не позлорадствовать, что Петр оказался в беде, — он отнюдь не желал, его вызволять, даже себе в убыток.
— С удовольствием помог бы, но они меня пока не слушают, — посетовал он. — Жаль, что не могу выручить. Но, как только получу право, — изобразив возмущение, он выпучил глаза, — разгоню этих мошенников!
Он стал обвинять новых работников в плохом ведении дел:
— Они, видно, поставили целью меня разорить — обманывают во всем. Оформили массу договоров с посредниками и перегоняют на счета этих фирм активы банка. Боюсь, к моменту вступления в права все мои акции обесценятся!
Судорожно вздохнул и высказал вполне резонное опасение: — У нас могут отобрать особняк! Утверждают, будто построен на средства банка. Наверно, сфальсифицировали документы. А вот надолго ли нам хватит отцовских счетов? На них оказалось очень мало денег, — торопливо добавил он, опасаясь, что бывший друг попросит взаймы.
Но Петр и не думал об этом.
— Вот и наведи порядок в своем банке! Нытье делу не поможет, а все рычаги у тебя в руках! — сухо посоветовал он, понимая, что его надежды не оправдались и он зря потерял драгоценное время. — Поищу другой банк.
Поднялся и, заглянув на кухню попрощаться с хозяйкой, помчался на переговоры в Нефтяной банк: пришлось скрепя сердце принять решение — заложить акции «Алтайского самородка».
Пока Петр, собирая деньги для выкупа, метался по Москве, не дремали и похитители перед решающим этапом преступного предприятия. Собрались в своем «штабе», все в той же сауне, но единства по главному вопросу не было: оставлять ли в живых заложника, когда все их условия будут выполнены.
— Зачем губить курочку, которая несет золотые яйца? — резонно возразил Седой на предложение ликвидировать пленника сразу, как только привезут деньги. — Мы ведь можем еще раз его тряхануть. А лишнюю мокруху разводить не стоит.
— Так свидетель же! — бросил Проня. — А мертвые не говорят!
— Свидетелем он станет, если нас повяжут, — спокойно парировал его довод главарь. — Но мы же не фраера, чтобы тупым мусорам в руки даваться. Ну кому из вас охота его замочить? И с трупом хлопот не оберешься. — Отхлебнул из кружки пива и усмехаясь оглядел подельников.
Все уткнулись глазами в стол, кроме Кости Башуна — этот решительно и дерзко заявил:
— Мне охота! И замочить нужно не только еврея, но и того, кто доставит нам за него бабки. Я согласен с Проней: лучший свидетель — мертвяк!
— Как же ты замочишь второго? — с иронией произнес Седой, недобро глядя на добровольного убийцу. — Прямо на месте, как тогда у «Праги»? Ведь второй раз не уйдешь, а всех нас за собой потянешь!
Осушил до дна кружку, поставил на стол и властно сказал. — Свидетели нам, конечно, не нужны. Но рисковать из-за них бабками я не позволю!
— Рисковать и не придется! — уверенно возразил Башун. — Нам ведь все равно нужно везти того, кто доставит бабки, к себе.
— Это зачем же? — не понял Проня: туго соображал.
— Разве неясно? — удивился Костя. — Они же захотят совершить обмен баш на баш. Не отдадут бабки, пока не получат своего.
— Но ты же не собираешься его им отдавать? — разозлился Проня.
Башун бросил на него презрительный взгляд и терпеливо, как малому ребенку, объяснил:
— Ни грабить, ни убивать мы его на Лермонтовской не будем! Повезем к себе, якобы для обмена на заложника. — Сделал паузу и злобно сверкнул глазами. — А там я их обоих замочу, и вся недолга!
— И приведем мусоров прямиком на нашу хазу! — скептически отозвался на это главарь, но чувствовалось, что предложение в целом воспринято положительно.
— Да не приведем мы никого! — убежденно стоял на своем Башун. — Ты же сам наказал: мы к нему не подойдем, если «хвост» обнаружим. Пятеро каждый день наблюдать там будут. В контакт войдем, только когда все чисто!
Видно, Седой не нашел, что на это возразить.
— Ладно, кончаем базар! — объявил он. — Как появится курьер — сажаем в машину и везем на квартиру. — Сзади едет сопровождение, отсекает от «хвоста». Заметим слежку — сразу мочим, забираем бабки и рвем когти!
— Значит, если все чисто, — отпустим их, что ли? — мрачно воззрился на него Башун. — Зря ты это, Седой!
— Я этого не сказал, — возразил главарь, наградив его ледяным взглядом. — Как совершим обмен, можешь замочить обоих, Костыль. Посмотрим потом, кто из нас двоих прав!
Кличку Костыль бандиты дали Косте Башуну не столько по ассоциации с именем, сколько из-за полного его бездушия и редкой жестокости.
Узнав, что завтра утром на встречу с бандитами поедет Петр, Юля остаток дня провела словно в кошмарном бреду, — ведь судьба могла лишить ее сразу обоих
Переживая, она, очевидно, плакала во сне, — когда проснулась, подушка была мокрой от слез. Едва открыв глаза, Юля сразу решила действовать. Не может, не имеет она права сидеть сложа руки, когда грозит, может быть, смертельная опасность!
Оказаться бы сейчас, в эту трудную минуту, рядом с Петей, не щадя себя помочь ему одолеть врагов, а возможно, и спасти отца… Что реально она может сделать? Пожалуй, самое лучшее — тоже поехать на Лермонтовскую, наблюдать незаметно за встречей Пети с преступниками и при необходимости прийти на выручку. Ей не пришло в голову, что своим самовольным поступком она может принести вред, более того, нарушить тщательно разработанные планы. Знала только, что Петр должен передать бандитам деньги для выкупа. Она только посмотрит, как он это сделает, убедится, что все хорошо и можно не волноваться. А вот если он попадет в беду — поднимет тревогу: позовет на помощь милицию, прохожих…
Между тем Петр, действуя согласно принятому сценарию, примкнул наручником чемоданчик с деньгами к запястью и отправился на Лермонтовскую; ровно в десять вышел из метро. Пересек улицу и стал со скучающим видом прогуливаться по скверику в ожидании представителя банды, — за ним, конечно, наблюдает не одна пара глаз…
В двух машинах бандитов, припаркованых неподалеку от сквера, сидели в «БМВ» трое, а в скромной «Ладе» — один лишь водитель. Еще трое снаружи вели скрытое наблюдение. У входа в метро, рядом с торговыми ларьками, разгружался микроавтобус — машина агентства; самый высокий рабочий — старший Юсупов. Напротив, у лотка с газетами, выбирала журнал, посматривая на сквер, Юля.
Петр минут двадцать прохлаждался в сквере и уже начал терять терпение, когда сидевший за рулем в «БМВ» Седой скомандовал остальным:
— Пора! Вроде все чисто. Ты, Проня, — обернулся он к коренастому, — если будет сопротивляться, ствол в бок — и в машину. А ты, Фитиль, — кивнул он долговязому и худощавому, — подстрахуешь Проню; не управится — стукнешь сзади фраера по башке и поможешь довести, как пьяного, до машины.
Бандиты не мешкая вылезли, и Проня быстрым шагом направился к Петру, а Фитиль медленно двинулся вслед и остановился в сторонке, готовый прийти на помощь. Петр еще издали распознал в коренастом посланца бандитов; когда тот подошел, указав на пристегнутый чемоданчик, сразу предупредил:
— Здесь вся сумма. В банковской упаковке сотенными, без обмана. Отнимать бесполезно: в чемодане — радиоуправляемое взрывное устройство. Только я могу его оттуда убрать.
— Вот и убирай! — грубо приказал бандит. — Тогда вернем тебе компаньона.
— Так не пойдет! — решительно возразил Петр. — Выкуп отдам только в обмен на заложника.
— А он у нас в машине, — не задумываясь соврал Проня. — Пойдем! Отдашь бабки — получишь своего фраера,
