, поглядел, как его руки на столе сжимаются в кулаки, словно они принадлежали не ему, а кому-то постороннему, и прошептал:
– Ом… – Потом резко тряхнул головой и ответил: – Я бы убежал. И бежал бы до тех пор, пока не стало бы невозможным никому – ни обычному человеку, ни волшебнику – меня найти. А потом я начал бы думать.
– А я бы его убила, – просто сказала Лира.
Кулаки Моргона разжались.
– Убила бы? Чем же? Да он растаял бы, как туман, прежде чем твое копье коснулось его тела. Нельзя же отгадывать загадки, убивая людей.
– Но если этот Мастер Ом и есть Гистеслухлом, как ты собираешься поступить? Надо же что-то предпринять…
– Почему я? Высший может разделаться с ним в любой момент, и то, что он до сих пор ничего не сделал, и есть доказательство того, что Мастер Ом вовсе не основатель Лунголда. – Моргон помолчал и неохотно продолжил: – Вроде действительно все сходится, но я не могу этому поверить. Не могу поверить, что Ом – или Гистеслухлом – есть зло, хотя это могло бы объяснить странное, внезапное исчезновение волшебников. Но Ом – я ведь жил с ним бок о бок три года. Он никогда… Он обращался со мной очень по-доброму. Какая в этом логика?
Моргол задумчиво посмотрела на него и заметила:
– Логики тут нет. Все это напоминает мне загадку из Ана. Ре из Аума…
– Кто такой этот Ре из Аума? – перебила ее Лира. Так как Моргон промолчал, ответила Моргол:
– Ре из Аума однажды оскорбил владетеля Хела и так перепугался, что, опасаясь мести, построил большую стену вокруг своего дома. Он нанял для строительства этой стены незнакомого человека, а тот пообещал ему, что никто не сможет разрушить стену, выстроенную им, – ни силой, ни колдовством. Стена была построена, строитель получил плату, и Ре, наконец, почувствовал себя в безопасности. Однажды, когда он решил, что владетель Хела уже осознал тщетность своих планов мести, Ре вознамерился выйти наружу. И тогда он трижды обошел всю свою стену изнутри, но не нашел никакой двери или калитки, через которую мог бы выйти. Вот тогда-то до него и дошло, что это сам владетель Хела строил волшебную стену. – Она замолчала. – Я забыла толкование…
– Никогда не позволяй незнакомому человеку строить вокруг тебя стену, – догадалась Лира. – Значит, Гистеслухлом построил в Кэйтнарде стену невежества, так же как и в Лунголде, и вот почему Моргон сам не знает, кто он такой. Все это слишком уж сложно, я предпочитаю такие проблемы, которые могу разрешить, метнув копье.
– А что насчет Эриэл? – внезапно спросил Моргон. – Дет тебе рассказал о ней?
– Да, – ответила Моргол. – Но там, я считаю, совершенно другая история. Если бы Ом хотел тебя убить, он бы с легкостью это сделал, пока ты был студентом. Но он относился к твоим звездам не так, как те нелюди – те безымянные существа.
– У той женщины, – возразил Моргон, – есть имя.
– Ты его знаешь?
– Нет. И я никогда не встречался ни с кем, подобным ей. Я больше боюсь ее тайного имени, чем любого, чье имя мне известно.
