— Договорились.
— Превосходно. — Граф Бьяджио подошел к великану и положил свою ледяную руку ему на плечо. Приблизив губы к самому его уху, он зашептал: — А теперь слушайте меня. Если Аркус умрет, умрете и вы. Если вы не сможете найти магию, вы умрете. Если Ричиус Вентран от вас уйдет, вы умрете. — Освободив барона от своих холодных объятий, он нежно добавил: — И если я буду хоть в чем-то вами недоволен, Блэквуд Гейл, вы умрете. Вы меня хорошо поняли?
Огромный талистанец кивнул.
— Прекрасно, — улыбнулся Бьяджио. — Я — Рошанн, Блэквуд Гейл. Больше никогда не забывайте о том, какова моя власть.
25
Вдоль границы Таттерака простирались бесконечные холмистые степи. Таттерак был уродливой частью Люсел-Лора: здесь, на самой неумолимой земле, жила большая часть трийцев. Человек мог навсегда затеряться в ее пустынных морщинах, так и не узнав, сколь близко он находился от моря и других живых существ. В отличие от долины Дринг Таттерак представлял собою скалистую бесцветную страну, где зимой толстым слоем лежал снег, а летнее солнце могло прожечь даже шкуру саламандры. Здесь простирались соляные пустоши северных берегов Люсел-Лора, забеленные тысячелетним прибоем. Это была страна снежных барсов — ненасытных любителей человечины, выбиравшихся на охоту из своих горных логовищ в такое время, когда у прочих зверей хватало ума впасть в спячку. Ночью Таттерак был краем бесконечных звездных просторов и жестоких зверей с горящими глазами, где воины редко отходили ко сну, не положив рядом с собой острый кинжал. И далеко на океанском берегу стоял Фалиндар, который захватил и сделал своим домом Тарн: родина Люсилера, тюрьма Дьяны.
Ричиус устало вздохнул, осматривая представшую перед ним неприветливую землю. Он больше трех недель добирался до этих мест вдоль узких потоков тающего льда, исходивших с ледников Таттерака. Он так изнемог он бесконечной езды и вида безграничных пустошей, что его захлестнула волна отчаяния. Он тихо выругался и остановил коня. Люсилер сделал то же самое.
— Таттерак! — объявил он.
В его голосе слышались радостные нотки, словно этот унылый пейзаж действительно ободрил его.
— Таттерак, — кисло повторил за ним Ричиус.
Даже название звучало отвратительно. Во время войны сотни людей приезжали в эти заброшенные места, сражаясь рядом с военачальником Кронином. Именно здесь шли самые кровопролитные бои, унесшие жизни тысяч арамурцев.
И теперь Ричиус наблюдал, как степь пытается воспрянуть к весне, и вспоминал слова Люсилера о том, что в Люсел-Лоре наступил мир.
— Мне нужно отдохнуть, — сказал он. — Я устал, и у меня болит спина. Давай ненадолго остановимся.
Люсилер мрачно взглянул в затянутое дымкой небо. Солнце еще не достигло зенита. Впереди у них были долгие часы езды.
— Ты не мог бы проехать еще немного? Теперь, когда мы достигли границы, до Дандазара осталось совсем ничего. Мы переночуем там, и ты сможешь как следует отдохнуть.
— Лошади тоже устали, Люсилер.
— Мы едем всего несколько часов. Я знаю, ты способен на большее. У тебя неспокойно на душе. Почему?
Ричиус невесело улыбнулся.
— Дурные воспоминания. Я много передумал с тех пор, как мы уехали из Экл-Ная. Странно, что я нахожусь в Люсел-Лоре. Уезжая домой, я дал клятву больше никогда не возвращаться. У меня нет желания видеть что-то еще. — Он помолчал, охваченный приливом грусти. — Эти места напоминают мне об Эдгарде.
— Мне очень жаль, — ответил Люсилер. — Но нам надо ехать в Дандазар. У нас кончаются припасы, а он — единственный город в этих местах. Если мы не сделаем там остановку, то умрем от голода, не добравшись до Фалиндара.
Ричиус кивнул. Он уже давно съел всю провизию, которую собрал для него Петвин, и совместными усилиями они почти прикончили запасы Люсилера. Это тоже напоминало ему прежние времена в Люсел- Лоре — голодные и тяжелые.
— А сколько останется после Дандазара? — поинтересовался Ричиус. — Примерно неделя, да?
— Примерно. Но неделя — это слишком много. Припасы нам нужны прямо сейчас. И ты прав насчет лошадей. Они не смогут продолжать путь, не получив настоящего отдыха.
— Я и сам вот-вот упаду, — признался Ричиус. — Ну ладно, едем в Дандазар. Но только на один день. Я не хочу рисковать.
Он надел широкий плащ, купленный ему Люсилером в Экл-Нае, надвинул капюшон на лицо. В этом одеянии он напоминал одного из городских прокаженных, но зато нельзя было разглядеть его лицо.
— Я тоже не хочу рисковать, — засмеялся Люсилер. После отъезда из города нищих жуткий наряд Ричиуса постоянно смешил трийца. Однако он являлся необходимостью: Люсилер объяснил, что трийцы теперь с большим подозрением относятся к нарцам и вполне могут счесть Ричиуса врагом. — Теперь не снимай капюшон, — добавил он. — В этих местах нам могут попасться какие-нибудь всадники.
Ричиус уже обматывал лицо грязным шарфом, так что сквозь рваную серую ткань сверкали только глаза. Его должны будут сторониться как прокаженного или еще какого-то ущербного больного изгоя. Ему ничто не угрожает, если все переговоры будет вести Люсилер.
— Боже, до чего же под ним жарко! — воскликнул он. — Постарайся найти нам отдельную комнату. Я не намерен всю ночь провести в этом тряпье.
— Я сделаю что смогу. И больше не говори «Боже», Ричиус. Трийцы знают это слово. Оно может тебя выдать.
— Не беспокойся, — досадливо проворчал Ричиус. — Я не буду открывать рта. А уж если мне придется что-нибудь говорить, я буду кричать «Лумис и Прис», как это всегда делаешь ты.
Люсилер тряхнул белыми волосами и расхохотался.
— Лоррис и Прис, — поправил он его. — И вообще это — боги дролов.
— Боги дролов, боги трийцев… Все едино. Может, вам следует немного упростить свою религию. У вас, трийцев, богов больше, чем блох на собаке.
— Их действительно много, — согласился Люсилер. — Но важных относительно мало.
— А Лоррис и Прис — важные?
Люсилер всегда предпочитал молчать насчет трийских обычаев, а Ричиуса так и подмывало раззадорить своего спутника. Он наблюдал, как морщится лицо Люсилера.
— Для дролов — важные, — отрывисто бросил триец.
— Только для дролов?
— Больше им вроде никто не поклоняется. В основном только дролы.
— А почему? — не унимался Ричиус. — В чем различие?
Люсилер сердито посмотрел на него.
— К чему столько вопросов? В долине тебя эти вещи не интересовали.
Ричиус пожал плечами.
— Мы были там слишком заняты. А мне просто хочется как можно больше узнать про Тарна. Ты не очень-то охотно о нем рассказываешь. Что значит быть дролом? Как получилось, что они поклоняются Лоррису и Прис?
Люсилер вздохнул.
— Я не ученый, Ричиус. Можешь сам спросить Тарна, когда с ним встретишься.
— Это исключено, — возразил Ричиус. — Я хочу узнать обо всем этом прежде, чем с ним встречусь. Расскажи мне о Лоррисе и Прис.
— Если я тебе расскажу, ты поедешь дальше?
Ричиус кивнул.
— Тогда едем.
Они тряхнули поводья и тронулись. Люсилер говорил, словно отец, успокаивающий капризного ребенка.
