Дингаамом, которого собирался распять на кресте. Теперь этот Дингаама занял его место на троне, и, кажется, зулусы начали успокаиваться. У них есть еще один великий воин. Мозелекатзи, полная противоположность Чака и бывший противник его. Но наши отношения с этим народом неясны, может быть, время определит их. Когда вы будете проезжать зулусскими владениями, то сами увидите их отношение к белым и будете поступать сообразно обстоятельствам. Мне кажется, что вашему каравану там не будут грозить особенные опасности. Небольшими подарками вы можете задобрить их начальников. Кроме того, я снабжу вас письмами за подписью губернатора. Когда вы предполагаете выступать?
— Через несколько дней у нас все будет готово и нужно будет только подождать судна, которое пойдет в бухту Альгоа.
— Я попрошу вас захватить некоторые вещи для передачи в миссионерские пункты, мимо которых вы поедете. Надеюсь, это не особенно отяготит вас?
— Разумеется, нет. Миссионеры возбуждают во мне чувства изумления и глубочайшего уважения к ним вследствие их мужества и самоотверженности. Все, что я могу сделать для них, я сделаю с величайшим удовольствием.
Александр получил много предложений принять участие в экспедиции, но все их деликатно отклонил. Через несколько дней прибыл из Альгоа корабль, который должен был вскоре отправиться обратно. Нагрузив на него припасы, собак, лошадей и не забыв при этом павиана Бигум, наши путешественники отплыли от берега, сопровождаемые пожеланиями и напутствиями м-ра Ферборна и губернатора.
На четвертый день судно благополучно стало на якорь в бухте Альгоа рядом с десятью или двенадцатью другими торговыми судами.
ГЛАВА VIII
Корабли, стоявшие на якорях в бухте, прибыли из Англии, привезли очень много эмигрантов, приехавших искать счастья в колонии. Вся бухта была запружена лодками, нагруженными или пустыми, снующими взад и вперед. Ветер был с запада, вода чуть-чуть рябила, и яркое, горячее солнце светило с темно-синего неба, освещая эту картину, полную суеты и движения.
Александр и его товарищи были на палубе корабля, — когда наступила, ночь, и недавнее оживление уступило место тишине и безмолвию. Южные звезды, красивые и крупные, заблестели на безоблачном небосклоне, отражаясь в тихой прозрачной воде бухты. Казалось, небо было вверху и внизу. Берег представлял темную опаловую массу, отдаленные горы как бы приближались к нему и высились прямо над водой. Все было окутано мраком, только блестели там и сям огоньки в окнах, свидетельствующие, что не все еще обитатели отдыхают от забот трудового дня. Но полное безмолвие царило кругом и изредка только нарушалось лаем собак или голосом дежурного матроса, доносящего, что все благополучно.
— Сколько самых разнообразных людей собралось на таком маленьком пространстве, как этот корабль эмигрантов, — заметил м-р Суинтон.
— Да, но все они объединены в одном чувстве желания независимости и благосостояния, — возразил майор Хендерсон.
— В этом не может быть сомнения, — сказал Александр, — но ведь это все равно, что снова начать жить. От всего родного, известного их отделяет океан, здесь же новые интересы, новые надежды, новые разочарования и совершенно иные люди. Однако, господа, завтра мы должны будем встать на рассвете, потому я подаю вам благой пример и желаю спокойной ночи.
На рассвете следующего утра лошади были благополучно переправлены на берег на длинном пароме. После сытного завтрака Александр и его товарищи отправились в город искать себе пристанища.
Это было нелегкое дело, так как буквально все дома были заняты прибывшими иностранцами. Нашим друзьям удалось пристроить лошадей, а затем они продолжали бродить по городу. На улицах была сутолока невообразимая. Здесь были повозки, нагруженные и пустые, с запряженными в них волами, лошади, коровы, овцы и всякие другие животные. Слышались крики, мычанье, блеяние, громкие разговоры, стук и грохот колес. Готтентоты или сновали, нагружая и разгружая повозки, или отдыхали, лениво покуривая трубки. Всюду были нагромождены ящики и тюки всякого вида и всяких размеров, груды земледельческих орудий и всякого железного товара. Женщины сторожили свои вещи, разложенные по обеим сторонам улицы, дети смотрели на все изумленными глазами или играли, или плакали.
За городом были раскинуты палатки некоторыми запасливыми эмигрантами, которые привезли с собой и их, и все приспособления для жизни на бивуаках. Всюду горели костры, и кипела жизнь, как в цыганском таборе.
— Во всяком случае, — сказал Александр, — теперь у нас есть ночлег. Жаль, что я сразу не подумал об этом и не вспомнил о двух палатках, которые везу с собой из Капштадта. Никто не мешает нам последовать примеру всех этих людей.
— Браво! — воскликнул майор. — Это, конечно, гораздо приятнее, чем возвращаться опять на корабль и отдавать себя на съедение тараканам в каютах.
— Разумеется, — согласился Суинтон. — Возьмем с собой только матрасы и еще кое-какие необходимые вещи.
— Пусть мой повар все это сделает, — сказал майор, — он человек привычный. В Индии нам часто приходилось жить в палатках. Но что это? Я, кажется, вижу кое-кого знакомого? Максуэлль, если я не ошибаюсь?
— Совершенно верно, дорогой Хендерсон, — возразил офицер, к которому обратился майор. — Как вы сюда попали? Конечно, вы не принадлежите к числу здешних обитателей?
— Ни в каком случае, — возразил Хендерсон, смеясь. — Я собираюсь пострелять гиппопотамов вместе с моими друзьями. Позвольте вас познакомить с м-ром Уильмотом и м-ром Суинтоном. Но вы как будто при исполнении обязанностей? Вы в форте?
— Да, я приехал из Сомерсета около месяца назад. Не могу ли я быть вам полезен?
— Это будет зависеть от обстоятельств. Мы намереваемся теперь раскинуть здесь палатки, чтобы переночевать.
— Прекрасно. Ночлега в форте я не могу вам предложить за неимением места, но советую раскинуть ваши палатки возле форта; там ваш багаж будет в большей сохранности, и я буду в состоянии уделить вам больше внимания.
— Прекрасная мысль, — возразил Хендерсон, — мы с удовольствием принимаем ваше предложение.
— Так позаботьтесь скорее о вашем багаже, переправьте его на берег, а мои люди примут и уберут его. Об обеде не беспокойтесь, у меня найдется, чем вас покормить.
— Друг в нужде — друг вдвойне, дорогой товарищ. Мы принимаем ваше приглашение так же просто, как вы его сделали. Итак, до свидания, не больше как через час мы увидимся.
— Это счастливая встреча, — заметил Хендерсон, когда они отошли от Максуэлля. — Максуэлль прекрасный товарищ и охотно поможет нам осмотреться здесь, так как хорошо знаком и с местностью, и с народом. Да и багаж наш будет в полной сохранности.
— Да, это хорошо, — сказал Суинтон.
— Где вы познакомились с капитаном Максуэллем?
— В Индии. Мы вместе охотились на тигров. Командир корабля распорядился о скорейшей выгрузке багажа наших путешественников, так что часа через два все было на берегу, включая павиана Бигума.
Солдаты, присланные капитаном, приняли вещи, отвезли их в форты и раскинули палатки, пока Александр и его друзья обедали и отдыхали после обеда. Ночь они провели вполне спокойно и удобно и проснулись только к завтраку. Максуэлль принял участие в хлопотах по покупке повозок и волов. Прежде всего они отправились к колонисту, к которому у Александра было письмо от губернатора.
С его помощью к ночи было куплено четыре прекрасных повозки, крытые парусиной, и четыре упряжки волов. Все это в полной готовности должно было быть доставлено через четыре дня, а пока нужно было позаботиться также и о лошадях. С последними было немало хлопот, так как майор Хендерсон, большой знаток лошадей, браковал почти всех. Остальное время до прибытия повозок было употреблено на закупку разных предметов, не приобретенных в Капштадте.
Когда прибыли повозки и волы, колонист принялся за наем готтентотов для участия в экспедиции.
