полк будет отмечать присвоение генеральского звания их командиру, а бедняге Антоняну две недели нельзя пить ничего крепче кефира.
Расправившись с булочкой и компотом, Сергей откинулся на спинку стула. Уф, хорошо, но мало. Можно, конечно, взять добавку, но сегодня не следует слишком сильно наедаться. Сразу после обеда эскадрилью ожидают занятия в учебных классах. А в 15.00 по расписанию тренировки в спортзале. Неутомимый Семихвостов опять устроит потогонку, так что лучше добавку не брать, лучше потерпеть до вечера и взять двойной ужин. Уже покидая столовую, Сергей заметил, что многие офицеры 41-го иап были с автоматами, видимо, как и он, решили сдать оружие после обеда.
И действительно, в оружейной комнате пришлось выстоять очередь. Наконец Сергей отдал автомат и подсумок с запасными магазинами седовласому старшему прапорщику и расписался в журнале регистрации. В дивизии все знали, что старший прапорщик Пахомов давно уже признан ограниченно годным к службе и держался в полку только благодаря старым заслугам и более чем тридцати годам беспорочной службы. Еще в 83-м году Максим Алексеевич попал в автомобильную аварию и получил сложный перелом правой голени. Врачи чудом, буквально по кусочку собрали кость, но избавить Пахомова от хромоты не смогли. Если по- честному, уже то, что он ходил без костылей, было чудом. С тех самых пор бывший авиатехник стал заведовать оружейной комнатой. У командования рука не поднималась уволить в запас хромого ветерана. Максим Алексеевич в свое время «работал» в Сирии во время очередной арабо-израильской войны. По праздникам грудь прапорщика сверкала от целого иконостаса орденов и медалей. Еще в 92-м году после очередной проверки врачебный консилиум собрался отправить Пахомова на пенсию, тем более что он уже выслужил все мыслимые и немыслимые сроки. Но прапорщик быстро подал рапорт генералу Голикову, в то время еще командиру дивизии. Оказалось, что в Сирии Пахомов обслуживал самолет Голикова, и генерал не дал в обиду старого боевого товарища. Разрешил служить, пока сам не запросится на покой.
– На прикладе грязь, – буркнул Пахомов внимательно разглядывая автомат, – и подсумок мокрый.
– Так дождь же на улице! – попытался возразить Сергей.
– Товарищ старший лейтенант, оружие должно быть в идеальном, повторяю, идеальном состоянии. Дождь не дождь, а от автомата зависит ваша жизнь.
– Понял, исправлюсь, – ответил Горелов. Спорить с Пахомовым было бесполезно. Пусть Сергей и старше по званию, но возраст и заслуги давали прапору право спорить даже с командиром полка.
Отделавшись от автомата и сочувственно кивнув Вите Чернову, яростно чистившему свой «АКС-74», Сергей быстро покинул полуподвальное помещение, в котором находилась оружейная комната. Кабинет Стравинского располагался на втором этаже штаба, рядом с канцелярией, совсем близко. До назначенного времени оставалось целых полчаса. Командир полка не любил как опаздывающих, так и приходящих раньше времени.
«Точность – вежливость офицеров. Учитесь ценить свое и чужое время», – любил повторять полковник. Сергей от нечего делать стянул в оружейной у отвернувшегося Пахомова свежую «Комсомолку» и с комфортом расположился на стуле в коридоре напротив радиоузла. В газете тоже ничего интересного. Простенький кроссвордик, пара анекдотов. Сплетни о престарелой поп-звезде. На второй странице писали о визите в Берлин Председателя Совета Министров Шумилова. На переговорах с канцлером ФРГ решилась судьба совместного советско-германско-польского проекта по модернизации Гданьского судостроительного завода. СССР получал 40% акций верфи, но взамен обязывался вложить в реконструкцию 26 миллиардов рублей и новые технологии. Экономисты уже подсчитали, что проект окупится за 5–6 лет. Польская сторона предоставила заводу режим наибольшего благоприятствования и налоговые льготы. Они надеялись на новые рабочие места (безработица там свирепствует) и приток валюты от иностранных заказчиков. Балтийское пароходство уже сегодня готово разместить в Гданьске заказ на серию среднетоннажных контейнеровозов. Германия, со своей стороны, планировала укрепить позиции в Центральной Европе и выгодно разместить капиталы. В статье указывалось, что СССР уже подписал контракты на поставку металла и судовых установок для завода.
На третьей странице о Югославии. Все как обычно. После того как в сентябре советские корабли остановили десант сепаратистов на Черногорию, боевики снизили свою активность, перешли к обороне. Правительственные войска почти полностью восстановили контроль над Косово. Но позавчера в понедельник боевики АОК неожиданно захватили село Поднишено. Ситуация тяжелая. Сообщается о десятках расстрелянных террористами мирных жителей. Авиация Югославии наносит ракетно-бомбовые удары по позициям террористов. В воскресенье в районе Приштины пропали без вести двое корреспондентов CNN, скорее всего стали жертвами албанских сепаратистов.
Сергей без особого интереса листал газету. На Балканах постоянно воюют. Как началось в 91-м, так до сих пор и продолжается. Жалко людей, они не виноваты. Он слышал, что вытворяют албанцы и боснийцы с пленными и гражданскими, такое и гестапо не снилось. Горелов перевернул страницу и наткнулся на интервью с Памелой Андерсон. Это уже интересно! С центрального разворота на Сергея смотрела соблазнительно улыбающаяся красавица. Писали об очередном разводе актрисы и как ей удается поддерживать себя в форме. Фитнес, бассейн, солярий, специальная диета – обычный набор голливудских красавиц. Сергей восхищенно цокнул языком. Ничего бабенка! Неплохо бы на ней покататься. Жаль только, в ближайшее время она не собирается осчастливить своим визитом забытую богом Переяславку.
Время незаметно подошло к намеченному сроку. Сергей положил свернутую газету на стул и, поправив галстук, двинулся на второй этаж. Постучал в дверь, затем, помедлив пару секунд, вошел. Алексей Викторович Стравинский приветствовал летчика легким кивком.
– Проходи, присаживайся.
– Разрешите…
– Вольно, старший лейтенант, – оборвал его полковник, пододвигая к себе лежавшую на краю стола красную папку, – присаживайся, и давай без чинов.
В общем, такое дело, – добавил он, когда Сергей примостился на стуле, – ты хорошо себя показал в последней командировке. Командование довольно, замечаний по службе нет. Имеется предложение дать тебе еще одно специальное задание и тоже за границей.
– Согласен, – ответил Сергей. Особое задание – это шанс и на внеочередное звание, и на повышение по службе. Надо соглашаться.
– Подожди. Ты газеты читаешь? Телевизор смотришь? – Стравинский пристально посмотрел в глаза Сергея. – Что в Югославии творится, знаешь?
– Да, Алексей Викторович. – Сергей спокойно выдержал пристальный взгляд холодных серо-стальных глаз полковника, он сразу уловил подтекст вопроса. В последнее время на занятиях по политической подготовке акцентировалось внимание на примерах интернационального долга и необходимости противостоять империализму в любой точке земного шара. Замполит только вчера рассказывал о летчиках, воевавших в Корее и Вьетнаме. При этом ненавязчиво упоминалось, что, возможно, это не последний случай, когда советские летчики воюют под флагом союзников.
– Это хорошо, что знаешь, – усмехнулся Стравинский, – значит, согласен вломить янки по первое число?
– Не против, Алексей Викторович. Когда получать проездные?
– Подожди. Смотри, какой шустрый. Задание очень сложное. Летать придется над горами и над морем. У противника будет численное превосходство, можешь погибнуть.
– Раз вы мне это говорите, значит, уже включили меня в список, – тихо произнес Сергей, – значит, рассчитываете на меня. Я готов сражаться.
– Хорошо, я знал, что на тебя можно рассчитывать. – В голосе полковника чувствовалось одобрение. – Первым делом пишешь рапорт на отпуск по состоянию здоровья, с 11 ноября по 11 мая, – с этими словами Стравинский протянул Горелову несколько листов бумаги. – Если готов, пиши прямо сейчас. Затем получаешь путевку в Белград, у нас есть договор на их санатории. Все чин по чину. Но по прилете в Белград, естественно, идешь не в санаторий, а прямиком в ближайший полицейский участок и заполняешь бумаги на получение гражданства Югославии. Впрочем, тебя там встретят, помогут с оформлением, – усмехнулся полковник. – А уже затем тебя зачисляют в армию. Понятно?
– Понятно, товарищ полковник, получается, я буду воевать как гражданин Югославии?
– Да, именно так. Будет дело или нет, это еще бабушка надвое сказала. Может, янки отступятся, когда увидят, что мы серьезно взялись за Балканы. Лучше бы обошлось, – почти неслышно прошептал
