будущего зятя.

— Это так, — серьезно подтвердил Петр и тоже улыбнулся. — Но Юленьку и вас ждет еще один сюрприз, — надеюсь, он вас обрадует. Традиции нашей семьи не только налагают обязательства, но и кое- что даруют.

— Что еще за загадка? — в глазах Юли блестело любопытство. — Ты мне об этом никогда не говорил!

— А сегодня у нас дома воочию все увидишь, — заранее за нее радуясь, ответил Петр. — Это гарнитур драгоценных украшений — они в нашем роду переходят жене старшего сына. Сейчас принадлежат маме, а после свадьбы достанутся тебе.

Сделал паузу и с гордостью добавил:

— Там много всего — гарнитур: диадема, серьги, колье, ожерелье и перстень, все с бриллиантами и другими камнями. Старинные драгоценности — тонкой работы и редкой красоты; достойны Оружейной палаты!

Подготовка к свадьбе шла полным ходом, все вопросы решены. Но в душе у Петра царило смятение. Ведь он знал теперь правду о том давнем скандале у Кирилла… Невыносимая мысль — Даша не виновата, оба они стали жертвами провокации — так и жгла его все время.

Нет, он не успокоится, пока не выяснит все до конца, — он встретится с Дашей и получит от нее подтверждение или опровержение слов Инны. «Дело давнее, пережитое, и ничто не мешает ей сказать мне правду, — думал он в тайной надежде, что Инна, наркоманка, все сочинила. — У Даши, наверно, новый друг и ей незачем скрывать то, что было».

Полное оправдание Даши стало бы для Петра тяжелым ударом: он не обманывал себя в том, что все еще ее любит. Сознание того, что, легкомысленно поверив провокации подлеца Кирилла, он сам лишил себя и ее счастья, отравит ему всю дальнейшую жизнь…

У него и в мыслях не было вернуть старую любовь, отказавшись от женитьбы на Юле. Это решено бесповоротно; данное слово для него свято, и изменил он ему в первый раз лишь в силу чрезвычайных обстоятельств. Он жаждет подтверждения от Даши факта измены, это успокоит его душу.

Однако встретиться и поговорить с ней ему так и не удалось. Даша вновь отправилась в очередное турне, на этот раз за океан, связаться там с ней нет никакой возможности. Это очень удручало Петра, лишало душевного равновесия и, естественно, не осталось незамеченным.

Первой потребовала объяснений Юля — в день своего крещения. По совету Веры Петровны оно состоялось в маленькой, красивой церкви села Михайловского, неподалеку от их дачи. Церковь была известна своими службами далеко за пределами округи; соседи Розановых по даче собрались крестить там своих сыновей-подростков; решено было, что Юля составит им компанию.

Был погожий зимний день; ярко сияло солнце; небольшое село Михайловское утопало в сугробах, но дорога к церкви была хорошо расчищена, — благодаря прекрасному хору послушать службу приезжали даже из Москвы. Совершить обряд крещения приехали на четырех машинах. Петр привез Юлю и Льва Ефимовича на «джипе»; Михаил Юрьевич, с женой и дочками прибыл в лимузине; супруги Розановы и семейство соседей Суховых — на своих «Ладах». Собрались вовремя, и ожидание получилось недолгим: все, пожелавшие креститься уже на месте.

Обряд оказался очень продолжительным. Более двух часов солидный батюшка водил всю группу крестящихся — а в ней люди разного возраста, от малых детей до стариков, — по храму, неспешно выполняя разные процедуры. Наконец, к облегчению уставших от ожидания родных и друзей, окропил обращенных в веру святой водой и надел на них крестики.

— А я-то думал, им окунаться придется, — немного разочарованно заметил Яневич (он впервые присутствовал на крещении) стоявшей рядом с ним Светлане Ивановне. — Все время ждал, что начнут раздеваться, и сочувствовал — в церкви прохладно.

— Сейчас лишь слегка обрызгивают водицей, — с улыбкой объяснила она. — А меня, мама говорит, окунали в купель.

Немного усталые, но довольные и полные впечатлений, все разъехались по домам. Доставив Льва Ефимовича с Юлей на новую квартиру, Петр остался у них обедать. Изрядно выпили, отмечая выдающееся событие; закончив трапезу, Яневич отправился в больницу, чтобы подробно описать Раисе Васильевне все, что происходило в церкви.

Как только они остались одни, разгоряченная Юля подбежала к сидящему за столом Петру, обняла его сзади за шею и горячо прошептала на ухо:

— А у меня произошло еще одно событие… держала пока в секрете. — И чмокнула его в ухо. — Слушай же, — я тебе не говорила, но вчера… все подтвердилось. У нас будет ребенок!

— Ты… беременна? — растерянно произнес Петр, поднимаясь и с удивлением сознавая, что не испытывает особой радости. — Ошибки быть не может?

— Не похоже, что ты счастлив стать молодым папашей, — Юля, сразу погасла и отстранилась. — А я-то надеялась тебя обрадовать!

— Ну что ты, Юленька! Конечно, я рад! — покривил душой Петр. — Просто хотелось, чтобы это произошло у нас после свадьбы, — нашел он убедительный довод. — Сама знаешь: люди смеются, когда невеста идет под венец с пузиком.

Юля на это лишь пожала плечами.

— Пусть смеются! Не я первая, не я последняя. Меня это ничуть не волнует! — небрежно произнесла она и пристально посмотрела ему в глаза. — А вот твоя реакция и то, что ты… как-то от меня отдалился, — это очень волнует.

Чувствуя любящим сердцем, что с ним происходит неладное, Юля порывисто обняла его и, ластясь, горячо прошептала:

— Умоляю тебя, милый, открой: что тебя мучит? Мне сейчас это особенно важно знать… Я ведь вижу, что последние дни ты сам не свой.

«Нельзя, глупо, жестоко говорить ей правду, тем более сейчас, в таком положении! — предупреждал Петра разум, но прямая его, честная натура требовала ничего не скрывать. — Юля должна знать, что у меня на душе, — мысленно решил он, прислушавшись к голосу совести. — Именно сейчас я не имею права ее обманывать!» Собрался с духом и тихо произнес, опустив голову и не смея смотреть ей в глаза:

— На днях я узнал, что причиной моего разрыва с Дашей и отмены нашей свадьбы стала подлая мистификация, искусно разыгранная моим бывшим другом Кириллом Слепневым.

Помолчал и добавил:

— Если верить тому, что мне рассказали, то Даша ни в чем не виновата, и пострадала из-за подлости Кирилла и моей глупости. Нет нам прощения! — С досадой махнул рукой и умолк, уже жалея о том, что сказал.

Юля, убитая услышанным, тяжело опустилась на стул и разрыдалась. А он лишь молча наблюдал за ее горем, не находя слов, чтобы утешить. Так длилось с полчаса, пока она не успокоилась.

— Вот что, Петя, иди домой! — произнесла она тихо, перестав плакать. — Мне нужно побыть одной, переварить эту горькую пилюлю. Я ведь тебя понимаю, — глаза ее снова наполнились слезами, — и, может быть, отступилась бы, если бы не это… — И осторожно коснулась своего живота.

Она не поднялась, чтобы его проводить, и Петр отправился домой, испытывая жестокие угрызения совести.

В круговерти производственных забот и деловых встреч Петр немного отвлекся от своих сердечных переживаний. С Юлей уже несколько дней не виделся: в разговорах по телефону она не проявляла к этому стремления, ссылаясь то на нездоровье, то на занятость.

«Все еще сердится, и поделом мне! Нечего было язык распускать! — Он осуждал себя за излишнюю откровенность. — Незачем ей было об этом знать, тем более что я не собираюсь ничего менять!»

С того момента, как узнал, что Даша не виновна, в душе Петра поселилась тоска по утраченному незабываемому счастью, — он ничего не мог с собой поделать. Это не только тяготило его, но мешало восстановить прежние, искренние отношения с Юлей. И, как всегда в таких случаях, изрядно намучившись, он отправился в Марьино за советом и утешением.

Деда Петр дома не застал: старый профессор еще не вернулся с заседания ученого совета. Зато Вера Петровна сразу окружила любимого внука заботой и вниманием. Повела в гостиную, усадила рядом с собой

Вы читаете Золотая клетка
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату