было?
– Сам ты рецидивист! И рецидив у тебя – глупость непроходимая! И наглость немереная! Это ж надо, родную бабку рецидивисткой назвать!
Теперь помотал головой я:
– Знаете что, давайте по порядку. А я молчать буду и слушать. Может, хоть что-то пойму.
– Ну наконец-то просветление наступило. А то я уж думал, все – совсем мозгов нет. – Старик помолчал, укоризненно выглядывая из своей шерсти, но я сдержался, ожидая продолжения.
– Так вот я и говорю, бабушка твоя сызмальства умница была и очень талантливая. Помню, увидела меня первый раз, сразу догадалась, кто я. «А я, – говорит, – для тебя подарочек приготовила», – и подает мне ложку новую. Ох и ложка хороша была – лет сорок только ею кушал…
Я буквально взвыл, но про себя. А дедок лукаво так на меня поглядел, как будто ожидая моей реакции, а затем легонько усмехнулся и продолжил:
– Рано она свой дар почувствовала и поняла. Это ж надо, в четыре годочка меня усмотреть! Потому и овладела своим даром глубоко. И чего она только не умела!.. – Старичок опять замотал головенкой, только теперь уже от восхищения.
– А про тебя говорила: «Внучок мой посильнее меня будет. Вот увидишь, Гаврюша…» Гаврюша – это я, меня Гаврила Егорыч кличут, – уточнил дед. – «Да-а-а. Вот увидишь, Гаврюша, в силу внук войдет – все ему подвластно будет». Я, правда, не очень в это верил, хотя она редко ошибалась. Да и то верно, что дар-то через поколение передается, а значит, и у тебя должен был быть, и не маленький. Только учить-то тебя некому было, рано бабка умерла. А без науки – какой маг. А бабка твоя умирала, все твердила: «Вот посмотришь, Гаврюша, сам все постигнет», – это она про тебя.
Вдруг старик встал на кровати, выпрямился во весь свой карликовый рост, упер руки в лампасы на трусах и грозно заорал:
– Вот я и увидал! Приносит вьюнош неразумный магическую вещь в дом, бросает ее без присмотра, а затем еще и всяких друзей приводит. Ну совсем как есть – без мозгов!
Казалось, от возмущения дед сейчас треснет по швам.
– Это хорошо, что я вовремя успел вещицу припрятать, а то был бы твой друг сейчас неизвестно где, а дитя его малое осталось бы сиротой! А жена его – краса покинутая – вдовой без вести исчезнувшего!
От возмущения старик начал притоптывать ножкой. Но меня это нисколько не напугало. Еще не до конца веря в то, что услышал, я дрожащим от радости голосом осторожно и очень вежливо переспросил:
– Позвольте, позвольте, Гаврила Егорыч, я правильно вас понял – книга цела?
Старик опять уселся, успокоился и с довольной усмешкой ответил:
– Правильно, вьюноша, ты меня понял. Цела твоя книжечка. Только побледнела очень – пора, видать, ее хозяину возвращать.
– Так где же она? – Я от нетерпения привстал на кровати.
– А там, где и была, – передразнивая меня, ответил старичок. – На столе лежит.
Я очумело опустился на свое место и перевел взгляд на стол. Книга лежала на том самом месте, на котором я ее оставил. С трудом подавив желание немедленно схватить книгу и спрятать ее куда-нибудь, я снова повернулся к своему необычному гостю.
Да, старичок был очень и очень не прост. Беседовали мы с ним уже около получаса, а я до сих пор не знал, кто же он таков. Истории он рассказывал совершенно невероятные, но и вид имел совершенно невероятный, да и фокусы удивительные показывал. Если бы не мое пятидневное путешествие сам не знаю куда, вполне крыша могла окончательно съехать, а так – подготовка помогала.
– Спасибо вам огромное, Гаврила Егорыч, за помощь. Прямо не знаю, как это я так обмишурился. Вперед мне наука будет. Вы позволите спросить: а кто вы такой? Какого роду-племени?.. – Я почувствовал, что перешел на какое-то фольклорное изложение и сконфуженно замолчал. Старик, казалось, готов был расхохотаться.
– А я, мил-человек… – начал он, подражая моей речи, – хозяин здешний!
– Здешний хозяин? – не понял я.
– Здешний, здешний хозяин, – нагло заявил меховой гном.
Я снова уставился на него, онемев от изумления.
– А я здесь кто?.. – удалось мне наконец пошевелить онемевшими губами.
– Ну как кто? – продолжал издеваться дед. – Согласно уважаемой тобой казенной бумаге – ты ответственный квартиросъемщик! – при этом его покрытая шерстью физиономия скорчилась, как будто ему в рот засунули целый лимон.
– Это зачем же вы, дедушка, обзываетесь такими словами, – начал я ласково. – Это я в этой квартире хозяин, а вы… Вы…
– А я – домовой! – радостно подсказал старичок. – Вот и выходит, что я хозяин и есть!
У меня в который раз за вечер отвалилась челюсть. И как же я сразу не догадался!!! Конечно, домовой! Кто же еще! Ведь я с детства верил в домовых! Особенно в домовых! Бабушка очень часто рассказывала мне о всякой нежити – о водяных, кикиморах, леших, русалках, но мне всегда нравились домовые. Особенно то, что они могли перекидываться в кошек. Я всегда считал, что побыть немного котом – истинное наслаждение. И тут я вспомнил, что несколько раз бабушка говорила мне о своем знакомом – Гавриле Егорыче, какой он разумный и опытный. Так вот о ком шла речь.
– Ну, похоже, вьюноша наконец допетрил, – удовлетворенно заявил старик. – Долго же приходится тебе все объяснять.
Вся фигура деда излучала полное довольство.
– Теперь мне осталось поведать тебе совсем немного, – деловито продолжил Гаврила Егорыч. – Бабушка твоя, я тебе уже говорил, всегда верила, что тебе дана сила. Но до последнего времени эта сила никак в тебе не проявлялась, хотя я следил очень даже внимательно. Только ты не то чтобы магию чувствовать, ты и меня-то никогда не видел.
Тут он самодовольно усмехнулся и, погладив себя по животу, заявил:
– Эти штанишки я у тебя прямо из-под носа упер, так ты только глазами лупал. – Он, гордо улыбаясь, помолчал. – Но в прошлый понедельник ты притащил эту самую книгу. Она буквально светилась магией, но ты этого не замечал. Я мог бы ее тогда же спрятать, а потом решил, может, кто твой дар разбудить решил. Ты книжечку-то открыл, да тут же и – бум головенкой в нее. И лежал неподвижно пять дней. Но вокруг тела твоего сияние стало появляться. Позавчера ты встал, а сияние осталось. Вот я и подумал, может, ты за эти пять дней дар свой почувствовал, может, даже научился чему-нибудь. А тут смотрю – ты книжку оставил без присмотра, а потом и Юрку своего притащил. – Дед опять укоризненно посмотрел на меня.
Теперь все стало сказочно ясно.
– Значит, получается, если я вас вижу, значит, дар мой проснулся? – осторожно поинтересовался я.
– Может быть, и проснулся, а может, это у тебя просто временное помутнение рассудка, – ухмыльнулся старичок в ответ. – Будущее покажет. Только дар-то воспитывать надо, а силу растить. А ты еще даже и не ученик!
– Почему – даже не ученик? – обиделся я.
– Потому что у тебя и учителя-то нет, – отрезал дед.
– А где ж его взять?
– Ну, раз сияние вокруг тебя появилось, значит, ты что-то уже умеешь, – то ли спросил, то ли подтвердил старик. – Так что повторяй пока знаемое, да книжку не забудь вернуть. А там, глядишь, и учителя подыщешь. Не бывает мага без учителя, – наставительно закончил домовой. – Ну а сейчас прощевай, засиделся я, а у меня еще дела-а-а.
Старичок поднялся, собираясь уходить.
– А как мне снова вас увидеть? – поспешил спросить я.
– Так, позовешь. Теперь знаешь, как меня звать. – Дед повернулся ко мне спиной и исчез в стенке шкафа.
5. Кража
