простое объяснение, но оно вряд ли понравится вам. По правде говоря, я нахожу ваши интимные ласки не только отталкивающими, но и надоедливыми! И выношу их лишь потому, что представляю себя в объятиях Пола и… Нет! — вскрикнула она в панике, когда его пальцы с силой стиснули ее плечи.
Одним рывком он привлек ее к своей груди. Голова Уитни беспомощно откинулась назад, и, увидев, как сверкают его глаза, словно осколки льда, она задохнулась от ужаса.
— Я… я не то хотела сказать… я… — она попыталась пробормотать запоздалые извинения.
Но он уже терзал ее рот в жестоком, безжалостном поцелуе, раздвигая своими губами ее губы, пока они не приоткрылись под настойчивым непрерывным натиском. Когда Уитни попробовала вырваться, его рука опустилась на ее затылок, не давая пошевелить головой. Слезы боли и унижения жгли веки, но бесконечный, мучительный поцелуй все продолжался.
— Лгите кому угодно, включая и себя, — бешено прорычал Клейтон, чуть отстраняясь, — но никогда больше не смейте лгать мне! Понятно?
Он сильнее стиснул руки, словно подтверждая свое предостережение, и снова припал к ее губам, не давая дышать.
Уитни тщетно отбивалась, пытаясь втянуть в легкие хотя бы немного воздуха, чтобы ответить ему «да». Ребра, казалось, вот-вот треснут; Клейтон душил ее и с каждой минутой все больше приходил в ярость, не слыша ответа. Он, по-видимому, не сознавал в этот момент причины ее невольного молчания. Наконец Уитни нашла в себе силы и уперлась кулаками ему в грудь в бесплодной попытке немного отодвинуться. Чувствуя, что сейчас потеряет сознание, она поднимала руки до тех пор, пока пальцы не скользнули по их сомкнутым в поцелуе губам.
Она не поняла, что этот непроизвольный жест нежности заставил Клейтона резко разжать объятия, и начала огромными глотками пить живительный воздух.
— Склоняюсь перед вашим просвещенным мнением, — издевательски протянул он. — Это действительно было и «отталкивающим», и «надоедливым». Собственно говоря, трудно определить, кто из нас находит подобные ласки более отвратительными.
Это замечание причинило боль Уитни. Она гордо выпрямилась, встретив его холодный взгляд со всем безразличием, на которое только была способна.
— Но вы, кажется, не посчитали поцелуй настолько отвратительным и гадким, чтобы отпустить меня?
Клейтон кипел от ярости! Утверждение Уитни, будто она представляет, что лежит в объятиях Севарина, когда Клейтон целует ее, привело его в неописуемое бешенство. На какой-то миг ему страстно захотелось затащить ее в беседку и овладеть ею тут же, на земле. С самого дня ее возвращения в Англию он проявлял необычайное терпение и старался мириться с ее выходками. Да, на полу беседки Уитни поймет глупость собственного поведения и получит давно заслуженный урок. К несчастью, она также научится ненавидеть его с силой, которая может не ослабеть и через много лет.
Клейтон намеренно дерзко изучал ее изящное стройное тело и классический профиль с безупречной, нежной, как лепестки камелии, кожей. На скулах выступили красные пятна. Уитни чувствовала, что он смотрит на нее. Солнечные лучи играли в темно-каштановых с рыжинкой волосах, превращая их в червонное золото. Она выглядела неотразимо-прекрасной в своем темно-розовом платье на фоне изумрудной травы — единственной розой в зеленом саду. Но в эту минуту ее красота лишь раздражала его, поскольку Уитни хладнокровно рассматривала свои отполированные ногти и даже не думала поднять голову и встретиться с ним взглядом.
Клейтон решил, что ее надо как следует проучить. Он вспомнил ее язвительное замечание относительно того, что его светлость не посчитал последний поцелуй достаточно отвратительным, чтобы отпустить ее домой. Хорошо, он так и сделает, но прежде покажет, что его страсть — дар, предназначенный для того, чтобы разделять его и наслаждаться, дар, который он может дать или отнять, когда и если пожелает. Сначала он заставит Уитни поцеловать его, ну а потом, сумев воспламенить в девушке желание, просто отстранится и покинет ее.
Только сейчас, словно не прошло нескольких минут с тех пор, как Уитни задала вопрос, Клейтон спокойно ответил:
— Собственно говоря, вы не правы. Достаточно соответствующего стимула, чтобы я отпустил вас.
Уитни мгновенно встрепенулась, сердце подпрыгнуло от радости, хотя здравый смысл предупреждал: тут должна крыться какая-то ловушка, уж слишком он надменен и уверен в себе, чтобы отказаться от идеи жениться на ней и просто оставить в покое.
— И какой именно стимул вы имеете в виду? — осторожно осведомилась она.
— Хочу получить поцелуй. Прощальный поцелуй, чтобы растопить лед сегодняшней встречи. И если я найду его достаточно удовлетворительным, предоставлю вам свободу. Только и всего.
— Что-то с трудом верится. Откуда вдруг столь внезапное решение?
— Давайте считать… что несколько последних… неприятных минут убедили меня в мудрости этой мысли. С другой стороны, — безразлично пожал плечами Клейтон, — мое великодушие тоже имеет цену.
«Цену? — радостно подумала Уитни. — Какая же это цена?! Избавиться от помолвки! Да ради этого я готова поцеловать даже лошадь!»
— Я должна поцеловать вас на прощание и ничего больше? — уточнила она, пристально наблюдая за Клейтоном. — И вы даете слово, что за это дадите мне свободу?
— Да, — коротко кивнул Клейтон. — Я даже не стану провожать вас домой. Велю кучеру отвезти вас. Ну что, по рукам?
Ему явно не терпелось заключить сделку.
— Конечно! — поспешно пробормотала Уитни, боясь, что он передумает.
Они стояли совсем близко друг от друга, но, вместо того чтобы потянуться к ней, как ожидала Уитни, Клейтон оперся плечом на стену беседки, сложил руки на груди и объявил:
— Как видите, я полностью в вашем распоряжении.
— Что вы имеете в виду? — удивленно моргнула девушка.
— Я хочу сказать, что дело за вами.
— За мной?! — охнула она. «Господь милостивый! Неужели он ожидает, что я первая поцелую его?!»
Девушка нерешительно смотрела на высокомерное лицо и издевательски прищуренные серые глаза. Как это похоже на него — осуществить эту последнюю мелочную месть!
Ветер развевал его темные волосы, но Клейтон, не шевелясь, мирно разглядывал золотую листву деревьев и безоблачно-лазурное небо. В этой позе, со сложенными на груди руками он выглядел настолько заносчивым и самонадеянным, что она буквально сгорала от желания хорошенько лягнуть его в коленку, и пусть дьявол поберет все сделки на свете!
Внезапно Клейтон выпрямился, словно устал от ожидания и готов отказаться от договора.
— Постойте! — торопливо вскричала Уитни. — Я… Я… — Она в замешательстве уставилась на него, ощущая невероятное смущение:
— Просто я…
— Не знаете, с чего начать? — сардонически осведомился он. — Для начала позвольте предложить вам подойти ближе.
Сгорая от стыда и неприязни, Уитни повиновалась.
— Очень хорошо, — издевательски бросил он. — Ну а теперь, если вы прижметесь своими губами к моим, все закончится довольно быстро.
Уитни набрала в грудь побольше воздуха, окинула Клейтона неприязненным взглядом и, стиснув лацканы его куртки, приподнялась на носочки, чтобы припасть к его губам в целомудренном поцелуе, а потом поспешно отступила, готовясь лететь на крыльях желанной свободы.
— Если именно так вы целуете Севарина, могу понять, почему вам потребовалось столько времени, чтобы вынудить его сделать предложение, — заметил он с ленивым цинизмом. — Видимо, вы не способны на большее, и вам всего дороже девическая скромность, поэтому, боюсь, наша сделка отменяется.
— Вот как! — негодующе воскликнула Уитни, упираясь руками в бедра, готовая наброситься на Клейтона. — Что я могу поделать, когда вы стоите, как бревно, и пальцем не пошевелили, чтобы хоть как-то помочь!
