Сразу за воротами монастыря начиналась утоптанная довольно широкая тропа, которая змеилась между высоких стройных сосен светлого, принизанного солнцем леса. Несмотря на довольно ранний час, на тропе совершенно не чувствовалось лесной сырости, скорее наоборот, воздух был душноват и напоен запахом хвои и смолы. Растянувшиеся по тропе несколькими группами паломники, сначала громко переговаривавшиеся, постепенно примолкли. Величие и необычная тишина леса подействовали на людей умиротворяюще.
Лисий Хвост шагал позади основной группы, о чем-то глубоко задумавшись. Светлый Ван, уже привыкший к молчанию магистра во время ходьбы, шагал чуть отстав от него. Зато Длинный Кнут, удивленный поведением никчемного, по его мнению, осла, нарушил молчание.
– Святой отец, что ты ему такое шепнул? Посмотри, он от тебя не отстает. Первый раз вижу, чтобы Морковное Пузо без морковки груз тащил.
Магистр оглянулся на осла и, улыбнувшись, ответил:
– Он торопится за мечтой… Он еще не знает, насколько она может быть обманчива…
– Надеюсь, его мечта продержится пару суток. Иначе мы с ним намучимся, да и в Поднебесный опоздать можем…
– Его мечта продержится гораздо дольше… Его мечта будет жить вечно… – И магистр снова замолчал.
Шедший впереди проводник задал хороший темп, и группа быстро продвигалась вперед. Среди паломников не было стариков, а ребятишки, как ни странно, вполне успевали за взрослыми, и даже пытались во время ходьбы играть в свои детские игры. Лисий Хвост был опытным ходоком, однако его несколько раздражало то, что тропинка все время шла вверх. Но с этим приходилось мириться – они шли в горы.
На обед они остановились на чудесной поляне, заросшей густой травой и яркими, сочными цветами. Только посреди поляны язвой чернело старое кострище. Именно на нем был разведен костер и быстро разогрета уже готовая похлебка, которую в большом бидоне тащил один из ослов. После короткого отдыха группа двинулась дальше. Теперь впереди шагал Длинный Кнут вместе с магистром и Светлым Ваном. И, конечно, рядом с магистром трусил его серый прихлебатель.
Ближе к вечеру паломники вышли из леса и оказались на высоком плоскогорье. Редкая низенькая трава пробивалась между огромными валунами, окруженными россыпями камней помельче. Едва заметную теперь тропку пересекала неглубокая и неширокая, но очень быстрая речка. Длинный Кнут скомандовал привал, и уставшие путники принялись под руководством проводников готовить стоянку. Работа была организована отлично, и буквально через несколько минут были поставлены небольшие палатки, разведен костер, над которым был подвешен большой котел, разгружены ослы, а поклажа аккуратно уложена в центре лагеря.
Только Лисий Хвост не принимал участия в общей суете. Он отошел к краю отведенной под лагерь поляны и, усевшись на большой круглый валун, внимательно наблюдал, как багровое солнце медленно скользило вниз по небосклону, вытягивая себе на смену фиолетовую темноту ночи. Невдалеке от магистра примостился и Ван, не спуская с учителя внимательного взгляда. Длинный Кнут, распоряжаясь установкой лагеря, также то и дело бросал на магистра внимательный взгляд.
Неожиданно магистр повернулся к Вану и коротко бросил:
– Какое странное напутствие произнес настоятель – «Пусть всегда пребудет с вами Голос».
Вопроса в его голосе не было, но Ван ответил:
– Это традиционное напутствие монахов Замшелого Камня.
– А как называются другие монастыри?
– Стелющийся Поток – самый восточный, Брошенное Несчастье – на западе, Преклони Голову – северо-восточнее, Слово Хэлфа – северо-запад, ну и Поднебесный – на севере.
– Какие замечательные имена… – задумчиво проговорил Лисий Хвост. – И что, в каждом монастыре свое напутствие?…
– Да…
– И ты знаешь их все?…
– Это не сложно. В Стелющемся Потоке – «Пусть ясен будет твой Взгляд», в Брошенном Несчастье – «Да будет с тобой священный Рокот», в Преклони Голову – «Чтоб яд миновал твой язык», в Слове Хэлфа – «Пусть под твоей ладонью будет спинка ласковой кошки»…
Они помолчали, а затем Лисий Хвост словно нехотя произнес:
– Ты не сказал о Поднебесном…
Ван бросил на магистра долгий взгляд и тихо ответил:
– У монахов Поднебесного нет напутствия… У монахов Поднебесного есть проклятие… – И через секунду добавил еще тише: – «Чтоб тебе никогда не найти своего Пути…»
В этот момент Длинный Кнут позвал их ужинать.
Эту ночь Лисий Хвост спал в своей палатке спокойно и без всяких сновидений. Рано утром, быстро позавтракав, группа продолжила свой путь. Теперь он пролегал по крутым склонам гор, и путники брели, стараясь выдерживать задаваемый проводниками темп ходьбы, но это давалось им с большим трудом. На особенно трудном участке Лисий Хвост взял на руки одного из мальчиков, и это послужило сигналом для остальных мужчин группы. Скоро все четверо детей были на руках у взрослых.
Тропа была очень трудной, и тем более радостным было для путников зрелище вставшей впереди, на седловине перевала, светлой цитадели монастыря. Однако до его ворот группа дошла уже в глубокой темноте. Сил у людей хватило только на то, чтобы разбрестись по отведенным кельям и упасть на жесткие топчаны.
А утром начался праздник.
Это был странный праздник. Не было ни музыки, ни торжественных шествий, ни нарядной, отдыхающей толпы. Да и вряд ли на небольшом монастырском дворе можно было устроить карнавал, хотя людей в Поднебесный пришло очень много. Они прохаживались по двору, по стенам, окружавшим монастырь наподобие замковых, по многочисленным коридорам и переходам. При этом все как один были сосредоточенны и молчаливы.
Сначала Лисий Хвост подумал, что все они обдумывают тот единственный вопрос, который необходимо задать настоятелю, но скоро понял, что соискателей возможности познать Суть не так уж и много. Большинство явилось в монастырь со своими, достаточно тривиальными бедами, неурядицами, болезнями. Так что единственным, что напоминало о празднике, была яркая, праздничная одежда, которую надели приезжие. Правда, и монахи, достаточно многочисленные, были одеты в белоснежные, с голубоватым отливом, выглядевшие праздничными рясы, но оказалось, что это их повседневная одежда.
Проснувшись и приведя себя в порядок, Лисий Хвост вышел во двор монастыря. В своем темно-сером балахоне он выглядел среди принаряженной толпы достаточно необычно, но это его мало смущало. А вот отсутствие Светлого Вана, который, против обыкновения, не появился утром рядом с магистром, его очень нервировало. Лисий Хвост даже не предполагал, насколько за эти четыре дня он привык к молчаливому молодому человеку, ненароком ставшему его спутником.
Магистр потерянно бродил по монастырю, удивляясь, что им никто не интересуется, но тут к нему подошел один из монахов.
– Тебя желает видеть настоятель… – негромко пробормотал этот среднего возраста мужчина, не поднимая глаз. А потом, не дожидаясь ответа, он повернулся и пошел сквозь толпу. Лисий Хвост последовал за ним, и обрадовавшись, что о нем наконец-то вспомнили, и слегка заволновавшись от ожидания встречи с настоятелем, которым, как он помнил, была женщина.
Провожавший его монах нырнул в малоприметную низенькую дверь в стене и зашаркал по каменным ступеням вверх. Магистр прикрыл дверь за собой и в сгустившемся полумраке тоже двинулся по лестнице. Они молча поднялись на второй этаж и вошли в небольшую пустую комнату. Монах подошел к высокой двустворчатой двери, врезанной в противоположную стену, и постучал.
