– Отдадим его в заботливые руки Лоры, и он быстро поправится.
– Кто такая Лора? – шепотом спросила Кэтрин, дабы снова не навлечь на себя гнев Эдрика.
– Целительница из Бракстона и повитуха, – так же тихо ответил Дроган. Кэтрин уловила в его голосе нотки восхищения. – Она непременно вылечит Брайса.
Кэтрин очень надеялась, что так и будет, хотя не собиралась задерживаться в Бракстоне надолго. Да, ей следовало как можно быстрее добраться до монастыря…
Они ехали весь день, сделав лишь одну остановку, чтобы напоить лошадей и перекусить. К вечеру они добрались до небольшой лесной речки, и Эдрик отдал приказ разбить лагерь. Сам же, вооружившись луком и стрелами, направился в сторону от реки.
Кэтрин тоже решила прогуляться, но в противоположном направлении. Лорд Эдрик, конечно, очень хорош собой, но его презрительный взгляд пугал ее. Не хотелось бы встретиться с ним в лесу один на один.
Придерживаясь берега, Кэтрин вскоре набрела на укромное местечко, где можно было сбросить с себя одеяло сэра Дрогана. Она свернула его и положила на ближайший пень. Затем опустилась на колени у самой воды и начала смывать с себя грязь и пыль.
Сэр Дроган был прав – губа у нее действительно болела. Но сейчас это меньше всего ее заботило. Она попала в очень непростую ситуацию, и ей оставалось лишь надеяться, что она выбрала правильный путь. Уйти в монастырь – единственный способ избавить себя и свою семью от позора. Или нет?
Мысли ее вернулись к Эдрику, и Кэтрин вспомнила, как накануне он взял ее за горло. Но она тогда не испугалась, напротив, его прикосновение взбудоражило ее, возбудило. Эдрик не причинил ей боли, и Кэтрин была почти уверена, что он сознательно коснулся локтем ее груди. Возможно, в его глазах полыхал не только гнев…
Кэтрин бросило в жар при этой мысли, но она тут же постаралась забыть ее, посмеявшись над своими фантазиями.
Не мог он смотреть на нее с вожделением, это плод ее больного воображения. Но даже если во взгляде его действительно промелькнул мужской интерес к ее особе, то все равно она никогда не уступит саксонскому варвару. Это был бы очень странный союз, очень неразумный… К тому же он презирал ее и злился на нее из-за того, что она стала виновницей ранения Брайса.
И если Брайс умрет…
«Нет, только не это», – подумала Кэтрин, поежившись. Она снова склонилась к ручью. Ледяная вода не смогла остудить ее кровь, но смыла усталость целого дня пути. Они ехали медленно, чтобы повозку с Брайсом не очень трясло, но после нескольких часов в неудобном седле каждое мгновение превратилось для нее в пытку.
Внезапно тишину леса нарушил какой-то звук, похожий на человеческий голос. Кэтрин вздрогнула и осмотрелась. Тут снова раздался тот же звук, и только сейчас она поняла, что это храп дикого животного. Девушка обернулась и увидела прямо перед собой свирепые черные глазки и острые клыки.
Он решил, что надо уйти подальше от нормандки. Решил, что охота отвлечет его от соблазнительного тела девушки. Эдрик вспомнил о ее чудесных глазах – и из груди его вырвался возглас досады и раздражения.
Нет, не следует о ней думать. Надо занять себя поиском звериных следов. Олень или вепрь пойдут его людям на пользу, а остатки мяса станут неплохим подспорьем в замке на кухне.
Следов оказалось великое множество – от небольших заячьих до внушительных оленьих. Эдрик направился за крупным зверем, и след вывел его к берегу речушки. Он остановился, чтобы напиться чистой ледяной воды и снова попытался отделаться от навязчивых мыслей о Кейт.
«Не смей о ней думать, – говорил он себе. – Ведь она нормандка». Эдрик по опыту знал: хотя эти женщины обладают неземной красотой, сердца у них ледяные.
Какое-то время он шел по следу кабана вдоль берега. Затем речка свернула на юг, под ногами появились камни, а чуть поодаль виднелись утесы. Деревья здесь росли очень густо, но Эдрик без труда рассмотрел сквозь листву нормандскую девицу.
Остатки бретелек сползли с ее плеч, и мокрая ткань прилипла к соскам. Грудь вздымалась и опускалась в такт тяжелому дыханию, а на бледном лице горели карие глаза. Кабан же, за которым он гнался, пыхтел и рыл копытом землю в десяти шагах от нее.
Эдрик осторожно вынул стрелу из колчана, наложил ее на тетиву, прицелился и выстрелил.
Девушка взвизгнула, увидев, как падает зверь. И тотчас же ноги ее подкосились, и она рухнула на землю. Кабан еще не издох, и Эдрик поспешил добить его – прикончил одним взмахом меча. Повернувшись к Кэтрин, он увидел, что она сидит на земле, обхватив плечи обеими руками. В темных глазах девушки блестели слезы, и она вся дрожала.
Эдрик сделал глубокий вдох и отвел взгляд от дрожащей фигурки. Одеяла на ней не было; оно, вероятно, находилось где-то поблизости. Осмотревшись, он увидел его: аккуратно сложенное одеяло лежало на пеньке.
Подхватив одеяло, Эдрик отнес его девушке, но та смотрела прямо перед собой невидящим взглядом и, казалось, не замечала молодого человека. Тогда он встряхнул одеяло и набросил ей его плечи. Затем принялся растирать ей спину и руки, стараясь согреть.
– Все закончилось, ты в безопасности, – сказал Эдрик, мысленно проклиная себя зато, что проявлял заботу об этой девице.
Она тихонько всхлипнула, но ни слова не сказала. Ему ничего не оставалось, как присесть рядом и обнять ее. «Только для того, чтобы успокоить ее», – уверял себя Эдрик. Но когда она подалась к нему и прижалась лицом к его груди, все изменилось. Ведь именно по такой женской слабости и нежности тосковал он со дня женитьбы на Сесиль. Почувствовав, что возбуждается, Эдрик стиснул зубы и приказал себе: «Уймись немедленно! Ведь она женщина нормандцев»
Однако он ничего не мог с собой поделать. Страсть пронзила его стрелой.
Заставив себя оторваться от Кэтрин, Эдрик поднялся на ноги и, оставив девушку там, где она сидела,
