— В африканских пустынях вы неизбежно встречаетесь стремя опасностями, — сказал Суинтон; — от дикарей, от хищных зверей и от недостатка воды.
— Последняя самая худшая, — заметил майор. — Сегодня ночью луна будет светить нам несколько часов.
— Да, но если бы даже ее и не было, звезды дают здесь достаточно света, и нам нечего опасаться нападения хищников. Теперь у нас только одна опасность — недостаток воды. А когда придем к воде, снова увидим наших врагов.
Солнце клонилось к закату. Несчастные измученные быки брели с высунутыми пересохшими языками. К вечеру впрягли новую смену, и караван шел при свете звезд. Лошадей освежили предложенным Суинтоном средством, но ехать на них все-таки не рисковали, так как они были слишком утомлены. Путешественники шли пешком по песку, с ружьями на плечах и в сопровождении собак, спущенных для предупреждения опасности. Звезды ярко светили, и легкая ночная прохлада несколько освежала даже измученный скот. Глубокая тишина пустыни нарушалась только скрипом колес фургонов да тяжелыми вздохами медленно шагающих быков.
— Не знаю, друзья, — начал майор после того как они прошли около часу в полном молчании, — не знаю, где были ваши мысли в это время. Что же касается меня, то должен сказать, что некоторое раскаяние забралось мне в душу. Переход этот продолжителен и труден. Вправе ли я был заручиться согласием Уильмота на такой трудный путь для того только, чтобы убить, может быть, одного жирафа?
— Я тоже чувствую свою вину перед Уильмотом, — сказал Суинтон. — Но, к сожалению, натуралист в своей страсти к исследованиям способен забыть обо всем.
— Господа, — возразил Александр, — я совершенно не думал о том, о чем думали вы. Вы должны помнить, что мои желания идти этим путем вполне согласовались свашими. И теперь, несмотря на трудности пути, я не имею ни малейшего желания возвращаться и отступать от намеченного плана путешествия. Ведь каждый из нас понимал, что предпринимаемое нами путешествие должно быть сопряжено со всевозможными трудностями и лишениями, так что они не являются для нас неожиданностью. Если бы мне пришлось идти дальше пешком и даже без обуви, и тогда я не согласился бы вернуться назад. Но если бы вы стали настаивать на возвращении, я пошел бы за вами.
— Конечно, дорогой товарищ, я хочу идти вперед, но только боюсь, что навлек на вас опасности, которым вы, может быть, не подверглись бы без меня.
— Уж из одной благодарности за то, что вы подверглись опасностям, сопровождая меня по пути, для вас нисколько не интересному, я пошел бы с вами. Но дело в том, что я сопутствую вам с величайшим удовольствием.
— Рад слышать это, — сказал майор, — потому что чувствую совесть свою облегченной. Как вы думаете, Суинтон, который теперь час?
— Около трех. Скоро будет светать. Я надеюсь, что с наступлением дня мы будем чувствовать себя бодрее. Мы шли хорошо и, по моим соображениям, теперь не должно быть далеко до Желтой реки. Со вчерашнего утра мы сделали верст шестьдесят или около того. Если мы не уклонились от нашего пути, скоро наши бедные животные отдохнут.
Прошел еще один трудный мучительный час, когда Бигум вдруг закричала и выскочила наверх фургона. Быки подняли головы и с раздутыми ноздрями вдыхали воздух. Через некоторое время незапряженные быки оборвали веревки и помчались вперед, сопровождаемые овцами, лошадьми и собаками. Другие быки стали тоже очень беспокойны и старались освободиться от упряжи.
— Они почуяли, что близко вода, сэр, — сказал Бремен. — Лучше освободить их всех, пусть идут.
— Конечно, — сказал Александр.
Несчастные животные с таким нетерпением рвались на волю, что их распрягли с величайшим трудом. Освободившись, они помчались с такой же поспешностью, как их товарищи.
— Во всяком случае теперь мы будем знать, где их найти, — сказал смеясь, майор. — Я вполне понимаю бедных животных и, вероятно, с таким же нетерпением поскакал бы к воде, если бы испытывал такую же жажду, как они. Почти уж рассвело, однако.
Когда стало совсем светло, все пошли по следам животных и скоро увидали деревья на берегу реки верстах в двух расстояния. При свете дня путешественники заметили, до какой степени изменился весь ландшафт кругом. Уже кругом них видна была трава, а ближе к берегам реки начинался роскошный луг. Развесистые мимозы были видны повсюду, а на небольшом расстоянии от реки начинался громадный строевой лес. Все кругом цвело и зеленело и казалось путешественникам после знойной бесплодной пустыни земным раем. Около берегов реки их приветствовало веселое утреннее щебетание птиц, и встретил скот, уже утоливший жажду и спокойно пасущийся на лугу.
— Справедливо псалмопевцы и пророки говорят о красоте струящейся реки, — сказал Александр. — Теперь мы особенно чувствуем искренность и красоту их языка. Трудно представить себе, что Священное Писание зарождалось в этих странах.
— Если и не совсем здесь, то во всяком случае в восточных странах, близко соприкасающихся с этими, — сказал Суинтон. — Но, только пройдя через пустыню, мы почувствовали всю прелесть этого цветущего рая. Мы всегда полностью ощущаем только то, чего временно были лишены. В умеренном климате, где чуть не у каждого дома есть вода, люди никогда не оценят всей важности реки.
Готтентоты тоже пришли к реке и погнали быков к фургонам, чтобы они свезли их к месту, выбранному для остановки. Между тем путешественники, утомленные ночным переходом через пустыню, легли отдыхать под большой мимозой на берегу реки.
— Мы можем провести здесь дня два или больше, — сказал майор.
— Да. Это будет хорошо и для скота, которому необходимо отдохнуть как следует.
— Замечаете, как ободраны мимозы на другом берегу реки? — спросил Суинтон. — Вероятно, недавно там было целое стадо слонов.
— Зачем им обрывать деревья? — спросил Александр.
— Они питаются корнями, которые очень сладки, и уничтожают таким образом громадное количество деревьев.
— Значит, у нас будет еще охота на слонов, — сказал майор.
— Да, здесь нам вообще придется немало поохотиться и на разных зверей. Мы теперь в раю хищников, и чем дальше пойдем, тем больше будем их встречать.
— Какое разнообразное путешествие, — заметил Александр. — Вчера бесплодная пустыня, могильная тишина и ничего живого кругом, сегодня всюду кипит жизнь, и птицы щебечут, не умолкая.
— Смотрите, вон уж и гиппопотам появился, чтобы попасть нам на ужин! — вскричал майор.
— Как наслаждаются лошади и овцы, они стараются вознаградить себя за потерянное время. А вот и фургоны приехали.
— Ну, так я отправлюсь к исполнению обязанностей, — сказал майор. — Я уверен, что сегодня ночью к нам пожалуют львы в гости.
— Где есть чем поживиться, туда лев непременно придет, — сказал Суинтон.
— Поэтому нужно особенно позаботиться о кострах, да, кстати, не мешает напомнить Магомеду о черепашьем супе.
— Я хотел бы взять ванну перед завтраком, — сказал Александр, — только побаиваюсь гиппопотама.
— Да, вы не должны все-таки увлекаться и забывать о нем, — смеясь, подтвердил Суинтон.
— Я надеюсь, и вы не откажетесь сопутствовать мне, Суинтон? Не мешает помыться хорошенько в реке.
— И очень даже не мешает. Я чувствую, что весь покрыт песком пустыни.
ГЛАВА XXIV
Первые два дня прошли тихо и спокойно. Лошадям был необходим этот двухдневный отдых, да и сами путешественники ничего не имели против отдыха, так как чувствовали еще сильное утомление. Скот наслаждался прекрасным пастбищем, и до сих пор еще ни один лев не почтил лагеря своим визитом, хотя
