экономики. Ей ведь еще энергетический щит создавать предстоит…
И без спутника тоже не обойтись. По крайней мере один — необходим.
Была идея всю защиту сделать спутниковой, но от нее пришлось отказаться. Теперь сеть разрядников расположилась на естественных возвышениях. Нижний край энергетического щита пройдет в атмосфере, даже не на стратосферном уровне.
Но именно поэтому нужен один, хотя бы один внеатмосферный пункт контроля.
Как маяк над морем.
Как пастух над стадом.
Как голова над туловищем.
(«Как паук над паутиной…» — пришла вдруг мысль. Но Мак-Лауд отогнал ее усилием воли. Слишком уж жуток был этот образ.)
— Внимание! — механически-бесстрастно произнес радиоголос. — Десять секунд до запуска. Начинаем отсчет времени. Один…
Все вокруг замерли. И у всех одновременно, несмотря на коричневые маски загара, лица залило бледностью.
— Два…
Тишина была абсолютной. На грани слуха колыхался тонкий, словно комариный, звон. Но скорее всего, это звенело в ушах от напряжения. Они сейчас находились в пустыне — какие тут комары…
— Четыре… Пять.
Мак-Лауд вдруг ощутил в правой кисти резкую усталость, почти боль. Это еще что такое?!
Оказывается, он как занес руку над кнопкой совершенно бесцельным, чисто рефлекторным движением еще несколько минут назад, даже до начала переклички, — так и продолжал ее держать до сих пор. Он понятия об этом не имел!
— Семь…
Пунктирная линия приближалась к яркой точке. Мак-Лауд быстро промассировал затекшие мускулы и опустил руку на подлокотник. Он единственный сейчас оставался спокоен. Пусть только внешне.
— Пуск!
Кнопка была нажата.
Как это будет, не знал никто. Потому что испытания не проводились, да и не могли проводиться.
Конечно, существовали теоретические выкладки, обычные расчеты и так далее. Но ведь одно дело — быть знакомым с такой информацией, и совсем другое — увидеть все воочию.
Оранжево-желтый, интенсивный до того, что казался материальным, столб света рванулся в небо с верхушки разрядника. Диаметр его был около пяти метров, но с такого расстояния казалось, что столб этот — игольчатой тонкости.
Но это была не игла, а могучая энергетическая колонна — самая мощная из всех, которые когда-либо создавал человек.
Медленно нарастая по мере того, как росла подаваемая мощность, колонна-игла возносилась на все большую и большую высоту, пока не исчезла за пределами видимости. Излучаемое ею сияние было столь сильно, что наблюдатели вынуждены были отвести взгляд, несмотря на защитные очки-консервы.
Один Мак-Лауд не опустил глаза. Но этого, кажется, никто не заметил. А если бы и заметил — не расшифровал бы…
Там, где-то в немыслимой вышине, сверкающий столб достиг параболы спутниковой антенны, отразился от нее — и тут же небо перечеркнуло сеткой поперечных лучей.
Оттенок небесного свода изменился. Он больше не выглядел голубым.
Словно полупрозрачный зонтик, раскрылся над головами энергетический щит. Теперь свет солнца уже не казался таким яростно губительным: на его пути был надежный фильтр. Впрочем, главная часть отсекаемого излучения лежала вне видимого спектра. Ультрафиолет, солнечная и космическая радиация…
Конечно, не целиком. Но то, что проходило сквозь толщу щита, уже позволяло нормально жить.
Именно жить — а не просто влачить существование, тратя все силы на то, чтобы спастись от клыков оскаленного Неба.
Только теперь люди, собравшиеся внизу, поняли, что эксперимент завершился успехом.
— Ур-ра! Мальчики, мы — гении!
Легким движением подхватив Наймана и еще одного из своих помощников на руки, словно они и впрямь были мальчиками, Мак-Лауд закружился с ними по помещению.
— Карл! Ты что, сдурел?! — выкрикнул Найман.
Но он и сам уже захлебывался от переполнявшего его, давно сдерживаемого смеха облегчения.
Рядом с ними кто-то, став на колени, молился вслух. Но голос молящегося почти потонул во всеобщих криках радости.
3
Да, он сделал это. И никогда не жалел о сделанном. Хотя и тогда, и позже тревожащие мысли пробивались в его сознание, будя память.
