Алазариан посмотрел на свои руки и вспомнил о том, как его отчитал Вэнтран. Может ли он исцелить деда? Возможно ли такое? Его силы велики, но вряд ли он смог бы исцелить не только больное тело, но и больной разум. Джал говорил, что разум — это душа, а душа находится в ведении Бога.
— Ну, я не Бог, — сказал Алазариан, — но, может быть... Он нахмурил лоб. Есть вероятность, что он сможет помочь старику.
— Алазариан? — окликнули его из темноты.
От неожиданности Алазариан вздрогнул. Удивительное дело — это оказался Пракстин-Тар. Военачальник шел к нему, променяв праздничный Фалиндар на уединенный обрыв. С явным недоумением он посмотрел на Алазариана и заговорил по трийски, задавая вопросы, которые Алазариан не понимал.
— Извини, — сказал Алазариан. — Я не понимаю, что ты спрашиваешь.
Пракстин— Тар остановился перед ним, обведя рукой окружающую их пустоту.
— А, — понял Алазариан, — ты хочешь узнать, что я здесь делаю. — Он пожал плечами. — Не знаю. Наверное, я не настроен веселиться.
Пракстин— Тар кивнул, словно понял его.
— Кэлак хига эйдо. — Он сардонически усмехнулся. — Кэлак?
— Да, — ответил Алазариан. — Кэлак. Он не желает мне помогать, Пракстин-Тар. Весь этот путь оказался напрасным. — Он опустил глаза вниз, страшно жалея себя. — Мне не следовало сюда приезжать. Я зря потратил время.
Внезапно Пракстин-Тар взял его за подбородок, поднял к себе лицо юноши, глядя ему прямо в глаза, и взгляд военачальника был полон гнева.
— Ямо та! — заявил он. — Кканан Кэлак!
— Не понимаю, — сказал Алазариан. Пракстин-Тар протянул ему руки.
— О нет! — воскликнул Алазариан. — Это ты плохо придумал.
Но Пракстин-Тар решительно встряхнул руками, требуя, чтобы Алазариан их взял. Это был единственный способ говорить, и они оба это понимали. Алазариан уступил, взял военачальника за руки и заглянул ему в глаза. Его приняли теплые объятия, без всякого гнева или жестокости. Алазариан перестал сопротивляться контакту и вскоре услышал безмолвный голос Пракстин-Тара.
— Ты тревожишься, — сказал военачальник. — Не надо. Голос был похожим на дуновение ветра, бестелесным. Алазариан сосредоточился, чтобы ответить.
— Я потерпел неудачу, — признался он. — Я напрасно потратил время, приехав сюда.
— Не напрасно! Ты был подарен нам. Мне.
— Нет. Я приехал сюда с одной целью. Я приехал за Шакалом. Но он не хочет меня слушать.
Пользуясь только мыслями, Алазариан поведал военачальнику о том, что Вэнтрану следовало возглавить трийскую армию и повести ее в Арамур, и он том, как на него рассчитывает Бьяджио. При одной мысли о нарском императоре Пракстин-Тар содрогнулся, но не отнял руки и, кивая головой, продолжал слушать бессловесный рассказ.
— Без Кэлака мира не будет. Бьяджио потерпит поражение. Начнется война. Ты понимаешь, Пракстин- Тар?
— Войну Пракстин-Тар понимает, — ответил триец. — Но тебе не нужен Кэлак.
— Нужен. Он должен был возглавить трийскую армию. Он нужен своей стране.
— Ты меня не слушаешь. Тебе не нужен Кэлак. Я пойду с тобой.
— Как? — выпалил Алазариан. — Как ты сказал?
— Я буду твоим мечом! — объявил Пракстин-Тар. — Я возглавлю моих воинов от твоего имени и выиграю для тебя эту битву.
— О нет! Ты не можешь этого сделать. Я не прошу тебя о помощи, Пракстин-Тар.
— Не отказывайся. Я тебе нужен, а ты нужен мне. Я не оставлю тебя, как не оставил бы Тарна, будь он жив. — Лицо Пракстин-Тара было совершенно серьезным. — Ты — дверь в небеса, юноша. Ты — то свидетельство, которое я искал.
— Свидетельство?
— Того, что боги существуют, что Тарн не был случайностью или капризом судьбы. Ты одарен небесами. Тебя надо охранять.
— Пракстин-Тар, я не могу допустить, чтобы ты...
— Ты не можешь мне помешать, — твердо заявил военачальник. — Это решаю я. — Его лицо смягчилось. — Пока ты не появился, я жил без надежды. Тарн показал мне иную жизнь, а потом унес ее. Я старался снова открыть эту дверь, но Лоррис и Прис со мной не разговаривали. А вот с тобой они говорят. Так что тебя надо охранять.
Спорить с военачальником было невозможно. Алазариан ощутил его убежденность: она, словно волна прилива, сметала со своего пути любое сопротивление. Пракстин-Тар посвящал ему самого себя, душу и тело. Для него дело было не в дружбе, не в любви к войне. Это было нечто святое.
— Если ты это сделаешь, то можешь погибнуть, — предостерег его Алазариан. — И твои люди тоже. Мой дед силен, и у него есть союзники. Победить его будет нелегко.
Пракстин— Тар ухмыльнулся.
— Пракстин-Тар не боится нарцев! — хвастливо объявил он. — Мы пойдем в бой, и мы победим. Я сделаю тебя королем твоей страны.
— Нет, я хочу не этого. Я делаю это не для того, чтобы получить трон. Может быть, у меня даже получится спасти моего деда.
Из горла военачальника вырвалось неодобрительное рычание.
— Излишняя чувствительность. Для победы нужна беспощадность.
— Он — мой дед, Пракстин-Тар. Я должен попытаться. Пракстин-Тар кивнул.
— Ну, если ты иначе не можешь... Но если у тебя не получится, я собственноручно его убью. Ты сможешь превратить его голову в военный трофей.
«О Боже! — подумал Алазариан. — Он тоже мясник!» И тут же он понял, что Пракстин-Тар уловил эту мысль.
— Извини, — поторопился сказать Алазариан. — Наверное, дело в том, что я не воин.
— Воины получаются из солнца и луны, — ответил военачальник. — Лоррис — это сила, гнев. Прис — это сострадание и разум. Ты больше похож на Прис.
Алазариан рассмеялся.
— Тут мой отец с тобой согласился бы. Военачальник в упор посмотрел на юношу.
— Ты спас моего сына, но еще ты спас мою душу. Я буду твоим защитником, куда бы ты ни пошел.
— Нет, Пракстин-Тар, мне не нужен раб.
— Я никому не раб, — возразил Пракстин-Тар. — Я — слуга Лорриса и Прис, как и ты сам. — Он поднял глаза на звездное небо. — Раньше мне казалось, что они призвали меня для другого, но теперь я вижу мою судьбу.
— Тогда я с радостью приму твою помощь, — сказал Алазариан. — И приношу тебе мою благодарность.
Он выпустил руки военачальника Рийна — и тут увидел, как из темноты к ним ковыляет еще один человек. Пракстин-Тар встревожено повернулся, но успокоился, узнав Джала Роба. Священник шел с трудом, словно был измучен или пьян, и когда Алазариан увидел ссадины у него на лице, то понял, что произошло что-то серьезное.
— Бог мой, Джал! — воскликнул он. — Обо что это ты так?
— Об Вэнтрана, — ответил Джал с кривой улыбкой. — Мы с ним слегка схлестнулись.
Алазариан указал на багровый синяк на скуле священника:
— Это он тебе это устроил?
— И не только это, — ответил Джал. К своему изумлению, Алазариан понял, что его спутник совсем не злится. — Вэнтран бьется, как дикий кабан.
— Но что случилось? Почему вы подрались?
— Великолепные новости, парень, — объявил Джал. Улыбка у него была широкой, как океан. — Вэнтран отправится с нами. Он присоединится к Праведникам!
— Что?! — Алазариан засмеялся, качая головой. — Боже, ну и ночка! И теперь у нас есть армия, Джал.
