— Правда ли, что она очень хороша? — спросил он.
— Прелестна, и я не помню, чтобы видел женщину лучше ее… Но, впрочем, я видел еще одну.
— Кто она такая?
— Молодая девушка, которую я знал, когда еще жил в деревне.
— Я думал об этом, мой Иафет, и полагаю, что с твоим состоянием надобно раньше жениться; ты этим порадуешь твоего отца, который хотел бы перед смертью видеть своих внуков. Здоровье мое не слишком хорошо.
Я не мог удержаться от улыбки, услышав эти слова от человека, который по наружности казался довольно силен и крепок и которому по-видимому, оставалось жить столько же, как его покорному сыну. Сверх того, у него был необыкновенный аппетит, и за обедом он один выпивал бутылку вина. Следовательно, я не боялся за его здоровье и ответил:
— Я никогда не думал о женитьбе, батюшка.
— Гм! Никто из де Беньонов не должен лгать.
— Я еще слишком молод и совершенно счастлив, оставаясь с вами.
— Но, мой добрый Иафет, я предлагаю тебе остаться со мною; мы будем все вместе жить. Я вовсе не думаю расставаться. Право, Иафет, подумай серьезно об этом.
— Дорогой батюшка, позвольте заметить, что я теперь еще не имею состояния, чтобы содержать жену, и притом, я вам не хотел бы быть в тягость. Вам необходим покой, и вы, кажется, сами расходуете все ваши доходы.
— Любезный мой, ты очень ошибаешься. Я могу тебе отложить сто тысяч фунтов и тогда еще менее нежели наполовину уменьшу свой доход.
— Конечно, это уничтожает одно затруднение и вместе с тем доказывает, что я за прошедшие неудачи свои вознагражден великодушным отцом и что с таким состоянием я имею право ожидать богатую жену. Но мисс де Клер, кажется, выйдет за Гаркура.
— Умеренное состояние, Иафет, для доброй жены гораздо лучше излишнего богатства. Однако скажи мне, пожалуйста, кто эта девушка, которую ты нашел красивее, нежели мисс де Клер?
— Мисс Темпль.
— Темпль? Это очень хорошая фамилия. Мне кажется, что женщины, воспитанные в деревне, самые лучшие жены.
— Конечно, они любят более сидеть дома и этим делают счастливыми мужей своих в семейной жизни.
— Я тебе сказал мое мнение и теперь хочу, чтобы ты сам об этом думал.
— Дорогой батюшка, выбор жены довольно затруднителен, и мне надобно дать полную свободу. Но, может быть, вы сами покажете мне какую-нибудь девушку, и если я в состоянии буду любить ее, то исполню ваше желание.
— Делайте, что хотите, сэр, — сказал он сердито, — но кажется, если я велю вам влюбиться, то ваша обязанность исполнить это.
— Если бы я влюбился в такую девушку, которая вам не нравится, то вы позволили бы мне на ней жениться?
— Конечно нет, сэр.
— Но рассудительно ли требовать, чтобы я женился на той, которую не люблю?
— Я сам не по любви женился, сэр!
— Да, — ответил я немного грубо, — но вы знаете и последствия этого брака.
— Да, черт возьми, сэр! — вскричал взбешенный отец. — Случилось, что Бог дал мне сына негодяя, неблагодарного, ослушника и грубияна.
— Дорогой батюшка, я не знал, что у меня есть брат.
— Я говорю про вас, сэр!
— Чтобы доказать, как несправедливы слова ваши и как не заслуживаю я того, что вы мне сейчас говорили, я обещаю вам жениться, как вам угодно будет.
— Благодарю тебя, мой дорогой Иафет. Я благословляю Небо за ту минуту, в которую Бог возвратил тебя ко мне. Итак, высматривай себе невесту.
— Хорошо, я завтра поговорю с Мастертоном. Генерал пожал мою руку.
На следующий день я взял карету и с Гаркуром отправился в Парк-Стрит.
— Сецилия, — сказал я, поздоровавшись с нею, — я очень невежливо поступил с вами и…
— И сделали меня совершенно несчастной. Я никогда не думала, чтобы Иафет когда-нибудь заставил меня горевать, но я прощаю тебя. Теперь садись и расскажи нам все, что случилось с тобою после нашей разлуки.
— Погодите немного, Сецилия, мы оба должны вознаградить Гаркура, с которым и вы, кажется, жестоко поступили. Вы решились не отвечать до тех пор, пока он не приведет меня к вам, и таким образом оставили его около трех недель в ужасном положении. Один час подобного ожидания стоит тысячи мук. Я желаю, чтобы мы все были счастливы.
— Я вовсе не хотела оставить его в этом ожидании. Но я не смела без твоей воли ответить ему. Я не забыла, Иафет, и никогда не забуду твоего попечения обо мне и что ты освободил меня от гибели. Ни я, ни мать моя не забудем, что ты рисковал жизнью за меня в Ирландии. Ты сделал для меня гораздо более, нежели брат; ты извлек меня из неволи, а может быть, и гнусных пороков. Я всем моим благополучием обязана тебе и долго не в состоянии буду отплатить тебе. Когда я тебя увидела, то внутреннее чувство удерживало меня отвечать Гаркуру без твоего одобрения. Я знаю неприятности твои с Гаркуром, знаю, что вы были с ним» в жестокой ссоре, но он мне говорил столько хорошего о тебе, так чистосердечно раскаивался в своих поступках, что это первое заставило меня заинтересоваться им, и теперь, Иафет, если ты еще сердит на Гаркура, если ты..
— Погоди, дорогая Флита, один ответ мой будет на все твои вопросы.
Я взял руки их, и, соединяя, сказал:
— Бог да благословит вас и сделает вас счастливыми.
Сецилия обняла меня и заплакала.
«Счастье Гаркура, что я влюблен в Сусанну», — думал я.
Потом мы сели, и я рассказал им как меня чуть было не повесили, как я сходил с ума, был квакером, аптекарем и как наконец отыскал своего отца.
— Иафет, это мисс Темпль была с тобою в церкви?
— Да, она.
— Ну, Сецилия, признаюсь вам, что она своей наружностью может ослепить всех, исключая меня, для которого вы ни с кем несравненны, — сказал Гаркур.
— Слова ваши доказывают, что она вас занимает. Поэтому я вновь налагаю на вас наказание. Вы не должны меня видеть до тех пор, пока не приведете ее к нам, чтобы я сама могла судить о ее красоте.
— Если вы вторично меня наказываете, то я должен опять адресоваться к мистеру де Беньону, потому что он один только может исполнить ваше требование.
— Сделайте это, Иафет, пожалуйста, я ее так полюблю!
— Надобно погодить немного, Сецилия. Дела мои не так еще устроились, как Гаркура; я не получил еще согласия от ее родственников. Но я должен оставить вас. Вы, я думаю, здесь обедаете, Гаркур, а мне надобно непременно ехать домой.
Возвратившись домой, я нашел стол накрытым на три прибора. Отец мой, вероятно, ожидал Мастертона. Это предвещало мне много хорошего. Мастертон не мог говорить со мною не улыбаясь и пантомимами показывал мне, что дела мои отлично устраиваются.
— Иафет, — сказал мне отец после обеда, — я надеюсь, что у тебя нет приглашений на завтрашний день. Завтра я по делам буду у Мастертона и желал бы, чтобы ты ехал со мною.
Я ответил, что чрезвычайно рад этому.
На другой день мы с отцом отправились к Мастертону и застали его сидящим за столом, а Кофагуса и Сусанну на софе.
«Заговор приближается», — думал я. Дело было в том, как я уже после этого узнал от Мастертона, что он уговорил Кофагуса приехать к нему с Сусанной за четверть часа до нашего прибытия. Это он сделал для
