не имеют значения. У нас царит мир, король Вентран. Больше ничего вам знать не надо. И этого вы отрицать не можете, не так ли? Вы это видели.
— Именно поэтому вы и заставили меня сюда приехать, да? — вспыхнул Ричиус. — Потому что подумали: если я увижу мирную землю, то меня можно будет уговорить сделать то, о чем вы просите. — Он снова встал. В нем закипала ярость. — Вы не имели намерения отпустить Дьяну со мной…
— Она — моя жена, король Вентран.
— Она не хочет быть с вами! Вот почему я пытался увезти ее в Арамур — чтобы помочь скрыться от вас.
— Мы были помолвлены, — упрямо заявил Тарн. Он хладнокровно наблюдал за Ричиусом, словно все, что он от него слышал, было лишено всякого смысла. — Она собиралась нарушить клятву своего отца.
— Я знаю эту историю. Она была слишком юна, дабы понимать, что с ней делают.
— Так здесь заведено, король Вентран.
— Нет, — с горечью сказал Ричиус. — Я же видел, как вы ее украли — разве вы забыли? Я видел, что вы с ней сделали. Так здесь не заведено. Может быть, для прочих вы и герой, но я знаю, кто вы на самом деле. Вы — трус. В Наре вас называют дьяволом. Думаю, они правы.
— В Лиссе дьяволом называют Аркуса.
— Значит, я окружен дьяволами. Вы поработили Дьяну точно так же, как Аркус порабощает народы.
— Вы в этом уверены? — зыркнул на гостя Тарн. — Вы с ней не говорили. Возможно, она не пожелала бы ехать с вами.
— Возможно, — согласился Ричиус. — Но я хочу, чтобы она сама сказала мне об этом, а не вы. Дайте мне ее увидеть. Пусть она сама говорит за себя.
— Со временем вы ее увидите, — пообещал Тарн. — Но я должен получить от вас ответ, король Вентран. Вы сделаете это для нас? Не забывайте: речь идет и о мире для Арамура. Много жизней…
— Вы привели свои доводы, Тарн. Мой ответ зависит от Дьяны. Если она пожелает здесь остаться, я подумаю. Но если она захочет уехать, а вы ей не позволите, между нами не будет мира.
И я вас предупреждаю: если окажется, что вы хоть чем-то ей угрожали…
— Никаких угроз не будет, — холодно молвил Тарн. Ричиусу почудилось, будто он наконец сказал нечто обидное для дрола. Тарн отвернулся от него, взял перо и снова углубился в свои книги. — Когда она будет готова, я пошлю за вами. Подумайте о нашем разговоре.
— И вы сделайте то же, — ответил Ричиус, направляясь к двери. — Времени осталось немного. Если посол из Лисса сказал правду, то Аркусу все-таки удалось истощить их силы. Когда он покорит их, он примется за Люсел-Лор.
Тарн с неловкой досадой отмахнулся от него.
— Всего хорошего, король Вентран.
Ричиус вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. В коридоре он остановился. Из-за двери слышалось хриплое дыхание Тарна, потом раздался гулкий кашель. Правителю каким-то образом удалось продержаться, чтобы говорить с Ричиусом, но теперь ему пришлось расплачиваться за эти усилия.
«Вот и хорошо», — мстительно подумал гость.
Он зашагал по коридору. Мозг его пылал. Так и подмывало вышибать дверь за дверью, пока он не найдет Дьяну. Как посмел этот урод вызвать его в такую даль только для того, чтобы пожурить! Даже Люсилер обманул его. Он проклинал себя и ненавидел за слепоту, вызванную любовью. Все ведь было так очевидно! Тарн устроил бурю, чтобы отнять у него Дьяну. Зачем ему отдавать ее теперь, когда ему известно, что Ричиус стремится к миру не меньше, чем они все? Он раздраженно протопал вниз по каменной лестнице южной башни. Его шаги отдавались эхом, словно пушечные выстрелы. Сегодня он был дураком, и каждая косточка в нем тряслась от отвращения, которое он испытывал к себе.
В конце коридора, соединявшего две башни цитадели, он нашел лестницу, ведущую к нему в спальню. Во время крутого подъема его мысли оставались все такими же мрачными. Увезти Дьяну отсюда будет нелегко. Воины Кронина присутствуют повсюду, и на Люсилера совершенно нельзя рассчитывать. И военачальник, и его друг поддались этому харизматическому калеке, разговоры о мире заставили их забыть о кровавом прошлом. Теперь он остался один, и, чтобы выкрасть отсюда Дьяну, ему придется рассчитывать только на себя.
Несколько вставших спозаранку обитателей крепости попались ему навстречу — в основном женщины, которые обеспечивали повседневное функционирование Фалиндара. На них была традиционная одежда — красочная, но простого покроя. Из-под длинных юбок едва выглядывали щиколотки. Лица женщин тоже, как правило, были закрыты: их не должен был видеть никто, кроме мужа, и они прятали их под облегающей шелковой вуалью. Когда мимо проходил мужчина, они отворачивались. Этим утром такой обычай раздражал Ричиуса сильнее обычного. Он уже давно перестал им кланяться — как только понял, что они никогда не станут отвечать на его приветствие. При мысли, что Дьяне навязана такая же унизительная роль, его и без того разгоревшаяся кровь буквально закипала.
Его комната находилась в самом конце коридора. Подойдя к ней, он остановился. Дверь была приоткрыта. Мог ли он забыть ее закрыть, когда уходил?
Он насторожился. Комната была залита солнечным светом, струившимся в коридор. В воздухе застыла тревожная тишина. Он чувствовал, что внутри кто-то есть. Возможно, это Люсилер. Он хочет узнать, как прошла его встреча с Тарном. Ричиус толкнул дверь, изобразив на губах улыбку. Предстоящий разговор его страшил.
В ответ ему улыбнулся усохший призрак. Ричиус застыл в дверях, потрясенный ее видом. Она молча сидела на его постели, сжав на коленях хрупкие руки. Кто-то мог бы счесть ее неузнаваемой, но он узнал ее мгновенно. Ее имя сорвалось с его губ отрывистым рыданием.
— Дьяна!
Он шагнул к ней, и ее улыбка приветствовала его безмолвным теплом. Но это была не та Дьяна, которую он потерял в Экл-Нае. Ее глаза стали менее блестящими, белые волосы — менее пышными. Ее изящные руки едва заметно дрожали, а кожа была слишком бледной, даже для трийки. Казалось, ей трудно сидеть прямо. Но, как это ни поразительно, она не стала менее прекрасной.
Ричиус медленно подошел к ней и опустился к ее ногам. Переполнявшие его чувства комом стояли в горле, лишив дара речи. Она протянула ему руки, он взял их и дважды поцеловал, а потом положил голову ей на колени.
Долгие мгновения Дьяна молча гладила его по голове. Ее ласковое прикосновение успокаивало. Но слова по-прежнему не приходили к нему. Глубочайшее потрясение вынудило его съежиться, словно испуганного ребенка. Он не мог выпрямиться и посмотреть ей в лицо. Ему вдруг вспомнилось, как он боялся, что она погибла, и не смел выразить словами свои страхи, даже наедине с собой. А теперь она была рядом, снова прикасалась к нему, и он вдыхал нежный и пьянящий аромат ее рук и колен, чувствуя свое бессилие перед ним.
— Дьяна, — простонал он, — прости меня!
— Молчи, — нежно сказала она.
И он снова замолчал. Ее голос был таким же напевным, как в его снах. Он медленно поднял голову и заглянул в ее серые глаза. Невидимое бремя ощущалось в чертах ее лица, в складках, которые пролегли вокруг рта. Она казалась бледной, болезненной. Волосы падали ей на лоб безжизненными прядями, пальцы неуверенно дрожали. Он поднял руку и прикоснулся к ее щеке. Она оказалась горячей. Дьяна отпрянула от его прикосновения, словно оно обожгло ее.
— Что с тобой случилось? — прошептал Ричиус. — Что он с тобой сделал?
Дьяна безнадежно улыбнулась.
— Он не настолько плох, — уклончиво ответила она.
Ричиус снова взял ее руку и осторожно сжал, чтобы не причинить боль. Дрожь ее пальцев передалась ему.
— Ты больна. Я это вижу. Что случилось?
— Я просто очень слаба, — тихо призналась она. — Больше ничего страшного нет. — Она снова улыбнулась и откинулась на изголовье. — Я рада вновь тебя видеть.
— Да. Я тоже. Но как ты сюда попала? Тарн знает, что ты здесь?
