предательство. Но скажите, зачем им понадобилось увести мальчика? Ведь без всякой цели незачем было бы его уводить. Но Злая Змея был здесь и видел в нашем складе громадные запасы пороха, дроби, свинца и всего остального. Он хотел было напасть на ферму, если бы ему представился случай, но это не удалось, и тогда он похитил ваше-го брата, чтобы потребовать за него выкуп! Вот что я думаю!
— Я думаю, что вы правы, Малачи! Ну, что же, мы дадим ему все, чего он потребует!
— Нет, сэр, это дало бы ему повод еще раз похитить его или кого другого из вашей семьи!
— Так что же нам делать?
— Наказать его примерно за эту проделку! Но теперь нам надо только выждать время и ровно ничего не предпринимать. Поверьте, он сам известит нас каким-нибудь образом, что мальчик в его руках, и те условия, на каких он намерен вернуть его родителям. Но я надеюсь как-нибудь обойти его. Впрочем, мы увидим! А пока не будем никому сообщать об этом, кроме Мартына и Цвета Земляники; они, в сущности, те же индейцы, и, быть может, до них дойдут какие-нибудь вести!
— Вы, может, и правы, Малачи, — сказал Альфред, — но какое бы это было счастье отцу и матери узнать, что Персиваль жив!
— Да, сэр, в первые полчаса, несомненно, но и сколько страданий в течение всего остального времени, до самого момента возвращения мальчика! Нет, право, было бы жестоко сказать им об этом теперь, когда до весны ничего нельзя сделать, и волей-неволей придется ждать вести от Злой Змеи!
— Хорошо, Малачи, я буду молчать, как могила!
— Чрезвычайно важно, что мы узнали в какой местности находится мальчик. Если бы пришлось составить отряд и отправиться за ним, мы знаем, по крайней мере, направление, в котором нам следует идти; затем чрезвычайно важно, что мы теперь знаем силы врага; сообразно этому мы можем рассчитать свои силы, если придется отбить у них мальчика силой или хитростью. Все это мы узнали из этого письма, но никогда не узнали бы от посланного Злой Змеи.
— Если только я встречу этого негодяя, один из нас не уйдет живым! — воскликнул Альфред.
— Это так, сэр; но если бы нам удалось вернуть мальчика иными средствами, то это было бы лучше: ведь у каждого человека, дурного ли или хорошего, только одна жизнь, дарованная ему Богом, и человеку не дозволено отнимать ее, кроме случаев крайней необходимости, и мне думается, что нам удастся вернуть мальчика без кровопролития.
— Да, конечно, но только какою бы ни было ценою мы должны вернуть брата, хотя бы мне пришлось для этого уложить на месте 1, 000 индейцев!
— Вспомните только, что эти индейцы не убили вашего брата; они не жизни его хотели, а только выкупа; им нужен порох и пули!
— Да, это правда, Малачи, и пусть все будет так, как вы того хотите!
На том разговор и кончился.
Зима прошла без всяких приключений или из ряда вон выходящих событий, Семена были заготовлены; излишек зерна смолот в муку и заготовлен для отправки в форт по первому требованию, досок было наготовлено и напилено требуемое количество, и так закончилась третья зима пребывания переселенцев в Канаде.
ГЛАВА XXXIII
Было начало апреля, и Малачи, Джон и Цвет Земляники были чрезвычайно заняты: пришло время сбора кленового сахара, в котором на ферме чувствовался недостаток. Вечером, когда Малачи и Джон усердно изготовляли небольшие корытца из мягкого дерева бальзамической пихты, которых они наготовили уже целую груду, миссис Кемпбель обратилась к старику с вопросом, каким образом добывают из сахарных кленов сахар.
— Да очень просто, сударыня! Мы делаем надрезы в корне деревьев, выбирая по преимуществу такие деревья, которые имеют около фута толщины у подошвы ствола. Надрезы делаем довольно глубокие, на высоте приблизительно двух футов от земли, и вставляем в них маленькие дудочки или трубочки из тростника, подобно тому, как вы вставляете втулку или кран в бочонок с пивом или вином. Из этих трубочек сок стекает в подставленные под них корытца, затем каждое утро корытца эти опоражнивают в большой медный котел и снова подставляют, до тех пор, пока большой котел не наполнится доверху; тогда сахар этот варят, вываривая содержащиеся водянистые вещества и сгущая, насколько возможно, сахар; потом его разливают в плоские лохани и дают остудиться, причем он кристаллизируется. Приходите с барышнями в лес смотреть, как мы будем вываривать сахар; устроим праздник в лесу; вы все увидите, и всем будет весело! — предложил Малачи.
— С радостью! — согласилась г-жа Кемпбель. — Но скажите, много ли сока можно добыть с одного дерева?
— Два, три гамсона, смотря по дереву: иногда больше, иногда меньше!
— И вы ежегодно делаете надрезы на деревьях?
— Да, и хорошее дерево выдерживает это в продолжение пятнадцати и двадцати лет, но, в конце концов, это их истощает, и они умирают, т. е. засыхают!
— Так, значит, у нас теперь постоянно будет свой сахар, — сказала Эмми, — но вы забыли, Малачи, что вы нам обещали еще и меду!
— Да, мисс, я обещал и не забыл, но у нас все время было так много другого дела, что некогда было заняться медом. Нынешней же осенью мы с Джоном непременно разыщем ульи!
— Я даже знаю одно дерево с ульем, — сказал Мартын, — я его пометил недели две тому назад; только из-за мельницы все некогда пойти да срубить его.
— Да, — сказал Генри, — я не знаю даже, удастся ли мне поохотиться эту зиму!
— Вам завтра не нужны будут санки, мистер Альфред? — спросил Малачи.
— Один день я могу обойтись и без них, — отвечал молодой мельник. — А на что они вам, Малачи?
— Вероятно, чтобы привезти нам целый воз меда? — сказала Эмми.
— Нет, мисс, чтобы отвезти в лес медные котлы, где будем варить сахар, и все эти корытца, которые мы завтра будем расставлять. А когда мы управимся с сахаром, тогда займемся и медом!
На другой день Малачи со своими двумя помощниками, Джоном и Цветом Земляники, отправился в лес, установил на открытых полянах, на крепких вилах, котлы так, чтобы под ними можно было развести костры, когда придет время; расставил всюду корытца под надрезами для сбора сока и только перед закатом успел окончить эту работу. Наутро Малачи и Джон взяли свои топоры и отправились в лес добывать мед из того дерева, на которое им указал Мартын. Дерево это они срубили, но мед не стали доставать, пока не стемнело, а когда стемнело, то развели поблизости большой костер, который закидывали постоянно живыми ветвями, чтобы было больше дыма.
Когда все пчелы разлетелись от него, Малачи с помощью Джона вскрыли ствол и добыли оттуда целых два ведра меда, который принесли домой как раз в тот момент, когда вся семья садилась за ужин.
На следующий день, когда Малачи и Джон опять пришли к тому месту, где оставили ствол с ульем, они увидели большого медведя, возившегося над остатками меда, но прежде чем они успели вскинуть свои ружья, животное поспешно скрылось в чаще леса.
Цвет Земляники ежедневно обходила все деревья, под которыми были расставлены корытца, и опорожняла содержащийся в них сок в большие медные котлы, а Малачи и Джон отыскивали в лесу деревья, где были улья; вскоре они нашли еще три улья, пометили деревья и оставили их до более удобного времени.
Спустя недели две оба медных котла в лесу были полны до краев соком сахарных кленов; кроме того, было еще несколько ведер этого сока в запасе. Под котлами разведены были костры; все маленькое общество, заготовив холодный обед и нагрузив им и посудой несколько корзин, отправились в лес. Около полудня достаточно уварившийся сок стали выливать в лоханки для охлаждения. Г-жа Кемпбель и остальные осмотрели и надрезы на деревьях, и варившийся сок, и тот, что был уже разлит по лоханкам и остывая начинал кристаллизоваться; после этого основательного осмотра все сели на лужайке вблизи костров обедать.
В это время Оскар и остальные собаки, прибежавшие вслед за хозяевами в лес, столпились над какой-то норой в земле и стали яростно рыть землю лапами и громко лаять.
— Что они там нашли? — спросил Альфред.
— Как раз то, что нужно Землянике! — отвечал Малачи. — Мы его завтра выроем.
