постоянно увеличивалась в размерах. Лишь один-единственный раз его сменило изображение боевого крейсера, проскользнувшего рядом с лунной орбитой. Луна находилась ближе и поэтому казалась по своим размерам больше Земли.
Солнце оставалось позади спутника, отчего видимая сторона Земли оказалась в тени. Тьму нарушали лишь пятна серебристого света – места, где располагались орбитальные города спутника.
А флотилия тем временем продолжала свой полет. По мере приближения к Земле корабли замедляли свою гиперболическую скорость, выбрасывая тормозящий пучок фотонов. Таким образом, балансируя на конусе света, каждый корабль замедлял свое движение со скоростью 0,5 g. Возглавлял эскадру «Теодор Рузвельт». За ним следовал «Дискавери», последней шла «Александрия».
По мере того как «Дискавери» проникал все глубже в пространство между Луной и Землей, от операторов стали все чаще и чаще поступать сообщения о неизбежных потенциальных столкновениях с объектами, вращавшимися на земной орбите. Вскоре поступили сообщения о приближении к поверхности планеты. Дрейк почувствовал себя уже спокойнее, не опасаясь возможного столкновения кораблей с вращавшимися вокруг Земли объектами. Наконец связисты сообщили, что «Рузвельт» готовится к посадке.
– Готовимся к переходу на орбитальную стоянку, – объявил через секунду Аргос Кристобаль.
– Действуйте, мистер Кристобаль, – ответил Дрейк.
– Есть, сэр! Через пятнадцать секунд выводим двигатели на полную мощность. Десять... пять... три... два... один... пуск!
Дрейк почувствовал, как его еще сильнее вдавливает в амортизационное кресло. Через несколько минут навигационный компьютер «Дискавери» сообщил, что условия вполне подходят для выхода на тысячекилометровую орбиту. В машинное отделение корабля поступил автоматический сигнал с капитанского мостика, и приток энергии в фотонные двигатели прекратился.
Дрейк неожиданно испытал чувство невесомости. На несколько секунд установилась полная тишина, которую затем нарушил бодрый голос Грега Олдфилда:
– Добро пожаловать на Землю! Добро пожаловать в родной дом!
ГЛАВА 22
Если наблюдать за Землей с удобной для обзора точки нижней орбиты, она наверняка покажется самой красивой планетой Вселенной. Конечно же, существуют планеты и большего размера, и более яркие. Есть и такие, которые окружены впечатляющим кольцом астероидов или многочисленными лунами- спутниками. В космосе также можно встретить планеты сходного с Землей класса, способные похвастаться более богатыми красками, более яркими оттенками голубого, зеленого и желтого цветов.
Однако несмотря на это, для человеческого глаза Земля являет собой самое притягательное зрелище. Потому что ни в каком другом обитаемом мире нельзя полюбоваться колыбелью человечества. Ни в каком другом месте спускающаяся с небес ночная тьма не сможет резче обозначить причудливые контуры пирамиды, возведенной пять тысяч лет назад, или оттенить на фоне угасающего дня протянувшуюся на несколько тысяч километров каменную стену. Ни на какой другой планете звездоплавателю-человеку не увидеть примитивных строений из бетона и стекла, с которых его далекие предки впервые стартовали к звездам.
Уроженцы Альты, любовавшиеся родным домом своих далеких предков с орбиты, испытали чувство глубокого почтения и тихой, спокойной радости. Члены экипажа «Дискавери» с тревогой и волнением ожидали той минуты, когда их ноги коснутся земной поверхности и им удастся полной грудью вдохнуть воздух, который вовсе не обязательно вырабатывать на регенерационных установках. Они также смогут почувствовать себя частью единственного во всей Вселенной мира, к которому люди приспособились самым естественным образом.
«Дискавери» и «Александрия» находились на земной орбите вот уже сорок часов, когда Грег Олдфилд объявил, что завтра прибывает шаттл, который доставит официальную делегацию колонистов на Землю. В ответ на вопросы о причине задержки Олдфилд сослался на трудности с подготовкой торжественной церемонии для встречи гостей из космоса, которую хотят провести на соответствующем уровне.
Адмирал Гоуэр вслух высказал Ричарду свое сомнение по этому поводу. Может быть, самая главная причина в другом – ведь землянам еще предстоит точно определиться, какую же именно политику следует вести в отношении далеких колоний. Работу над составлением списка тех, кому предстояло первым шагнуть на поверхность родной планеты человечества, начали еще тогда, когда урезанная в количественном отношении эскадра покинула Годдард.
Делегация от «Дискавери» включала в себя адмирала Гоуэра, Ричарда Дрейка, Филиппа Уолкирка и человек пять-шесть их помощников и советников. Помощником Ричарда предстояло стать астронавигатору Аргосу Кристобалю, который подробнейшим образом изучил астронавигационную информацию, полученную от пленных рьяллов. Такого человека обязательно следовало иметь рядом с собой на тот случай, если будет заключаться Договор с Галактическим Советом.
Представители «Александрии» выбрали Станислава Барретта, графа Гусаника, двух их помощников, шестерых ученых и двух экономистов. Бетани Линдквист должна была войти в состав делегации в качестве полномочного представителя своего дяди. Грега Олдфилда назначили в качестве посредника.
Ступив на следующий день на борт шаттла, Дрейк проследил за тем, чтобы их с Бетани амортизационные кресла оказались рядом. Последнее время влюбленные практически не общались. Наконец когда уже начался долгий спуск к Земле, Ричард обратился к Бетани:
– Что ты скажешь на мое предложение хотя бы на время объявить перемирие?
– Не понимаю, Ричард. О чем ты говоришь? – упрямо ответила Бетани.
– Неправда, дорогая. Черт возьми, ты же прекрасно понимаешь, о чем речь. Ты все еще злишься на адмирала Гоуэра, пригрозившего посадить тебя под замок.
– А разве я не имею права злиться?
– Наверное, да, имеешь, – ответил Дрейк. – Однако все это было десять дней назад. Гоуэр поступил так, потому что выполнял свой долг, а ты повела себя вполне достойно. А вот продолжать дуться – это уже совсем по-детски.
Дрейк был готов к тому, что Бетани сейчас взорвется от негодования, однако вопреки его ожиданиям этого не произошло. Напротив, Бетани откинулась на спинку амортизационного кресла и смерила Ричарда уже более спокойным взглядом.
– Я не держу зла на адмирала. Как ты верно заметил, он всего лишь выполнял свой долг.
– Тогда на кого же ты все-таки злишься?
– На тебя.
– На меня? Что же я такого натворил?
– Ты отправил меня к Гоуэру, даже полусловом не намекнув о цели предстоящей встречи.
Дрейк посмотрел на Грега Олдфилда, сидевшего впереди, через три ряда от них, на противоположной стороне от прохода. Первый секретарь посольства был погружен в оживленный разговор со своим соседом и не обращал внимания на остальных. Но даже несмотря на это, Дрейк понизил голос до шепота, хотя тот был практически неслышим из-за сверхзвукового гудения за бортом шаттла.
– Черт возьми, как я мог предупредить тебя? У меня ведь был приказ. Кроме того, Гоуэр был абсолютно прав, попросив тебя хранить молчание. Эта информация принадлежит только нам. Если мы поделимся ею с землянами, то можем рассчитывать получить у них взамен что-нибудь достаточно серьезное.
– А почему ты решил, что это тебе понадобится? – спросила Бетани также шепотом. – Почему ты уверен в том, что иначе они не дадут нам того, что мы просим? Может быть, не стоит хранить информацию в тайне, чтобы надеяться на нечто вроде выкупа?
Дрейк пожал плечами.
– В таком случае, если они пойдут нам навстречу, мы без всяких колебаний передадим им ее.
– А если мы не сможем согласиться на план изгнания рьяллов с Айзера?
– Тогда придумаем что-нибудь другое, что-нибудь новенькое. Никто ведь не спорит, что известная нам информация имеет такую важность, что ее следует держать в секрете дольше, чем следует.
Бетани смерила Ричарда пронзительным взглядом.
– Ты и в самом деле так думаешь, Ричард?
– Да.
