своими белыми и красными щитами и короткими копьями войско имело грозный вид.
Времени терять было некогда, отряд выехал из леса и показался на берегу реки, встреченный диким воем врагов, которые тотчас же бросились вдогонку. Майор распорядился, чтобы не было ни одного выстрела, так как оба они с Александром не хотели проливать ни капли крови без необходимости. Он махнул рукой, и все, повернув лошадей, помчались по берегу реки, по следам фургонов.
Проскакав с четверть версты, они придержали лошадей и оглянулись назад. Матабили преследовали их с возможной быстротой, но, конечно, отстали довольно далеко, так как были пешие. Как только они приближались немного, отряд мчался галопом и снова оставлял их далеко позади. Так проехали они около четырех или пяти верст, и матабили шли все время по следам фургонов, когда впереди показалась группа деревьев. Здесь можно было изменить направление, не будучи замеченными. Отряд снова помчался галопом вперед и скрылся за деревьями. Здесь всадники изменили направление и повернули в ту сторону, где должны были пройти ночью фургоны.
Около двух верст они проехали лесом и затем с удовольствием посмотрели на матабили, которые продолжали идти по следам фургонов на берегу реки. Подождав еще с полчаса, они выехали и поехали в противоположную сторону догонять свой караван.
— Я думаю, что мы больше уж не встретимся с ними, — сказал майор. — Они все время будут идти по следам фургонов, как совершенно верно предсказал наш маленький хитрец Омра.
— Он очень умный мальчик, — заметил Александр, — и неоценим в путешествиях по здешним странам.
— Я попрошу Суинтона уступить его мне, — сказал майор. — А замечаете вы, Александр, как изменилась здесь местность?
— Да, — ответил Александр, — чем дальше мы подвигаемся, тем бесплоднее и безжизненнее становится кругом.
— При удалении от рек исчезает здесь почти всякая растительность. Время дождей здесь очень неопределенно, по словам Суинтона. Могут лить дожди в продолжение трех месяцев, но теперь на них трудно рассчитывать. И большую часть дождей привлекают горы, а в долинах их не бывает иногда в продолжение целого года.
— Долго ли придется нам ехать без воды? — спросил Александр.
— Суинтон говорил, что вода может быть в реке, которая течет приблизительно в шестидесяти верстах от того места, где мы были прошлую ночь. Если же там не окажется, то придется идти еще около тридцати верст до другой реки. После нее мы будем пользоваться долгое время водой из озер, которые в ближайшее время года должны пополняться дождями.
Отряд проехал еще около семи или восьми верст прежде чем напал на след каравана. Тогда всадники решили дать отдых измученным лошадям и поехали легкой рысцой. К вечеру они увидали на небольшом расстоянии караван, перешедший уж через пересохшее ложе реки Соленой. Целый день лошади пробыли без корма и воды, и потому были страшно изнурены, когда отряд присоединился к каравану. Быки также были очень утомлены, так как сделали почти пятьдесят верст со вчерашнего вечера.
Местность становилась все более и более каменистой и бесплодной. Скудная растительность попадалась изредка, но ее было слишком мало, чтобы удовлетворять голод животных, воды же не было вовсе. В продолжение дня встретилось несколько зебр и страусов, все другие животные исчезли. Конечно, не было совершенно деревьев, так что не было и топлива для костров. Прежнего запаса едва хватало на то, чтобы варить пищу и зажарить двух овец, которых убили к ужину. Но не было также и львов, потому ночь прошла спокойно. Утром грикуа расстались с путешественниками под предлогом, что их быки и лошади были слишком изнурены для перехода через пустыню. Они хотели проехать прямым путем к Желтой реке и вернуться по ее берегу. Путешественники снабдили их оружием, и они запрягли быков в старый фургон и поехали к западу.
Караван держался теперь ближе к юго-западу, проходя по бесконечным равнинам, покрытым местами яркими цветами, среди которых путешественники находили мелких земных черепах. Около полудня, после девяти часов утомительного пути по жаре, они набрели, наконец, на небольшое болотце с зловонной водой, которой напоили животных и даже напились сами за неимением лучшей. Вблизи болотца они нашли нескольких диких животных и убили трех гну для пополнения запаса провизии. Небольшое количество хвороста, запасенное в фургоне, ушло на топливо для приготовления ужина.
Обильная роса выпала ночью и утром, и до восхода солнца окрестности были окутаны густым туманом. Когда туман рассеялся, путешественники заметили стада куагг по всем направлениям, но довольно далеко от каравана. Снова впрягли быков и продолжали путешествие. Равнины были покрыты травой и множеством цветов всех оттенков и походили на громадные цветущие сады.
— Как это странно! — заметил Александр. — Почва покрыта травой и цветами там, где нет ни дождей, ни воды.
— Обильные ночные росы дают им питание, — сказал Александр, — а по временам здесь бывают и дожди.
Ряды деревьев по направлению к югу заставили думать путешественников, что они приближаются к какой-нибудь безымянной речке, усталые быки ускорили шаги. Но к великому их разочарованию ложе реки совершенно пересохло, и даже в углублениях не было ни капли воды. Несчастных быков выпрягли, и они жадно вдыхали воздух и лизали влажную землю, не получая облегчения. Воды не было уже ни в одном бочонке, и не было надежды найти ее раньше, как за двадцать пять или за тридцать верст отсюда в реке Вете. Два быка пали, лица готтентотов были удрученные и мрачные. Путешественники чувствовали, что их положение становится все более и более затруднительным.
Пока они искали воды, роя землю по всем направлениям, небо стало покрываться тучами, заблестела молния, и загремел гром в отдалении. Лица всех озарились надеждой, все предвкушали наслаждение, ожидая проливного дождя, даже скот, казалось, сознавал, что близко облегчение. Весь день собирались тучи, и блистала молния. Пришла ночь, но дождя не было. Поднялся ветер и меньше чем в час разогнал тучи. Заблистали звезды на очистившемся небе, и тяжелое разочарование омрачило еще больше души путешественников.
ГЛАВА XXVII
Тучи рассеялись, и вместе с ними рассеялись надежды на облегчение; путешественники молча сидели, и каждый думал свою грустную думу.
— Оставаться здесь бесполезно, — сказал наконец майор. — Если мы не пойдем дальше, то погибнем наверное. Впряжем быков и будем ехать всю ночь. Животным будет легче на ходу, и люди будут менее склонны предаваться мрачным размышлениям о своем несчастии. Теперь они ничем не заняты, потому жалуются друг другу на свою судьбу и усиливают безотрадное настроение. Теперь девять часов, будем ехать вперед, пока хватит сил.
— Я согласен с вами, майор, — сказал Александр, — а как вы думаете, Суинтон?
— Я тоже думаю, что так будет лучше. Надо разбудить народ. Все равно спать нельзя, потому что сюда уж доносится рев львов, а нам нечем поддерживать костры.
— Скрип фургонных колес все-таки может держать их в некотором отдалении, — сказал майор.
Разбуженные готтентоты, сонные и недовольные, стали запрягать быков. Сон был их главным прибежищем и утешением во всяком несчастии, при голоде и жажде. Запрягли быков и отправились в путь. Но не успел караван пройти несколько верст, как рев львов, подошедших совсем близко, так напугал лошадей и быков, что они все, кроме запряженных, быстро помчались по направлению к северу.
Александр, майор и Омра, ехавшие на лучших лошадях, бросились за ними вдогонку. Александр просил Суинтона ехать дальше с караваном, пока они пригонят скот. Они мчались так быстро, как только могли нести их лошади, но свободные быки и лошади бежали вперед еще с большей быстротой, как будто львы гнались за ними по пятам. Было так темно, что всадники решительно ничего не видели перед собой и ехали по направлению, откуда слышали стук копыт убегающего скота. Проехав верст пять или шесть, они потеряли всякие признаки его и остановили измученных коней.
— Надо возвращаться назад, — сказал Александр, — животные могут обежать кругом.
