– Ну… ну… – Призрак заколебался. – Пора мне, внучек. Пора. Прощай… Будь осторожен…
Белесая, туманная фигура начала истаивать. Капля, висевшая на оконном стекле, вдруг сорвалась и, оставляя мокрую дорожку, покатилась вниз. Лунный луч, изломившись голубоватой молнией, вспыхнул и погас. Комната погрузилась в однотонную серь, и тут я заметил, что светившая в окно луна давно зашла, а за окном пастельным мазком засерел ранний рассвет.
Я откинулся на подушку и снова закрыл глаза. И уснул. Проснулся я под вопли своего лучшего утреннего друга – будильника, который, я знал точно, никогда меня не подведет.
11. Труп
Я быстро умылся, почистил зубы, побрился, затем поставил кипятиться воду, бросил на горячую сковородку упаковку своих любимых картофельных котлет и пошел застилать постель. В ногах, на простыне, я заметил небольшую горку легкого пепла, хотя и без этого доказательства был уверен, что ночной разговор с призраком моей бабулечки мне не приснился. План на сегодняшний день был составлен, поэтому я, перевернув поджарившиеся с одной стороны котлеты, отправился к телефону, чтобы произвести первый из запланированных звонков.
Набрав номер, я услышал в трубке недовольный, сонный Юркин голос:
– Ну…
– Воронин, все дрыхнешь? – бодро окликнул я его.
– Илюха, привет. Книгу нашел? – сразу проснулся тот.
– Нашел. Она на полке за книгами была. Только я ее сегодня, наверное, уже отдам. Дед звонил – требует вернуть.
– Жалко… – разочарованно протянул Юрка.
– Я тебя по другому поводу беспокою, – не дал я ему развивать книжную тему. – Ты мне говорил, что Данила собаку просит? Могу предложить неплохого пса. И совершенно бесплатно. Как?
– А себе чего не возьмешь? Ты один живешь, тебе охранник нужнее. Вот и заведи себе собачку.
– Воронин, ты же знаешь, я кошек люблю. А потом я ленивый, а с собакой гулять надо… По утрам и вечерам…
– Я сам ленивый… – протянул Юрка, потом подумал и сказал: – Ну, не знаю… Вообще-то со Светкой надо посоветоваться. А большая собака?
– Сможешь сегодня ко мне на работу заскочить, я тебе покажу.
– Ты мне брякни часиков в двенадцать, я должен быть свободен. А я попробую со Светланой переговорить.
– Заметано. Привет… – и я положил трубку.
Сняв котлеты с плиты и заварив свежего чаю, я снова направился к телефону, натыкал уже запомнившийся сложносочиненный номер и услышал знакомый женский голосок:
– Коммутатор…
– Могу я наконец побеседовать с дедом Антипом? – в моем голосе сквозило обходительное нетерпение.
– Соединяю… – невозмутимо пропело в трубке, и после щелчка послышались длинные гудки.
Но вот в трубку что-то крякнуло и послышался мягкий старческий голос:
– Я слушаю вас…
– Это дедушка Антип? – на всякий случай переспросил я.
– Он самый, он самый, – жизнерадостно подтвердили в трубке.
– Вас беспокоит молодой человек, которому вы, если помните, книгу дали почитать. В метро…
– Как же, как же, Илюша, если не ошибаюсь. Давно жду твоего звонка. Ты же, по-моему, давно книжечку-то прочитал… – из трубки донеслось довольное хихиканье. – И вопросы, видимо, появились. А?
– Да. И вопросы есть. И ответы уже кое-какие есть. В общем, поговорить бы не мешало.
– Ну что ж, поговорить можно. Давай-ка сегодня, часиков в девять вечера, подъезжай ко мне домой. Поговорим.
Я вспомнил о свидании с Людмилой, и мне сразу расхотелось встречаться с дедом.
– Сегодня… – задумчиво и нерешительно протянул я.
Дед Антип, похоже, сразу уловил мое настроение, и его голос сделался суровым и непреклонным.
– Да-с, молодой человек, именно сегодня и именно в девять вечера. Надеюсь, вы понимаете… – эге, он перешел на «вы», – …насколько важна наша встреча! Важна именно для вас! Так что все остальные… свидания вы, уж будьте добры, отложите до лучших времен. Запоминайте или записывайте. Улица Ташкентская, дом семнадцать, корпус два, не перепутайте, квартира сорок три. Доедете до…
– Я знаю Ташкентскую улицу и ваш дом, – неучтиво перебил я его. – Там рядом книжный магазин.
– Совершенно верно – рядом книжный магазин. Так что я вас жду с книгой и не опаздывайте…
В трубке зазвучал сигнал отбоя.
«Ну вот, сегодня, похоже, мы все и узнаем…» – подумал я, шлепая на кухню.
Завтракал я один, Гаврила Егорыч, как я его ни звал, так и не появился. Может быть, отправился искать своего каргорушу? Я оставил ему пару котлет и пошел собираться на работу. Хотя чего там собираться. Уже минут через пятнадцать я налегке сбегал по лестнице.
У дверей родной конторы я оказался опять одним из первых. Но на ступеньках меня, нетерпеливо прохаживаясь по тротуару, уже поджидала сегодняшняя секретарша – Верочка.
– Илюша… – она буквально схватила меня за рукав, – немедленно к Владимиру Владимировичу. Он тебя уже полчаса дожидается, дважды тебе звонил, но тебя уже не было дома!
«Вот это фокус, – удивился я про себя. – Шеф на работе в девять часов утра, и жаждет меня лицезреть! К чему бы это?»
Верочка так энергично тащила меня за собой, что я почти бежал. Втолкнув меня в кореневский кабинет, она захлопнула за мной дверь.
Корень, сидя за столом, уперся в меня тяжелым, сверлящим взглядом. Но я чувствовал себя вполне уверенно, поэтому спокойно прошел к столу и уселся на стоявший рядом стул. Помолчали. Потом он отвел глаза и, перебирая бумаги на столе, сообщил:
– Мы с тобой сейчас поедем домой к Глянцу. Жена его позвонила мне без пятнадцати восемь. Я не очень хорошо понял, но выходит, что с Борисиком что-то случилось. Я попросил ее ничего не делать, пока мы не подъедем.
– Значит, мы можем считать, что получили ответ на заданный Борисом Абрамычем вчера вопрос по поводу Иуды? – поинтересовался я.
Корень пожал плечами:
– Посмотрим. Но я решил, что тебе тоже стоит поехать. Мне кажется, ты вчера не все рассказал, а припас кое-что на сегодня. Так что – тронули, – и он поднялся из-за стола.
Вот так в это прекрасное, летнее, солнечное утро я испытал ни с чем не сравнимое удовольствие – прокатился по улицам Москвы на шикарном «мерседесе» шефа. Ехать было довольно далеко – в дальний конец Кутузовского проспекта, но на таком авто это заняло не так уж много времени, поэтому царившее в машине молчание не успело мне надоесть. Что бы там ни случилось с Борисиком, меня это мало волновало. В конце концов каждый сам кует свое счастье, и не рой другому яму, а если ему за его проделки начистили рожу, так это Глянцу только на пользу пойдет.
Мы свернули во двор, Миша – водитель Корня, похоже, прекрасно знал, куда рулить. Корень молча вышел из машины и направился к подъезду престижного дома. Я последовал за ним. Поднявшись в бесшумном лифте на двенадцатый этаж, мы позвонили в обитую дорогой кожей дверь квартиры. Внутри что-то хлопнуло, затем я почувствовал, как нас изучают в дверной глазок, и уже потом начали лязгать многочисленные замки, засовы и дверные цепочки. В проеме открывшейся двери стояла маленькая растрепанная женщина, в которой я с изумлением узнал Валентину Орлик – еще одну свою однокурсницу. Когда же это она успела выскочить замуж за Борисика?
