плотины, спускавшаяся глубоко вниз, ко дну ущелья, по которому спешила река, вырвавшись из выходных отверстий в теле дамбы. Несмотря на впечатляющую высоту, плотина была неширокой — не более тридцати ярдов в самой верхней своей части. На самой плотине, со стороны восточного берега, на небольшом возвышении стояло здание управления станции и два небольших строения, в которых, судя по количеству солдат, патрулирующих дамбу, располагалась охрана. Стены ущелья поднимались вертикально футов на тридцать выше домов, а затем зловеще зависали над плотиной.
От здания управления ко дну ущелья вела зигзагообразная стальная лестница, закрепленная в теле скалы металлическими скобами. Она была выкрашена в ярко-зеленый цвет. От основания лестницы, вдоль берега реки, по дну ущелья вилась узкая тропинка. Ярдов через сто она обрывалась — там стена ущелья была рассечена глубокой ложбиной — следом от оползня, сошедшего здесь в незапамятные времена. Через реку был перекинут подвесной мост, от которого тропинка шла дальше вниз по течению, но уже по правому берегу.
Мост был далеко не новым и грозил рухнуть под собственной тяжестью в бурные воды Неретвы. Но поражало совсем не это.
Казалось, что место для него было подобрано человеком, находившимся не в ладах со здравым смыслом. Прямо над мостом на краю ложбины завис огромный валун. Его угрожающий вид не позволил бы замешкаться даже самому хладнокровному смельчаку, решившему перебраться через реку. На самом же деле другого места для моста просто не было.
Каменистая тропа, вьющаяся от моста по западному берегу, доходила до массивного мыса и там обрывалась, чтобы появиться снова на восточном берегу. По-видимому, в этом месте предполагалось пересекать реку вброд. Но быстрое течение и скользкие камни вызывали законное сомнение в удачном исходе столь рискованной процедуры.
Генерал Вукалович опустил бинокль и повернулся к человеку, расположившемуся рядом.
— На восточном фронте все спокойно, не так ли, полковник Янци? — спросил он с улыбкой.
— На восточном фронте тишина, — согласился Янци. Это был небольшого роста человек с круглой смешливой физиономией, плутовским блеском в глазах и совершенно не вяжущейся с его обликом седой шевелюрой. — Вот на северном фронте ситуация совсем не такая благополучная.
Улыбка исчезла с лица Вукаловича, когда он направил бинокль на север. Километрах в пяти в ярких лучах утреннего солнца отчетливо виднелась густо поросшая лесом Клеть Зеницы.
За эту долину уже несколько недель шли ожесточенные бои между обороняющимися партизанами под командованием полковника Янци и наступающими частями 11-го армейского корпуса германской армии.
Время от времени над лесом поднимались столбы дыма, собираясь в темные тучи на безоблачном голубом небе. Непрерывный треск винтовочных выстрелов сопровождался тяжело ухающими артиллерийскими залпами. Вукалович опустил бинокль и задумчиво посмотрел на Янци.
— Небольшое послабление перед атакой?
— А что же еще? Готовят последний удар.
— Сколько у них танков?
— Трудно сказать наверняка. Мы считаем, что около ста пятидесяти.
— Значит, сто пятьдесят!
— Это сведения моих штабистов. Кроме того, они считают, что среди них не меньше пятидесяти «тигров».
— Дай Бог, чтобы ваши штабисты ошиблись. — Вукалович устало потер покрасневшие от бессонницы глаза. За последние две ночи ему так и не удалось прилечь. — Пойдемте посмотрим, сколько нам удастся насчитать.
Мария и Петар ехали впереди, а Рейнольдс и Гроувс подчеркнуто держались особняком и отстали от остальных ярдов на пятьдесят. Меллори, Андреа и Миллер ехали рядом по узкой дороге, почти касаясь друг друга. Андреа задумчиво посмотрел на Меллори.
— Есть какие-нибудь идеи по поводу смерти Саундерса?
Меллори покачал головой.
— Спроси о чем-нибудь попроще.
— Что было в радиограмме, которую он должен был отправить?
— Отчет о нашем успешном прибытии в лагерь Брозника.
Больше ничего.
— Психопат, — заключил Миллер. — Я имею в виду того парня с ножом. Только психопат может зарезать из-за такой мелочи.
— Возможно, он ошибался и совсем по другой причине пошел на убийство, — задумчиво сказал Меллори. — Он мог считать, что это послание другого рода.
— Другого рода послание? — Миллер вскинул брови одному ему известным способом. — А что же там могло... — Тут он поймал взгляд Андреа и запнулся, видимо, раздумав продолжать. Вместе с Андреа они с любопытством наблюдали за Меллори, который был погружен в тяжелые раздумья.
Это длилось недолго. С видом человека, который пришел, наконец, к важному решению, Меллори встрепенулся, поднял голову и крикнул Марии, веля остановиться. Вместе они подождали Рейнольдса с Гроувсом.
— У нас есть несколько вариантов дальнейших действий, — сказал Меллори, — не знаю, лучший или худший из них я выбрал, но у меня созрело решение. — Он улыбнулся. — Надеюсь, что лучший, ибо только так мы можем самым быстрым образом выбраться отсюда. Я переговорил с майором Брозником и выяснил необходимое. Он сказал мне...
— Добыли информацию для Нойфельда, выходит? — Если Рейнольдс и пытался скрыть презрительные нотки, то у него это плохо получалось.
— К чертям Нойфельда, — спокойно сказал Меллори. — Партизанским разведчикам удалось обнаружить, где содержатся четверо связных, захваченных гитлеровцами.
— Они это узнали? — спросил Рейнольдс. — Почему же они сами ничего не предпринимают?
— По вполне понятной причине. Пленники находятся на немецкой территории, высоко в горах. Их держат в охраняемом, неприступном блокгаузе.
— А что же мы можем сделать с этими пленниками в неприступном блокгаузе?
— Все просто, — сказал Меллори и уточнил:
— Теоретически все просто. Мы их освобождаем и этой ночью отбываем отсюда к своим.
Рейнольдс и Гроувс уставились сначала на Меллори, потом друг на друга с откровенным недоумением. Андреа и Миллер предпочитали ни на кого не смотреть.
— Вы спятили! — с уверенностью сказал Рейнольдс.
— Вы спятили, сэр, — неодобрительно поправил его Андреа.
Рейнольдс непонимающе посмотрел на Андреа, потом вновь обратился к Меллори.
— Вы действительно сошли с ума! — настаивал он. — Куда мы можем отсюда деться?
— Домой. В Италию.
— В Италию! — Рейнольдсу потребовалось не менее десяти секунд, чтобы переварить информацию. Он продолжал с издевкой:
— Я полагаю, мы отправимся туда на самолете?
— Плыть далековато, даже для такого спортивного молодого человека, как вы. Конечно, самолетом, как же еще?
— Полетим? — Гроувс был, похоже, слегка ошарашен.
— Полетим. В десяти километрах отсюда, высоко в горах, есть плато. Эта местность контролируется партизанами. Сегодня, в девять вечера, туда прилетит самолет.
Как часто поступают люди, не уловившие смысла сказанного, Гроувс повторил услышанное в виде вопроса:
— Сегодня, в девять вечера, туда прилетит самолет? Вы только что об этом договорились?
— Каким образом? У нас нет передатчика. Недоверчивая мина Рейнольдса полностью соответствовала его тону:
— Но как вы можете быть уверены, что он будет там именно в девять вечера?
— Потому что, начиная с шести часов вечера сегодняшнего дня и в течение всей следующей недели,
