– Это поможет тебе пройти в его дом, но это никоим образом не заставит его поверить тебе.
– А этот сукин сын совершенно не обязан верить мне. Где письмо, которое Джулия собиралась оставить вам перед отъездом?
– У меня, – сказала Кэтрин, вставая, – но оно тоже ни в чем не убедит Бенедикта. Ты же ничем не сможешь доказать, что она написала его не вчера.
Через минуту Кэтрин вернулась.
– Пойми, он сейчас снова богат и знаменит. А потому будет относиться вдвойне подозрительно к любой попытке примирения со стороны Джулии.
– Может быть. Но в моем офисе в Далласе есть еще кое-что, и это заставит его поверить!
– И что же это?
– Видеозаписи, – коротко ответил Пол, забирая у Теда значок. – Например, видеозапись пресс- конференции, на которой она делает все, чтобы привлечь симпатии на его сторону.
– Боюсь, что это тоже не поможет. Он решит, что это – всего лишь часть хитроумного плана, который она разработала, чтобы помочь вам арестовать его.
– А кроме того, – перебил ее Пол, распихивая по карманам мелочи, которые забыл, когда собирал сумку, – у меня есть конфискованная видеозапись ареста и того, как Джулия вела себя во время него. Если человек сможет просмотреть эту запись и ничего не почувствовать, значит, у него вообще нет ни сердца, ни души. На тот случай, если вы еще не догадались, – добавил он, направляясь к двери, – я сейчас еду в Даллас, чтобы взять все, что мне нужно, и утром вылетаю в Лос-Анджелес. В досье должен быть его калифорнийский адрес.
– Ты не боишься испортить чудесный прием? – саркастически поинтересовался Тед.
– К черту Бенедикта вместе с его приемом. Я сыт по горло тем, в какой ад превратилась жизнь Джулии, да и моя тоже, по его милости. А если у меня все же ничего не получится, если он откажется выслушать меня и посмотреть видеозаписи, то тогда придется действовать уже вам. В конце концов, вы имеете полное право подать на него в суд за похищение и причиненный Джулии моральный ущерб. Так что если Бенедикт не захочет слушать меня, то ему все равно придется выслушать вас, причем в суде, и расплатиться хорошеньким, жирненьким чеком на о-очень приличную сумму.
Пол обменялся рукопожатием с Тедом, и Кэтрин, привстав на цыпочки, поцеловала его в щеку.
– До свидания. Спасибо тебе за все. Позвони после того, как переговоришь с ним.
Грустные нотки в голосе Кэтрин и взгляд, которым она проводила удаляющегося Пола, заставили Теда с любопытством посмотреть на жену.
– Твое «до свидания» прозвучало так, как будто ты прощаешься с ним навсегда. Почему?
– Потому что, – виновато потупившись, ответила Кэтрин, – я совершенно ужасная и неисправимая особа, которая просто не заслуживает такого замечательного мужа, как ты.
– Переведи.
– Есть одна деталь, о которой я не сказала ни тебе, ни Полу. Видишь ли, Джулия может думать сколько угодно, что ей нужно лишь прощение Зака. Но на самом-то деле ей необходим он сам. Всегда. И когда он был всего лишь беглым преступником, за которым охотилась вся страна. И сейчас. Если Полу удастся осуществить то, что он задумал, то Джулия получит нечто большее, чем официальное отпущение грехов. Она получит Зака Бенедикта.
– О чем ты говоришь? Этот парень снова стал кинозвездой номер один. Ты же сама видела сегодня его особняк и ту бабу, которая увивалась вокруг него. Неужели ты думаешь, что ради какой-то там Джулии Мэтисон он вдруг решит изменить такой привычный и милый его сердцу уклад?
Кэтрин усиленно делала вид, что чрезвычайно озабочена своим маникюром, но в ее голосе звучала абсолютная убежденность в собственных словах.
– Я читала письмо, которое он ей написал. Это – настоящая любовь. Поверь мне. По крайней мере я в этом убеждена. – Подняв глаза, она продолжила с улыбкой:
– И на его месте я бы сейчас была больше всего озабочена тем, что «малышка» Джулия Мэтисон после всего того, через что ей пришлось пройти по его милости, снова захотела иметь с ним дело. Она ведь очень обижена на него, Тед. Да, она не высказывает этого вслух, но в глубине души она оскорблена тем, как он с ней обошелся. И даже ее вина, за которую она так терзает себя, не оправдывает ни его лжи насчет смерти брата, ни отказа отвечать на ее письма, ни тем более нежелания встретиться с ней, когда он сидел в тюрьме.
– Но ведь в последнее время Джулия очень много смеется, и делает это совершенно искренне, – возразил Тед, отчаянно хватаясь за единственный контрдовод, который он мог привести в этом споре. – Вспомни, как она насмешила нас сегодня, рассказывая историю с пролитым на пиджак любимого директора клеем.
– Она обижена и оскорблена, – продолжала настаивать на своем Кэтрин. – И имеет на это полное право. Честно говоря, мне бы очень хотелось поприсутствовать при том, как она воздаст ему по заслугам за все его «благодеяния» по отношению к ней. Но, к сожалению, об этом пока приходится только мечтать.
– Кэти, а если он не захочет слушать Пола и снова вникать в дело, которое, надо признать, действительно было для него весьма малоприятным?
– Тогда ей придется пережить все самой. В конце концов, у нее же есть Пол. А это очень важно.
Тед включил свет и, немного помолчав, спросил:
– Скажи, а ты на чьей стороне – Ричардсона или Бенедикта?
– Я на стороне Джулии, – лаконично ответила Кэтрин.
Глава 71
Зак сидел в ярко освещенном солнцем солярии и внимательно просматривал финансовые документы,
